Кассель коснулся моего плеча:

– Боюсь, ты права, Чейз. Если бы я знал, чем помочь…

Внезапно из моих глаз хлынули слезы. Кассель обнял меня и прижал к себе.

Джамбри был единственным среди нас профессиональным дипломатом, привыкшим ожидать хорошего отношения от любого лица, облеченного властью. Разумеется, Кассель являлся для него представителем власти. Алекс тоже понимал, что требуется терпение, как, вероятно, и Цирцея. Но для меня это был все тот же старый добрый Кассель. И поэтому, прежде чем войти в свой номер, я нарушила протокол и спросила, когда мы сможем увидеться с главным министром.

– Время не ждет, – добавила я.

Читатель наверняка уже понял, что говорить в присутствии ашиуров вовсе не обязательно, если только в беседе не участвуют другие люди. И все же «немые», понимавшие, как нужно с нами общаться, считали вполне разумным озвучивать свои мысли, даже оставаясь наедине с человеком. «Для людей, – сказала мне однажды Селотта, – голос значит куда больше, чем мозг. Да и может ли быть иначе?» Впрочем, она дипломатично заметила, что я, конечно же, являюсь исключением.

– Мы вполне осознаем опасность, – ответил Кассель в необычно официальной манере. – Главный министр организовал для вас встречу с секретарем по делам флота, которая состоится завтра утром.

Джамбри, похоже, остался удовлетворен ответом, хотя взглядом дал мне понять, что меня это никак не касается. Больше мы не обсуждали ничего существенного, кроме вопроса о том, когда и где поужинать.

– Будет лучше всего, – добавил Кассель, – если я приду и заберу всех. Вообще-то, вы, наверное, не нуждаетесь в сопровождении, но так мы меньше будем смущать других.

Город представлял собой скопление шпилей, сфер, пирамид и многогранников, расположенных с артистической точностью. Не царство симметрии, нет – скорее пример архитектурной гармонии. Высокую башню на севере уравновешивала пара сфер на юге. Пирамиды располагались группами по две и по три. Все это соединялось ковром из освещенных многоугольников и эстакад.

Опустившись под сильным ливнем на посадочную площадку, мы погрузились в лифт и спустились на несколько этажей, после чего нас провели в приватный ресторан, расположенный высоко над городом. Если бы у нас членам делегации, посланной высшим руководством, предложили ужин в компании мэра небольшого городка, это считалось бы серьезным оскорблением. Я заметила, как напрягся Джамбри, когда мы сели за отведенный нам столик и никто больше не появился.

– Все не так, как вы думаете, – тихо сказал Кассель. – Мы не нуждаемся в церемониях. В общем-то, от них нет никакой пользы. – Он положил на стол меню и попытался улыбнуться. – У нас более непосредственное общение.

Кассель убавил громкость голосового модуля. Я заметила, что в глазах Цирцеи мелькнул веселый огонек. Она наклонилась ко мне и прошептала:

– Ну и ладно.

– Тоже не любите церемоний?

– Чейз, на местной церемонии я бы чувствовала себя голой.

– Доктор, кто-то из ваших, кажется, сказал, что мудрость начинается с познания себя? – заметил Кассель.

– Церемонии служат для прославления достижений, – сказала она. – Но также для того, чтобы скрыть многие вещи.

– Именно, – улыбнулся Кассель. Похоже, он нашел родственную душу.

Он быстро перевел меню: это блюдо по вкусу похоже на жареного цыпленка, это напоминает мясной салат, а этого лучше избегать, поскольку человеческий желудок его не переварит.

Все оказалось вполне сносным, а кое-что – даже вкусным. Я не стала бы угощать ничем из этого своих гостей, но сомневаюсь, что у ашиуров есть хлеб, помидоры и прочие деликатесы, составляющие неотъемлемую часть человеческой диеты.

– Как я понимаю, о вашем прилете знали за две недели, – попытался извиниться Кассель. – Увы, мне сообщили в последнюю минуту. Не было времени…

– Все в порядке, Кассель, – сказал Джамбри. – Главное – компания.

Кассель посмотрел на меня с веселым огоньком в глазах. Джамбри забыл, что нашему гостеприимному хозяину в точности известно все, о чем он думает. Ошибка, которую совершают часто.

После мы собрались в номере у Джамбри и включили омикрон.

– Посмотрим, что творится в мире, – сказал он.

Кое в чем местная сеть мало отличалась от нашей. Показывали новости и людей – если здесь уместно это слово, – обсуждавших текущие события, искусство и науку. Мы наблюдали дискуссии за круглым столом, видели и слышали обрушившийся на один из городов «немых» ураган, смотрели, как спускают на воду нечто вроде круизного судна. По одному каналу показывали соревнования пловцов. Несмотря на свою внешность, «немые» обожают плавать – явно потому, что их далекие предки вышли из океана. Дискуссии, естественно, проходили в полной тишине, не было даже жестов, обычных при споре между людьми.

Мы не нашли ничего похожего на комедии или драмы – главное развлечение людей с классических времен. Не знаю точно, в чем причина. Возможно, в недоразумениях или преднамеренном обмане, на которых слишком часто основаны драмы и комедии, или в неспособности героев понять чужие намерения: среди ашиуров такое попросту невозможно. Как создать ощущение тайны, если каждый персонаж – открытая книга?

Картинки без звукового сопровождения вызывали странное ощущение, особенно дискуссии, где за полчаса порой не раздавалось ни звука – только скрипели стулья.

Я попыталась представить, как я сижу в студии, а омикрон транслирует на весь мир мои самые сокровенные мысли. О господи! Все мысли, которые возникали за всю мою жизнь, – низменные, презренные, жестокие, распутные…

– У меня есть вопрос, – сказала Цирцея. – Зачем нужно изображение? Если передаются мысленные образы, к чему сопровождать их картинкой? Разве участники дискуссии не представляют себе, что они обсуждают?

Кассель на мгновение задумался.

– Допустим, вы участвуете в обсуждении различных типов звезд и речь идет, скажем, о Ригеле. У вас в голове есть его четкий образ?

– Думаю, да, – ответила Цирцея.

– Неудачный пример. Как насчет четкого представления о работе квантового двигателя?

– Этого никто не в состоянии представить.

– А возьмем какой-нибудь естественный консервант или каньон со странными очертаниями. Вы не можете в точности представить все подробности: что-нибудь обязательно упустите. Поэтому и показывают изображения.

Естественно, жизнь ашиуров сопровождалась звуками – шумом работающих двигателей, водопадов и рек, грохотом стройки. Они любят музыку, хотя у меня от большинства местных мелодий болят уши. Но все это лишь подчеркивало всеобщее молчание, в котором живет ашиурская цивилизация. Толпы «немых» перемещались по девственно-чистым городам, занимались строительством всяческих сооружений, бродили по торговым центрам, сидели на спортивных трибунах, ухаживали друг за другом и размножались – и все это в полной тишине, если не считать фонового шума.

– Не совсем так, – тихо заметил Кассель, хотя я ничего не говорила. – Да, есть шум. И его относительно мало. Но если воспринимать тишину как отсутствие идей, страстей, надежд, бесед с друзьями, обмена мнениями о событиях – тогда нет. Про нашу жизнь можно сказать что угодно, но только не то, что она проходит в молчании.

Утром на посадочную площадку на крыше опустился правительственный скиммер. Мы все забрались в него, включая Касселя. Ашиурка в пилотском кресле изо всех сил старалась скрыть отвращение, которое вызывали у нее пассажиры. Кассель бросил на нее взгляд, и она слегка расслабилась.

– Она обучалась межвидовой толерантности, – сказал он.