Раймонд поднялся и развёл руками, Володя удивлённо посмотрел на него, потом резко обернулся.

— И давно вы тут стоите? — с досадой поинтересовался он, сердясь больше на самого себя.

— Давно, чтобы услышать весь занимательный разговор, — невозмутимо отозвался Танзани.

— А как насчёт подслушивания чужих разговоров?

— Мне по должности можно. А жизнь меня научила быть циником намного раньше, чем вас… милорд. И не надо пытаться казаться хуже, чем ты есть. — Танзани отсалютовал своей кружкой и вернулся к послам.

Раймонд хмыкнул, потом достал небольшой мешочек, развязал и достал оттуда перстень с рубином.

— Я слышал, что сегодня у тебя день рождения… хотел оружие подарить, но вспомнил о твоём… по сравнению с ним любое другое обычная железка. Извини, но что-то более оригинальное подыскать не было времени.

Володя на миг задумался, потом протянул руку — от чистого сердца же предлагают.

— Спасибо. — Перстень великоват, но когда-нибудь может и подойдёт.

— Ладно, пойду я. Вижу, что рука беспокоит.

— Немного, — не стал скрывать Володя. — Думаю ещё пробуду здесь сколько необходимо и пойду отдыхать.

Пир по случаю заключения мира продолжался ещё несколько дней после чего армия герцога Нарского вместе с послами Октона отправилась в обратный путь, получив в дорогу необходимое количество продовольствия. С гибелью Игрнда корвийцы лишились легитимного повода на вмешательство в дела герцогства, да и сам король Октон охладел к этой идее после того, как Танзани намекнул в одном из писем, что у того тоже есть проблемные вассалы, которых могут поддержать другие страны.

Поддержат или нет, бабка надвое сказала, но осторожный Октон задумался. Герцог Нарский тоже после всех событий не горел желанием продолжать игру, к которой с самого начала не питал никаких тёплых чувств. Только слухи о причастности герцога к убийству в замке подтолкнули его к действию. Хотя сколько Володя не встречался с герцогом, тот ни разу не упомянул тут инцидент. То ли сам пришёл к выводу, что там было всё не так просто и очевидно, то ли после поражения счёл за лучшее об этом «забыть». Но скорее всего, к чему склонялся и Танзани, ему не было никакого дела до тех людей и он просто воспользовался ситуацией, что бы успокоить честь, которая не позволяла без причины вторгаться во владению другого благородного. По большему счёту в такой резне по местным меркам не было ничего экстраординарного, встречалось и не такое, просто многим оказалось выгодным раздуть тот случай, вот и пошли гулять рассказы о жестокости и беспринципности нового герцога, не пожалевшим даже невинных младенцев.

Локхерцы задержались ещё на три дня, в основном из-за необходимости решить судьбу переданных мятежников. На этот раз никакого снисхождения не было. Сам бы Володя может и предложил бы обычные условия, но уже всё громче и громче преданные благородные, а также сподвижники требовали для себя наград. И не считаться с этим Володя не мог, потому вместе с кнутом следовали и пряники для своих, которые получали освободившиеся баронства и тирства, а князь преданных сторонников, понимающих, что их положение зависит от нового герцога. Бывшие владельцы получали простой выбор между плахой и службой королю для искупления вины. Единственное послабление, которое сделал им Володя — они получали пять процентов доходов со своих бывших владений в течении трёх лет, а те, кто имел семьи — пять процентов. Не сказать, что это обрадовало новых владельцев, но и протестовать они не стали. Во-первых, суммы не очень большие по сравнению с основным доходом, а во-вторых, многие из новых владельцев бывшие безземельные и младшие сыновья, которым до этого не светило вообще ничего, так что они согласились бы и на более невыгодные условия. Те же мятежники, которые были в списке короля отправлялись в столицу под надёжной охраной. С ними отправились и часть гвардейцев. Танзани задержался, чтобы лично препроводить к королю мятежного бывшего герцога, а тот находился под охраной в замке.

