– Конечно, большинство жителей Пойнта считают, что беспокоиться не о чем, – невозмутимо заметил он. – Но вы же знаете людей. Хватит одной неспокойной могилы, чтобы город снискал дурную славу.
Алекс наклонился ко мне:
– Ты что, нервничаешь, Чейз?
Что угодно, лишь бы меня задеть. Я улыбнулась и промолчала.
Кладбище, пыльное и сухое, нисколько не походило на поросшее пышной зеленью место упокоения возле загородного дома Алекса на Окраине. Повсюду стояли таблички: «После наступления темноты не подходить!»
– Пожалуй, я не стала бы хоронить здесь того, кто был мне дорог, – заметила я.
Алекс смотрел куда-то в сторону. Его ответ я угадала заранее:
– Не думаю, что в конечном счете это важно.
Автобус качнулся под порывом ветра.
– Днем Форрест ведет себя тихо, – сказал гид. – Беспокоиться не о чем.
Автобус проехал среди надгробий. Наконец мы поднялись на пологий холм, и перед нами появился тот самый камень – выше моего роста и длиной в пол-автобуса. Мы свернули на парковку. Двери открылись. Гид вышел первым. Он помог сойти женщинам, подавал руку детям, постоянно повторяя, что нам ничто не угрожает и днем можно ничего не опасаться: мол, чудовище проявляет активность лишь тогда, когда на небе светит Каллистра. Слово «Каллистра» он произнес, перекатывая во рту согласные и растягивая гласные. Ему по-настоящему нравилась его работа.
– Отличное шоу, – прошептал Алекс.
Естественно, первым, что я увидела, была надпись «Лежи тихо». На обратной стороне камня имелась еще одна – три ряда незнакомых символов.
– Это буквы арракешского языка, – объяснил гид. – На нем написана «Энкомия», древний текст, почитаемый некоторыми в качестве священного. Первая строка – имя, «Форрест Барриман». Вторая – дата его первых похорон. А нижняя означает «Покойся с миром». – Он осторожно дотронулся до камня и добавил: – На что все мы надеемся.
– Почему на чужом языке? – спросила я.
– Считается, что это надежнее удержит его под землей, – ответил гид. – Большинство людей, живших здесь в те времена, были Путешественниками, ибо, согласно их вере, жизнь представляет собой путешествие от нечестивого мира к спасению. Если вы оглядитесь вокруг, то заметите на многих могилах звезду. Это Путешественники.
– Каллистра, – заметила женщина рядом со мной.
– Совершенно верно. Путешественники верили, что Каллистра – звезда Господа, которую тот поместил на небесах как знак Его присутствия.
Конечно, звезда являлась основным символом для многих религий мира, но тогда я этого еще не знала.
Могила выглядела достаточно мирно. Чтобы сдвинуть с места камень, требовался солидных размеров антиграв.
– На самом деле он так и не упокоился до конца, – продолжал гид, явно не желая оставлять животрепещущую тему. – Если прийти сюда ветреной ночью – кстати, это строго запрещено, – так вот, если все-таки прийти, когда Каллистра висит прямо над головой, можно услышать, как он ворочается там, внизу, пытаясь освободиться.
Рослый лысый мужчина попросил его прекратить.
– Вы пугаете детей, – сказал он.
После кладбища автобус повез нас в лабораторию андроидов – скопление небольших зданий со столами для образцов, ваннами и оборудованием экзотического вида. Как объяснил гид, это была не настоящая лаборатория, разрушенная столетия назад, а ее точная копия.
– Более того, – добавил он, – она находилась именно здесь.
Он продолжал объяснять – так, как будто все по-прежнему оставалось на своих местах. Вот здесь и вон там – жилища ученых, справа от вас – столовая. Дальше направо – главный корпус, одноэтажное белое здание. Автобус остановился прямо перед ним.
– Часть разрушений произошла по вине правительства, когда пытались установить связь между лабораторией и чудовищем. Однако мы считаем, что именно оно сровняло лабораторию с землей.
– Похоже, они думают, будто мы все идиоты, – сказала я Алексу.
– Вовсе нет. Это лишь шоу-бизнес. Они прекрасно понимают, что никто в это не поверит, но хотят создать соответствующую атмосферу. Как в симуляции – расслабься и наслаждайся, Чейз.
