Литмир - Электронная Библиотека
Содержание  
A
A

— Как это вам удалось? — спросил я. — Смотаться за одно утро в Гранат и обратно?

— Смотаться?

— Я собираю устаревшие слова. «Смотаться» — значит «совершить поездку за сравнительно короткий срок».

— А знакомо тебе слово «мудак»?

— Нет, еще нет. А что оно значит?

— Я не знаю. Но думаю, оно к тебе вполне подходит. И я вовсе не «смоталась» в Гранат — вы меня с кем-то спутали. Вы ведь смотрели на мой нос только что?

— Нет, — солгал я.

— Нет, смотрели.

— Ладно, — я испытал внезапный прилив храбрости, — смотрел. И что с того? Он похож на…

— Мой долг — предупредить вас.

— О чем?

— О том, что случится, если в моем присутствии говорить слова «нос» и «симпатичный».

Я принял это за шутку и рассмеялся.

— Да ладно тебе, Джейн!

В ее глазах снова сверкнуло бешенство. Та же самая девушка, без всяких сомнений.

— Я разве говорила, что ты можешь обращаться ко мне по имени?

— Нет.

— Вот что, красный. Выслушай меня. Нам не о чем говорить. Мы никогда не встречались, между нами нет ничего общего. Ясно? Через месяц ты вернешься к своей жалкой серой жизни в Гайморите или где там еще. Главное, чтобы подальше от меня.

И она вновь принялась отмеривать муку. Я стоял безмолвно, не зная, что сказать или сделать. Никогда мне еще не попадались такие прямолинейные люди: все равно что разговаривать с префектом в обличье двадцатилетней серой девушки.

— Есть ли пожелания насчет жира? — спросила Джейн, держа в руках два горшочка. — Растительный дороже, но восстановленный животный может содержать следы какого-нибудь гражданина. Не знаю, насколько вы брезгливы там, в центре Коллектива.

— Не особенно. А кем был тот самозванец-серый в магазине красок?

Знай я эту девушку лучше, я бы промолчал. После краткой паузы она схватила первое, что попалось под руку, — большую кулинарную вилку — и метнула в мою сторону. Вилка, звеня, вонзилась в косяк. Я уставился на дрожащую рукоятку дюймах в пяти от своего лица, потом взглянул на Джейн: та пришла в такое бешенство, что кровь бросилась ей в лицо. Хорошенький носик был у этой девушки или нет, но темпераментом она обладала бурным.

— Хорошо, хорошо, — успокоил я ее. — Мы никогда не встречались.

В дверь позвонили. Вообще-то Джейн, как служанка, должна была открыть, но она не шелохнулась.

— Я открою.

Джейн ничего не сказала. Я вышел, но тут же вернулся, показал на вилку, все еще торчавшую в косяке, и спросил:

— Ты ведь не собираешься убить меня?

— Нет.

— Рад это слышать.

— Не здесь. Слишком много свидетелей.

Вероятно, на лице моем отобразился шок, и Джейн позволила себе сухо улыбнуться.

— Это шутка? — продолжал допытываться я.

— Да.

Но, как выяснилось позже, это была вовсе не шутка.

И опять, вопреки ожиданиям, гостем оказался не главный префект, а морщинистая старуха с розовыми щечками и радушной ухмылкой. Платье показалось мне сперва темно-винным, но выяснилось, это натуральный пурпур — просто я видел только его красную составляющую. Под ярким кружком синтетического пурпурного цвета виднелись значки заслуг и перевернутый значок главного префекта — женщина когда-то занимала этот пост. Я невольно выпрямился. В руках она держала кекс — простой, без начинки, но с неожиданно богатым украшением: ярко-красная замороженная вишня поверх снежно-белой сахарной глазури.

— Новый цветоподборщик? — недоверчиво спросила она. — Вы же только из песочницы выбрались.

— Это мой отец, — объяснил я. — Он осматривает симулянтов вместе с госпожой Гуммигут. Чем могу помочь?

— Надо привыкнуть к тому, что цветоподборщики теперь так молоды, — вздохнула она, словно не слышала моих слов. — Добро пожаловать в Восточный Кармин.

