— В таком случае, до встречи, графиня, — мужчина поклонился и задом вышел за дверь. — И не забудьте узнать меня, когда я появлюсь в доме.

Рокерт проследил в окно, как их гость покидает двор и повернулся к бледной графине.

— Вы так и оставите всё, госпожа?

— А что мы можем сделать? — устало спросила она. — Мы тут в ловушке. Да даже если нам и удастся бежать… мы невольно подставим князя.

— Мне казалось, он вам не очень нравится.

— Порой он меня бесит… порой пугает, но он приютил нас, когда мы в этом нуждались.

— Хотите ему всё рассказать?

— Нет… подумаю… Я боюсь за Генриетту. Если бы не она, я… Знаешь, мне кажется, этот наш гость сложил не очень верное мнение о князе. Мне кажется, что с ним такие игры вести очень опасно.

— Так что прикажете, госпожа?

— Не знаю, Рокерт, — вздохнула графиня. — Не знаю.

Карета медленно пробиралась по тому, что здесь называлось улицей. Володя ругался, поминая непонятные для его спутников российские направления, которые просто немецкие автобаны по сравнению с этим убожеством. Непосредственная Аливия живо заинтересовалась автобанами и направлениями, и чем они отличаются. Володя, в очередной раз стукнувшись макушкой о потолок, с жалостью покосился на Филиппа, который был намного выше его ростом, а значит кочек на свою голову собирал много больше. Однако тот вовсе не выглядел сердитым.

— Потому я и предпочитаю двигаться верхом, милорд, — заметил он.

— Это стоит обдумать, — согласился Володя.

Наконец поездка завершилась у одного дома. Аливия удивлённо огляделась по сторонам.

— Здесь живёт папа?

— Что? Нет, конечно. Просто не могу же я тебя привезти к отцу в таком виде? Ты же на мальчишку похожа.

Девочка озадаченно поглядела на одежду, потом сообразила и заулыбалась.

Портниха встретила их с поклоном у входа — естественно, столько денег ей перепало, что можно и в ноги падать.

— Это и есть ваша сестрёнка, милорд? — улыбнулась женщина. — Какая милая девочка. Проходите, проходите, господа.

Володю, Джерома и Филиппа усадили на скамейке в комнате, а Аливию женщина повела за собой.

— Сей момент, господа, сей момент, — повторяла она. — Сейчас переоденем вашу крошку и…

Дверь закрылась, отрезая бормотание портнихи. Володя устроился на скамейке поудобнее и приготовился ждать — кое-что из своей прошлой жизни он помнил прекрасно, в частности то, сколько времени требовалось его сестре, чтобы переодеться. Правда в этом мире то ли женщины были другими, то ли они ещё не освоили такое искусство, как подбор причёски к одежде, но Аливия появилась быстро. В её глазах плескался какой-то неземной восторг, и дышала словно астматический больной, но при этом рот до ушей и румянец вполне себе здорового ребёнка. Гордо вздёрнув носик, девочка прошествовала мимо. Атласное платье мягкого кремового цвета, декорированное цветами с золотыми сердцевинками, при каждом её шаге чуть приподнималось и тут же опускалось, словно волны. В лучах солнца, прорывающихся сквозь не очень прозрачное стекло, ткань струилась и переливалась на рукавах и юбке при каждом движении и повороте. Девочка осторожно поддерживала платье, словно опасаясь наступить на него, при этом воланы на рукавах у локтя забавно топорщились в стороны, похожие на маленькие крылышки. Вот Аливия крутнулась на одной ноге, взметнулось платье, и озорная фея осветила комнату своей ослепительной улыбкой. Тут она резко остановилась, снова повернулась и бросилась к Володе, повиснув у него на шее.

— Ну-ну, Кнопка, — Володя осторожно, чтобы не помять платье, приподнял её. — Нравится?

Слов у девочки не нашлось, сил хватило только кивнуть.

— В таком случае забирай старые вещи и идём.

— Вот, милорд, я как раз собрала…

Аливия сорвалась с места, подхватила принесённый портнихой мешок и зарылась в него чуть ли не с головой, вытащила оттуда свой кожаный ремень с ножом и гордо прицепила на пояс. У Володи отвисла челюсть, Филипп явно едва сдерживался, чтобы не расхохотаться, Джером усиленно изучал потолок.

