— А если бы Эрих не стал ужимать территорию, а всей армией двинулся бы вперёд? — поинтересовался Филипп, обдумав сказанное.

— Как говорят у меня на родине: флаг ему в руки и барабан на шею. Весна, хлеб ещё не убран, запасы продовольствия, а уж об этом я позаботился бы в первую очередь, свезены в крепости. Посмотрел бы я как армия, пережившая голодную зиму, весело шагает по дороге, наблюдая пылающие поля и под постоянными ударами кавалерии. Будет интересно посмотреть и за тем, как они попытаются добыть продовольствия. Такой бросок вперёд имеет смысл только, когда уверен, что враг примет бой. Если же противник станет уклоняться, нанося жалящие удары и перехватывая фуражиров, обратно в Родезию вернутся жалкие остатки грозной армии. Они траву бы ели при отступлении. Ладно, хватит пустой болтовни. Скучно. — Володя глянул на небо. — И темнеет уже. Надо устраиваться на ночлег. И вообще, мы тут благородные девицы на выезде? Вот напади на нас кто сейчас, так мы даже сопротивления не окажем. Вояки, блин.

Упрёк был настолько справедлив, что никто даже не стал указывать на то, что некий князь и сам чрезмерно увлёкся, забыв смотреть за дорогой. Джером направил телегу к лесу, а Филипп отправился разыскивать подходящее место для ночлега, а дальше всем уже стало не до разговоров: Володя готовил шалаши из нарубленных веток, Джером занимался припасами, Филипп отправился разведать местность и за водой, а граф с оруженосцем вызвались добыть дрова. Когда все собрались, Володя ненадолго отлучился.

— Далеко не отходить, — предупредил он. Поймав недоумевающие взгляды, пояснил: — Я там кое-какие сюрпризы поставил для любителей подкрадываться к спящим. Вы не представляете, что можно сделать с простым заострённым колышком и верёвкой, если уметь. В общем, кто не хочет потом неделю хромать, советую поляну не покидать.

Джером с опаской покосился в сторону леса и подвинулся поближе к костру, предварительно ощупав землю перед собой.

Вскоре в центре поляны пылал костёр, вокруг которого собрались все невольные спутники, уже сытые и теперь задумчиво изучавшие языки пламени. Володя вздохнул и притащил гитару, уселся поудобнее и начал перебирать струны, делая различные проигрыши.

— Спой что-нибудь? — вдруг попросила Аливия. — Ты давно ничего не пел.

— Ну я же ваших песен не знаю, а мои… так их никто не поймёт кроме тебя… хотя… знаешь, я тут сделал один перевод… вроде бы получилось. Давай так, я спою сначала оригинал, а потом перевод, а ты оценишь результат.

Остальные, заинтересованные, придвинулись ближе. Филипп посмотрел не очень одобрительно и на всякий случай пересел поближе к лесу, чтобы контролировать пути подхода к костру. Сразу видно бывалого солдата. Володя почувствовал лёгкое угрызение совести, но успокоил себя тем, что вряд ли здесь есть опасность, да и ловушки… Успокоив себя так, он несколько раз ударил по струнам, подстраиваясь под мотив, а потом запел:

Почему Володя решил перевести именно эту песню… просто она показалась ему достаточно простой и незатейливой. Он мысленно перебрал текст и убедился, что нет там никаких слов, которые не знал на локхерском. В свободные минуты он мысленно переводил их, а потом записал на листе, пока ещё без рифмы… и тут его проклятье — не умение сочинять — обернулось вдруг преимуществом. Не в силах придумать ни строчки, он обнаружил, что легко может подобрать рифму, когда слова уже есть и их просто надо правильно расставить. Его словарный запас оставлял желать лучшего, потому он не брался за перевод более сложных песен, но тут действительно всё просто и не затейливо. Даже рифму не всегда нужно подбирать, главное чтобы размер совпадал.

Аливия хихикала, остальные хоть и не поняли слов, но оценили мастерство исполнения.

