— Хм… Но вы ведь говорите, что всё равно бы приняли всё это.

— Тоже верно. Но видите ли, уважаемый Рутерн, принимать всё это ведь можно с разной скоростью как для отдельных людей, так и для городов. Те же, кто первыми получит статус вольного города, или кто первым начнёт действовать по новым правилам получит колоссальное преимущество перед остальными. Не так?

На этот раз Рутерн задумался надолго. Прошло десять минут, а он сидел нахохлившись в кресле и молчал. Двадцать минут… Володя вышел из кабинета и вскоре вернулся с кухаркой, которая быстро поставила на стол чашки с чаем. Прошло полчаса. Наконец Рутерн выпрямился и улыбнулся.

— Мы с вами сработаемся, милорд. Я согласен с вашим предложением и, думаю, мне удастся убедить остальных приобрести ваш товар. Остался последний момент: как вы докажете, что способны победить герцога? У вас нет ни армии, ни поддержки при дворе, ну кроме герцога Алазорского. В другое время этого было бы достаточно, но сейчас…

— Давайте договоримся так: мне всё равно помощь понадобится не сразу. Дайте мне десять дней с момента, как моя армия пересечёт границу торендского герцогства и только после этого вы окончательно определитесь. Как видите, я не требую немедленного выступления.

— Десять дней? — Руторн нахмурился. — Но что вы успеете сделать за этот срок?

— Вот и посмотрим. Если не успею ничего, значит я не достоит того, чтобы стать герцогом.

— Что ж… договорились, милорд. — Руторн поднялся. — А ваши предложения для благородных… их тоже распространять осторожно?

— Нет. Наоборот, пусть с ними ознакомится как можно больше людей. Тут ничего скрывать не надо.

— Это сработает, милорд, только если вы докажете, что сильнее герцога.

— Десять дней с того момента, как моя армия пересечёт границу.

— Я понял, милорд.

Руторн и Осторн откланялись, а Володя ещё долго сидел за столом с чашкой остывшего чая в руке. Наконец очнувшись, Володя высунулся в окно и подозвал первого попавшегося солдата из охраны и отправил его разыскиваться Джерома, чтобы передать ему записку.

Джером прибыл вместе с Крейном через час. Володя пригласил их в кабинет.

— Итак, уважаемые, настало время вашей службы. Джером, не хмурься, тебе понравится. Крейн, вы отобрали людей?

— Да, милорд.

— Хорошо. Делать вам обоим предстоит одно дело и делать вы его будете вместе. Джером назначается старшим. Крейн, слушаться его как меня самого! Сколько я вам дам денег тоже останется между нами и отчёта я с вас за их расходование спрашивать не буду если вы сделаете то, что я хочу. Как вы это сделаете я тоже не хочу знать — мне нужен результат. — Джером и Крейн переглянулись и собрались, придвинувшись ближе.

— Я слушаю, милорд, — Джером сразу стал серьёзным.

— Сделать же вы должны следующее…

Последний вечер перед отъездом в столицу Володя провёл в доме Осторна. Аливия вытащила его на улицу, где в саду за домом сложила костёр, около которого и расположилась, положив голову мальчику на колени.

— Помнишь, мы так сидели на острове у костра? Ты мне сказки рассказывал… пел… А спой ещё?

— Кнопка, какой спой? Мне завтра с утра ехать… да и гитары нет…

— Я щас! — девочка вскочила и умчалась в дом. Появилась она минут через пять с гитарой. За ней не очень уверенно шагал Руперт. — Он сам за мной увязался, — наябедничала девочка по-русски.

В последнее время в общении с Володей она всё чаще и чаще предпочитала говорить именно по-русски, хотя пока ещё говорила не очень хорошо, но с каждым днём у неё получалось всё лучше и лучше. Сам Володя был ей за это очень благодарен — он даже не подозревал, насколько ему будет не хватать вдали от дома родной речи. Если бы не девочка он и не знал бы что делать. Разве что Джерома или Винкора учить.

Руперт расположился чуть в сторонке, явно не зная можно ему остаться или уйти. Судя по всему заявление, что «он сам за мной увязался» не совсем соответствовало действительности — силком потащила, дабы «приобщить и похвастать».

Володя усмехнулся, но ничего говорить не стал, просто нарезал хлеб, мясо, насадил всё это на палочки и воткнул у костра поближе. Жителям этого мира, живущим очень близко к природе даже в городах трудно понять романтичность костерка на природе и песни под гитару. На острове Володя частенько разводил костёр по необходимости, чтобы сжечь мусор. Когда появилась Аливия он рассказывал ей о походах в лес, о том, как они сидели у костра в лесу и пели песни, пекли картошку, делали шашлыки. Аливия настолько прониклась всем этим, что частенько просила сыграть что-нибудь ей или рассказать именно у костра. Вот и прощальный вечер решила устроить так, чтобы всем понравилось. Руперту это вряд ли нравилось, но Володе было приятно хотя и вызывало ностальгию по дому. Почему всё это нравилось Аливии трудно сказать. Может как любой девочке ей был не чужд романтизм и, возможно, она чувствовала, что это очень нравится её другу, а раз так, почему бы не сделать приятное? Мелочь ведь, но разве не из таких мелочей складывается настоящая дружба?

Володя устроился поудобнее, перехватил гитару и пробежался по струнам, подкрутил немного.

— Тебе, Кнопка, — мальчик прикрыл глаза и тихонько запел:

Руперт ничего не понял, но видно, что музыка его впечатлила, зато Аливия вдохновилась целиком и полностью, хотя и уточнила кое-какие непонятные слова.

— Ты ведь не надолго уезжаешь? Правда?

— Боюсь, что надолго, — вздохнул Володя. — Но ты не расстраивайся. Если всё пойдёт хорошо, то мы скоро встретимся. Вот разберёмся с этим нехорошим герцогом и встретимся.

— Бяка-герцог!

— Вот-вот, — рассмеялся Володя. — Ещё какой бяка. А ты чего там сидишь как чужой, Руперт? Давай, угощайся. Эх, сейчас бы шашлычка сделать… Жаль времени нет, да и мясо не подготовлено.

Мальчик снова взял в руки гитару, но на этот раз заиграл не лирическую, а весёлую мелодию. Веселье прервало появление Осторна с Рутерном, который хотел уточнить какой-то вопрос. Удивлённо оглядев компанию расположившуюся у костра, он покачал головой, а потом Володя периодически ловил на себе его задумчивый взгляд.

Рутерн протянул Володе несколько записок, которые, по его мнению, должны были его заинтересовать. Володя ознакомился с финансовым положением герцога Торендского с ближайшими его сподвижниками и удивлённо поднял голову.