– Ладно.
– Впрочем, кто знает?
– О таких вещах? Может, хватит уже? Опять начитался книжек Грин? – (Алекс улыбнулся. Мы оба рассмеялись.) – Впрочем, если серьезно, я хотела бы выяснить, есть ли реальная подоплека у этой истории. Действительно ли здесь пытались создавать андроидов?
Алекс пожал плечами:
– Почему бы и нет? Не исключено, что они пытались создать лучшего полицейского. При диктатуре такого вполне можно ожидать. Именно это и пугает в современных технологиях, Чейз. Порой их используют не те, кому следовало бы.
– Думаешь, Викки была на этой экскурсии?
– Какова, по-твоему, вероятность того, что она проделала такой путь и не побывала на экскурсии?
С минуту я молчала, потом спросила:
– Как насчет того, чтобы вернуться ночью?
– Куда? Сюда?
– Да, сюда.
– Зачем?
– Потому что именно так, скорее всего, поступила Викки. Ей наверняка хотелось полностью прочувствовать историю об андроиде. А где это еще можно сделать, как не ночью у могилы? Сомневаюсь, что она удержалась.
– Пожалуй, ты права, Чейз. Но я не вижу в этом никакого смысла. Наша задача – выяснить, куда она отправилась дальше.
– Мне кажется, ты сам себя пытаешься обмануть. Думаю, нам стоит повторить ее опыт.
– Тебе в самом деле этого хочется?
– Да, – ответила я. – Мне хочется прийти в это место, когда над головой светит звезда. Так же как сделала она.
– Чейз…
– Мы прилетели сюда, чтобы повторить ее опыт. Сделать то, что сделала она. Мне кажется, в этом суть всего.
– Ладно, – обреченно вздохнул Алекс. – Если ты настаиваешь…
– Нет. – Я покачала головой.
– Что – нет?
– Я пойду одна.
– Почему?
– Она тоже пошла одна.
– Чейз, тебе никого не удастся одурачить.
– Ты о чем, Алекс?
– Ты до сих пор ведешь себя как ребенок.
Идея Алексу не понравилась. Это опасно, сказал он. Там не место женщине. Почем знать, кто бродит там по ночам? Может, в тех краях даже есть хищники. Я ответила, что волноваться не о чем: я позвоню ему, если случится непредвиденное событие. В любом случае я была вооружена. Я купила скремблер, который собиралась взять с собой.
– Но советую иметь наготове плазменное ружье, на случай если чудовище действительно рыщет на свободе, – сказала я.
Алекс что-то пробормотал: мол, мне нужно поработать над своим чувством юмора.
Когда на небе взошла Каллистра, я выслушала еще одну серию предостережений от Алекса, поднялась на крышу и полетела на скиммере назад к кладбищу.
Ночью оно выглядело еще более уныло. Света не было, не считая голубого сияния одинокой звезды, освещавшего надгробия и памятники. Я приземлилась на парковке, метрах в тридцати от могилы. С запада дул сильный ветер, поднимая клубы пыли. Выбравшись наружу, я включила фонарь и подошла к могиле. Справа, на краю поля зрения, я заметила какое-то движение – двое подростков пытались одновременно гулять и заниматься любовью. Они скрылись за каким-то склепом.
Выключив фонарь, я остановилась. Тишину нарушало лишь жужжание насекомых. Камень блестел передо мной в свете звезды. Я ожидала, что увижу огни города, но разглядела лишь слабое свечение на юге, за деревьями. Теплый ветер усилился.
Я представила, как Викки стояла здесь и вслушивалась в темноту. Наверняка она думала о том, как воссоздать это место в своей книге и как его использовать. В интервью «Пойнт-Мэну» она упомянула рабочее название романа – «Око дьявола». Я посмотрела на голубую звезду. Неподходящий цвет. Но в эту ночь, рядом с гигантским могильным камнем, цвет не имел никакого значения.
Я подумала о том, нервничала Викки или, напротив, наслаждалась моментом. Может, поэтому она сюда и пришла? Может, запланированный роман вовсе ни при чем? Может, ей просто нравилось ощущать пробегающий по спине холодок, стоя рядом с могилой, которую местные считали неспокойной?