— Э-э-э… Кнопка, ты уверена, что это украшение подходит к платью?

— Володь, ну пожалуйста? Ну можно? — Девочка усиленно заморгала, пытаясь выжать из себя слезу. Получалось, впрочем, плохо — губы предательски подрагивали в тщетной попытке скрыть улыбку.

— Ну нет! — возмутился Володя. — Кнопка, имей хоть немного вкуса. Либо ты одеваешь это платье, но без ножа, либо старую одежду, но с ножом. Нахвастаешься ещё, имей чувство меры. Девочка нехотя сняла пояс, и аккуратно сложила его в котомку.

— Вредина, — буркнула она по-русски.

— Я всё слышу.

— Вот ещё, милорд, сделала из остатков ткани. — Портниха осторожно приблизилась к Аливии и надела девочке на голову шитую ленточку для волос, к которой крепилась тонкая вуаль, наполовину закрывающая лицо. Девочка, непривычная к такому украшению, осторожно его поправила, чтобы удобнее было смотреть.

— Теперь тебя и родной отец не узнает, — хмыкнул Володя. — Подросла, да ещё в таком шикарном наряде. Прошу, моя фея, — Володя предложил руку.

Аливия опёрлась о неё и с достоинством зашагала к выходу.

— А кто такая фея? — шёпотом поинтересовалась она.

— Я тебе потом расскажу, — так же тихо ответил мальчик. — Это такие сказочные персонажи.

Чтобы девочка не запачкала платье, Филипп перенёс её в карету на руках и помог устроиться поудобнее. Не дожидаясь, когда Джером раскроет перед ним дверь, Володя забрался с другой стороны. Из всех своих спутников он оказался одет беднее всех… на первый взгляд. В тех же сапогах, той же серой накидке и чешуйчатой кольчуге тёмно синего цвета, на которой, если присмотреться, можно различить гравировку герба: меч, направленный остриём вниз на фоне щита. Пожалуй, только эта деталь выдавала в нём человека знатного сословия, тем более, как понял Володя уже давно, доспех такого вида хоть и знаком местным, но, во-первых, они более грубы, а во-вторых, не такой тщательности отделки и уж точно без гравированных гербов. Впрочем, Володя так тщательно кутался в накидку, с которой практически не расставался, что его кольчугу можно было увидеть только мельком и уж точно трудно разглядеть какие-либо детали. Так и получилось, что он единственный имел непрезентабельный вид, а от предложения Джерома купить ему что-то более подобающее только отмахнулся. Ну не объяснять же про спецткань накидки, которая защищает и от жары и от холода, да и про разные полезные предметы, упрятанные во внутренних карманах не стоит рассказывать.

То ли улицы стали лучше, то ли движение меньше, но на этот раз до дома купца добрались без особых травм. Заметив в окно дом, Аливия едва не выпала из кареты, Володя успел её схватить, почувствовав, как она дрожит.

— Ты чего, Кнопка? — удивился он.

— Я тут мало бывала, но я помню этот дом, — прошептала она. — Мама предпочитала за городом жить, у нас дом был… забыла, как называется тот город… Я там до пяти лет жила… Потом мы сюда переехали, но долго не задержались. Мама не любила городов.

— Я её понимаю, — вздохнул Володя, наблюдая, как их карета медленно подъезжает к воротам по тому, что здесь называют улицей.

— А папа часто здесь жил, — вздохнула девочка. — Потому они с мамой подолгу не виделись.

Это тоже понятно — у купца все дела именно в городах, а не в деревнях. Чем торговать там? А тут портовый город, не из маленьких.

Калитка в воротах медленно открылась и оттуда показалась испуганная физиономия какого-то слуги.

— Отворяй ворота! — гаркнул вдруг Джером с козел. — Его светлость, князь Вольдемар Старинов пожаловал в гости к уважаемому Осторну Транхейму.

Володя подмигнул девочке.

— Ну что? Разыграем твоих родных?

— Разыграем? — Аливия, уже готовая выскочить из кареты, замерла. — Как?

— Сможешь изобразить важную даму и сестру благородного меня?