Наверху дул сильный ветер, бросавший брызги соленой воды в лица моряков «Вентула» и разбойников, захвативших корабль. Согласно плану экипаж сдался без боя; весла были убраны, парус спущен по первому требованию пиратов. «Вентул» беспомощно качался на волнах.

Приближаясь к триреме, пиратское судно плеснуло стайкой стрел, и Пелита шагнул в сторону, чтобы его не задело. Он заметил, что некоторые моряки опустились на палубу, подняв руки вверх. В них не стреляли, поэтому он тоже присел, повторив те же движения, и дернул Пракса, чтобы тот последовал его примеру. Когда все приняли позу покорности, лучники перестали стрелять. Пелита слышал хохот пиратов, собиравшихся прыгнуть на борт «Вентула», и мрачно улыбался, предвкушая возмездие. Юлий велел ждать, пока половина пиратов не переберется на торговое судно, но как определить, сколько разбойников остается в резерве? Он решил, что крикнет, когда на палубу «Вентула» высадятся двадцать человек. Если их окажется больше, то быстро справиться не удастся, а затяжной бой им нужен меньше всего на свете. Слишком много у Цезаря новичков. Можно потерять все, если пираты не сдадутся сразу, а станут отчаянно отбиваться.

Первые десять разбойников ступили на палубу захваченной галеры. Они вели себя уверенно, но двигались как опытные бойцы, прикрывая друг друга от возможного нападения. Пираты осторожно приблизились к команде плененного корабля, и Пелита заметил, что у каждого с пояса свисает моток кожаной веревки. Сейчас пленников начнут вязать. Само собой, это лучшие бойцы, ветераны грабежа и разбоя, которые знают свое дело и в случае чего сумеют оружием проложить себе дорогу. Пелита попросил, чтобы Юлий оставил ему меч. Без клинка он чувствовал себя голым.

Матросы позволили вязать себя, и Пелита заколебался. Кричать было рано, на «Вентул» перебрались всего десять пиратов, но действовали они быстро и умело. Если перевяжут всю команду, пользы от нее в бою не будет никакой. Он увидел, что на борт перескочили еще четверо. Один из разбойников широкими уверенными шагами направился к Пелите, на ходу разматывая веревку. Четырнадцати достаточно.

Когда пират встретился глазами с Пелитой, римлянин громко закричал, вскочил и замахнулся мечом.

— «Ястреб»!.. — разнесся над палубой боевой клич римлян.

Разбойник замешкался, и в этот момент со стуком откинулась крышка люка. Легионеры, как муравьи, полезли из трюма, размахивая блестевшим на солнце оружием.

У пирата отвисла челюсть, он повернулся и в изумлении уставился на неожиданно высыпавших на палубу солдат. Пелита прыгнул и повис у него на спине, захватив левой рукой шею разбойника, изо всех сил стискивая горло врага. Пират зарычал, с трудом сделал два шага, потом выхватил из ножен кинжал и наугад нанес удар через плечо, вонзив клинок в грудь римлянина. Обливаясь кровью, тот рухнул на палубу.

Юлий шел впереди своих воинов. Срубив первого разбойника, он выругался — Пелита подал сигнал слишком рано. Лучники еще находились на пиратской триреме, и на палубу посыпались длинные черные стрелы, убив одного из матросов. Без щитов спасения от стрел не было, оставалось надеяться на скоротечность боя. Новобранцы еще не бывали под обстрелом, а ведь даже для бывалого солдата это нелегкое испытание. Приходится постоянно пригибаться и вилять, следуя скорее инстинкту, нежели разуму.

Клинок Юлия встретился с мечом врага, обошел его и поразил пирата в горло. Одно быстрое движение — и противник распростерся на палубе, хрипя и извергая фонтан крови.

Цезарь посмотрел по сторонам, быстро оценивая происходящее. Почти всех пиратов, перебравшихся на палубу «Вентула», уложили. Его люди дрались самоотверженно, однако двое опустились на доски палубы, стараясь извлечь стрелы из собственной плоти и крича от боли.

Сильный удар в грудь заставил Юлия отступить на шаг. Черная стрела отскочила от нагрудника и упала к его ногам, не пробив доспеха.

— На абордаж!.. — закричал Юлий, и солдаты бросились к борту пиратской триремы.