Когда эти не очень приятные обязанности были сделаны армия отправилась в обратный путь. С ней двигалось и забальзамированное тело Игранда. Танзани, несмотря на явно заметное неодобрение, не возражал.

Двигались неторопливо, по дороге проходя мимо различных замок и городов, приводя к присяге магистрат и благородных. Желающих оказать сопротивление новому герцогу больше не находилось — известия намного обгоняли армию и сейчас до самый упёртых дошло, что дальнейшее сопротивление чревато разными неприятностями. Да и слухи о произошедшем в замке графа Иртинского помогали принять правильное решение.

Володя и сам удивился, когда услышал что говорят о нём незнакомые с ним люди: милостив к побеждённым, но суров с теми, кто оказывает сопротивление. Причудливы пути сплетен…

К замку подходили только через десять дней. Чтобы не заставлять переживать друзей Володя заранее отправил гонца с подробными известиями о произошедшем, а потом постоянно информировал всех в замке о сроках возвращения. Потому никто не удивился, когда вдали показалась целая кавалькада встречающих. Но вот они расступились, пропуская вперёд девятилетнюю девочку на огромном вороном коне. Володя даже замер от неожиданности, моргнул, пытаясь прогнать видение — не помогло. Вот двое солдат осторожно подвели коня за уздцы, торжествующая Аливия гордо смотри с высоты, её взгляд упирается в руку на перевязи и девочка моментально обо всём забывает. На секунду замирает, а потом хоть и неловко, но быстро сползает с седла и бросается вперёд, солдаты только рты раскрыли и растерянно замерли, не понимая, что им теперь делать.

— Володя-я-я-я-я!!!

Князь, не очень хорошо владея раненной рукой, соскочил с коня и тоже шагнул вперёд, когда Аливия повисла у него на шее, хотя и стараясь не задеть раненую руку. Получилось не очень ловко и девочка просто прижалась к Володя.

— Ленка…

— Ты дурак!!! Дурак!!! Ты знаешь как я переживала?!!! Ты… не смей больше так делать…

Что и как Аливия не объясняла, да и вряд ли смогла бы, даже если б захотела. Девочка осторожно коснулась повязки и с трудом сдержала слёзы.

— Да ты что? — Володя осторожно обнял её. — Всё в порядке, чего ты так переживаешь?

— Извини, — всхлипнула она. — Совсем всё из головы вылетело… мы тут это… встречу готовили, а я… — Аливия совсем смутилась и спрятала голову в володиной накидке. Рядом раздался весёлый смех, который тут же оборвался.

— Да уж, милорд, встречу мы подготовили, — но тут же Филлип посерьёзнел. — Я должен был быть с вами.

Володя покачал головой.

— Ты делал намного более важную работу. Все наши победы благодаря тебе. Благодаря тому, что ты вовремя обеспечивал снабжение, вовремя присылал подкрепление и готовил новичков. Филлип, мы поговорим ещё с тобой на эту тему… потом…

Обстановка и в самом деле не очень располагала к таким беседам. Торжественная встреча хоть и скомканная выходкой Аливии всё равно получилась торжественной. Вдоль дороги стояли люди, радостно махая проходящим мимо солдатам. Князь хмыкнул, не сомневаясь, что победи Игранд, ему бы махали с не меньшим энтузиазмом — для этих людей совершенно неважно имя герцога, им нужен мир и стабильность.

Володя огляделся. Что ж, заставить этих людей запомнить его имя, уважать именно его, а не титул… интересная задачка.

Сначала покончить с неприятными обязанностями… сразу после возвращения в замок Володя отправился в комнаты, где под охраной находились герцог и его семья. В первой же комнате князь встретил бывшего герцога. Заметив Володю, он поднялся, шагнул вперёд и замер. Было видно, что он уже знал о сыне. Князь остановился напротив, встретился с ним взглядом — несколько секунд продолжалась эта игра в гляделки и первым не выдержал Ульмар.

— Спасибо… милорд…

— Я привёз тело… вы можете попрощаться с ним. И можно будет похоронить его в вашем родовом склепе.

Ульмар открыл рот… закрыл… слов не хватило и он только кивнул.