— У вас, князь, неплохо получается, — заметил граф Готский.

— Спасибо. Так что в случае чего, с голода не умру, главное песен ваших выучить.

— Собираетесь этим зарабатывать на жизнь?

— Кто знает… Мало ли как жизнь повернётся. Я ведь странник. Сегодня здесь, завтра там. Ни дома, ни семьи… Ну разве вот сестрёнку отыскал, — Володя обнял доверчиво прислонившуюся к нему Аливию. — Ну а теперь мой перевод. Точность его оценить сможет, пожалуй, только Аливия, так что, Кнопка, я на тебя надеюсь как на сурового критика.

Володя снова заиграл… Когда он закончил, граф сидел с каким-то странным выражением лица. Казалось, ему одновременно хочется расхохотаться и рассердиться.

— Странная песня, — наконец выдавил он. — И ваш король это одобряет?

— Справедливости ради надо заметить, что это не про нашего короля, а про соседнего, к тому же давно умершего. Полагаю, ему всё равно. А ты что скажешь, Кнопка?

— Я бы изменила несколько строк.

— Да? Ну-ка… — Володя развернул к себе девочку. — Где и какие?

— Ну там, где под венец пошёл с другой… — Аливия на секунду задумалась и выдала свой вариант перевода. Володя зачесал затылок, потом согласился, но чуток поправил. Достал лист и стал записывать куплеты, пользуясь придуманной Аливией манерой записи локхерских слов русскими буквами. Потом замер и сунул листок Джерому.

— Пиши ты, мне пригодится потом для запоминания алфавита. Песню-то я наизусть помню. И вообще… спать пора. Кто у нас первый на посту? Вы, граф? Тогда разбудите, когда подойдёт время. Аливия, ты ещё здесь? А ну марш к себе в шалаш и чтоб через пять минут уже спала!

Девочка торопливо поднялась, продемонстрировала язык и прежде, чем её успели отругать, нырнула в шалаш. Володя хмыкнул, потом проверил оружие и растянулся на одеяле рядом с шалашом, укрывшись накидкой, размышляя, насколько вообще можно доверять всем этим людям, собравшимся совершенно случайно, чтобы пройти опасный лес и сразу после этого разойтись в разные стороны. За графа он не волновался, не похож он на человека, способного ударить в спину. Даже Эндона не опасался. Несмотря на его горячность и вспыльчивость, он готов драться, но на удар в спину не способен. Джером? Пришёл, попросился в слуги… и его взял. Филипп… профессиональный солдат, всю жизнь проведший на службе и теперь оказавшийся без сюзерена и идущий в столицу наниматься к кому-нибудь… да уж, этот грабежами заниматься не будет — давно бы стал, захоти этого. Интересная компания всё-таки подобралась.

На следующее утро Володя первым делом снова проверил оружие, потом с помощью Джерома надел наручи, натянул тетиву на лук и разложил на одеяле, постеленном в телеге, стрелы.

— Вчера нам повезло, но сегодня всё может оказаться не так хорошо, — пояснил он на общие недоумевающие взгляды. — Рад буду, если ошибусь, но на всякий случай… как у нас говорят: бережёного — бог бережёт.

После этого все посерьёзнели и тоже принялись проверять оружие. Даже Аливия собрала арбалет и наложила стрелу. Эндон, увидев такую картину, выпучил глаза и ошарашенно наблюдал за действиями девочки.

— Ты хоть обращаться с ним умеешь? — не удержался он от вопроса.

Вместо ответа Аливия развернулась и всадила стрелу точно в ствол небольшого деревца.

— Кнопка, отдай арбалет Филиппу.

— Почему? — возмутилась девочка. — Я умею им пользоваться! Ты же сам меня учил и говорил, что у меня получается!

— Ленка… тьфу блин! Аливия, прошу тебя, отдай. Стрелять по мишеням не то же самое, что по людям. Незачем тебе учиться убивать, если в этом нет необходимости. Пожалуйста.