Свистнули стрелы, почти не причинив вреда, и он возблагодарил богов за прочность панцирей. Юлий запрыгнул на бортовое ограждение «Вентула», и в этот момент подкованные сандалии скользнули по влажному дереву.

Гремя доспехами, он свалился на палубу вражеского корабля прямо под ноги пиратам. Оттолкнув ладонью меч разбойника, Юлий быстро перекатился, чтобы высвободить свой клинок — тот оказался прижат к палубе его телом. Еще один меч лязгнул по плечу Юлия и снес пластину доспеха.

Увидев, что командир упал, римляне завопили и яростно врубились в толпу пиратов. Не щадя себя, они оттеснили врага, и Юлий оказался за линией схватки.

Гадитик схватил его за руку и рывком поднял с палубы.

— За тобой еще один должок, — прохрипел центурион, и они плечом к плечу бросились на врага.

Юлий прыгнул навстречу пирату и сделал длинный выпад, сохраняя равновесие на случай контратаки. Однако противник отшатнулся назад, внезапно бросил меч за борт и, упав на колени, поднял руки. Острие тяжелого гладия уперлось в его горло.

— Прошу тебя! Не надо!.. — выговорил пират, заикаясь от ужаса.

Юлий быстро осмотрел палубу. С врагами было покончено. Большая часть разбойников полегла в коротком бою, уцелевшие молили о пощаде, протягивая к победителям руки. Мечи валялись на палубе. Стрелки положили луки к ногам — даже потерпев поражение, они бережно обращались со своим оружием.

Сердце Юлия наполнилось радостью победы и гордостью за своих солдат. Его рекруты стояли на палубе в блестящих доспехах, держа обнаженные мечи на изготовку, в первой позиции. Выглядели они как настоящие легионеры — полсотни крепких дисциплинированных воинов.

— Встань, — велел он поверженному врагу. — Я объявляю этот корабль собственностью Рима.

Пленников связали теми самыми веревками, которые они принесли для экипажа «Вентула». Сделали это быстро, но произошел неприятный инцидент. Один матрос, связав разбойника, ударил его по лицу ногой. Юлий приказал немедленно схватить этого человека.

— Десять плетей ему, — сурово приказал он.

Солдаты уволокли провинившегося, а матросы «Вентула» обменялись выразительными взглядами. Они отводили глаза, но Юлий был уверен, что все сделал правильно. Пусть поймут, что должны подчиняться его приказам. Дай им волю, они изрежут пиратов на куски, выместят на них свою застарелую ненависть. Если такие люди чувствуют собственную безнаказанность, то, опьяненные вседозволенностью, применяют самые дикие пытки.

Матросы молча разошлись, и на палубе захваченной триремы остались поздравляющие друг друга с победой легионеры. Юлий наконец вспомнил о гребцах, которых так опасался, — снизу доносились крики мольбы и ужаса. Наверное, бедняги думают, что отправятся на дно вместе с кораблем. Надо послать человека, чтобы успокоить их.

— Господин, сюда! — позвал кто-то Цезаря.

Пракс держал на коленях тело Пелиты. Свободной рукой помощник центуриона старался закрыть страшную рану в груди храбреца, зиявшую чуть ниже горла. На губах Пелиты пузырилась кровавая пена, и Юлий с первого взгляда понял, что рана смертельна. Только Кабера мог спасти воина, но его рядом не было.

Пелита задыхался, бессмысленно глядя в небо. После каждого мучительного вздоха изо рта толчками выходила кровь. Юлий опустился на колени возле старого товарища, остальные солдаты сгрудились вокруг, закрывая солнце. Воцарилось молчание; текли секунды, казавшиеся вечностью, но вот хрипение прервалось, грудь опустилась в последний раз, и свет жизни покинул остекленевшие глаза.

Поднявшись, Юлий посмотрел на тело друга и отрывисто приказал:

— Помогите Праксу отнести его вниз. Не хочу, чтобы один из нас был похоронен в море вместе с этими негодяями.

Не сказав больше ни слова, он пошел прочь. Только офицеры с «Ястреба» понимали, почему Юлий так сдержанно отреагировал на смерть соратника. Не должен командир обнаруживать слабость перед лицом подчиненных, а теперь все точно знали, кто именно командует ими. Даже Гадитик склонил голову, когда Юлий молча прошел мимо него.