Я поблагодарил женщину, и она поведала мне, что ее зовут вдова де Мальва, что она очень хорошо видит пурпурный цвет и что она наша соседка — живет в следующем доме. Рассказав нудную, но, к счастью, более-менее короткую историю про жуткую промышленную аварию, после которой трем семействам пришлось с боем добывать уборщика, старушка наконец предложила мне кекс.

— Большое спасибо, — сказал я. — И еще с вишней! Не хотите ли войти?

— Честно говоря, нет. — Она сделала паузу и пододвинулась ко мне ближе. — Вы только что приехали, а потому надо вас предупредить насчет госпожи Ляпис-Лазурь.

— Вот как?

— Именно так. Сладкие речи, показная любезность… а на самом деле она прирожденная законченная лгунья, которую почему-то еще не пожрала гниль. Пустить бы ее на мыло — куда больше пользы для города.

— Она вам несимпатична?

— Что вы! — воскликнула де Мальва оскорбленным тоном. — Мы с ней близкие старинные друзья. И вместе ведем учет явлений призраков. Кстати, вам доводилось их видеть?

— В последнее время — нет, — ответил я, удивленный тем, что бывшая префектша предается такому ребячеству.

— А еще мы руководим Восточнокарминским обществом реконструкции. Не желаете вступить?

— И что же вы реконструируете?

Вопрос мой выглядел резонным: реконструировать оставалось разве что сцены из «Жизни» Мэнселла, но это было бы смертельно скучно, даже думать не хотелось.

— Мы реконструируем каждый вторник предыдущую пятницу, а в субботу по утрам — четверг следующей недели. Когда участвует весь город, это так весело! В конце года мы реконструируем самые примечательные события. А иногда занимаемся реконструкцией реконструкций. Мне кажется, вы кое-что забыли.

Я ничего не произнес в ответ, и она показала на кекс.

— Полбалла, пожалуйста.

Цена была запредельной даже для женщины, которая хорошо видит пурпурный цвет.

— Но если вы не захотите есть, я охотно выкуплю его с удержанием семидесятипятипроцентной таксы за передачу из рук в руки.

— Кекс?

— Вишню.

— А можно ли купить кекс без вишни? — спросил я после недолгого размышления.

— Это как же?! — обиделась старуха. — Кому нужен кекс без вишни?

— Что такое, мама? Проблемы?

Эти слова принадлежали человеку, который только что поднялся по крыльцу из трех ступенек. На нем были длинные одежды префекта — видимо, чистый пурпур. Главный префект, никакого сомнения. То был мужчина средних лет, высокий, атлетически сложенный, относительно приветливый на вид. Его сопровождали двое в ярких одеяниях, буквально лучившиеся властностью, — явно остальные префекты.

— Господин Бурый не желает платить за кекс, который я ему принесла.

Главный префект смерил меня взглядом.

— Вы слишком молоды для цветоподборщика.

— Извините, господин, но я не господин Бурый, я его сын.

— Тогда почему вы сказали, что вы и есть господин Бурый? — подозрительно спросила де Мальва.

— Я этого не говорил.

— А! — возмутилась старуха. — Так вы обвиняете меня во лжи?

— Но…

— Итак, вы отказываетесь платить? — спросил главный префект.

— Нет, господин префект.

Я отдал деньги старушке, которая хихикнула себе под нос и убралась прочь.

Главный префект де Мальва — как предполагал я, хотя он не представился, да и никогда не представился бы нижестоящему, — вошел в дом и оглядел меня так, словно я был куском говядины.

— Гм, — выдал он наконец. — На вид довольно здоровый. Вы яркий?

Слова эти отдавали двусмысленностью. «Яркий» могло значить «умный» или «обладающий высокой цветовой чувствительностью». В первом случае вопрос был допустимым, во втором — нет. Я решил ответить двусмысленностью на двусмысленность.

— Полагаю, что так оно и есть, господин префект. Располагайтесь в комнате, чувствуйте себя как дома.

Вместе с лиловым пришли также синий и красный префекты — Циан и Смородини. Циан выглядел вполне пристойно, но Смородини казался совершенно чокнутым. Я усадил их и поспешил на кухню.

— Префекты уже пришли, Дже… — Я запнулся и продолжил: — Послушай, если не называть тебя по имени, то как же тебя называть?

— Самое лучшее, если ты вообще не будешь со мной говорить. Но если бы в тебе была хоть капля самоуважения, ты бы назвал меня по имени.

15
{"b":"232146","o":1}