— Забудь о нем, Бренвен. По крайней мере, на сегодняшний день. Я действительно рад видеть тебя, и я знаю, что здесь тебе очень хорошо. Твое место среди этих людей. Ты ведь именно этого хотела, правда?

Она кивнула, и в ее глазах была ясно видна боль, когда она вспомнила то, что недавно сказал Уилл: Джейсона никогда не пригласили бы сюда.

— Хорошо. Они также и мои друзья. Это наш круг, Бренвен. Давай присоединимся к остальным, скоро накроют стол. Ты поужинаешь вместе со мной?

Она не могла ничего ответить, чувствуя себя измученной и совершенно несчастной. В том мертвом доме в Редмунде все казалось гораздо проще. Держись Джейсона, роди ему ребенка, будь хорошей женой. Забудь Уилла. Но сейчас она познакомилась с Эллен Кэрью и сразу поняла, что Эллен могла стать той подругой, которой ей так не хватало. Здесь были все эти чудесные люди, и Уилл был частью этого общества. Не Джейсон, а Уилл.

Он заметил ее отчаяние. Ему была невыносима мысль о том, что он причиняет ей боль, даже если эта боль была необходима для того, чтобы впоследствии помочь ей. Он склонился к ней и прошептал:

— Может быть, ты хочешь, чтобы я ушел? Если ты скажешь, то я это сделаю.

— Н-нет. — Она приняла решение. Она прекрасно проведет этот единственный вечер. В этом не может быть большого вреда. — Я поужинаю с тобой. Думаю, что Гарри захочет присоединиться к нам.

— Чем больше народу, тем веселее! Пойдем посмотрим, что там за еда.

Гарри, Уилл, Бренвен и Эллен сидели вчетвером за одним из покрытых зеленой скатертью столиков, расставленных у стен комнаты. Эллен предпочитала объединять непринужденность буфета с удобством приема пищи за столом, когда человеку нет необходимости балансировать с тарелкой на-коленях. Когда женщины углубились в свою собственную беседу, Гарри начал разговор с Уиллом, продвигаясь от вежливого интереса относительно здоровья его отца к единственному важному вопросу, который он хотел задать: будет ли Уилл в городе после Рождества? Уилл ответил, что да: он работает над докладом и поэтому вернется в Вашингтон двадцать седьмого числа.

— В таком случае, — сказал Гарри доверительно, переводя взгляд на Бренвен и Эллен, чтобы убедиться в том, что они его не слышат, — зайди ко мне, когда вернешься. Я хочу обсудить с тобой кое-что. Касающееся нашего общего друга.

Гарри заметил, что Уилл Трейси, сидевший напротив него в точно таком же кресле, наблюдал за своим хозяином с легким, вежливым подозрением.

— Спасибо, что приехал, — сказал Гарри. — Я хотел повидать тебя, потому что, откровенно говоря, знаю о чувствах, которые ты испытываешь к Бренвен, и я хочу помочь тебе.

Уилл с преувеличенной небрежностью закинул ногу на ногу, но это прямолинейное заявление шокировало его. И это, конечно же, отразилось на его лице. Он заговорил очень осторожно, и в его словах сразу же проявился незаурядный ум:

— Существует единственный путь, которым вы могли узнать о моих чувствах относительно Бренвен. Она должна была сама сказать вам об этом.

Гарри изящно наклонил голову:

— Она сказала.

— Бренвен так доверяет вам?

— Я льщу себе мыслью, что нас с ней связывают особые отношения. О, — поторопился успокоить молодого человека Гарри, увидев в его глазах зловещий блеск, — я не соперничаю с вами. Нет, нет. Я являюсь ее другом и в некотором роде наставником. Последние недели ей было очень тяжело, и я убедил ее довериться мне. Я хочу помочь вам, потому что знаю, что ее брак — трагическая ошибка, и я чувствую себя ответственным за это. Видишь ли, это произошло следующим образом…

Уилл перебил его.

— Мне известны обстоятельства, при которых она вышла замуж за Джейсона Фарадея. И я знаю, что вы являетесь ее другом и что она работает у вас несколько часов в неделю. Но могу ли я спросить, в каком смысле вы являетесь ее наставником?

— Не думаю, что это существенно для нашего разговора.

— А я думаю иначе. — Уилл прищурился. — Во-первых, наставничество подразумевает продолжающиеся отношения, и, естественно, меня это очень волнует. Во-вторых, мне никогда не казалось, что ей нужен учитель.

— Ладно. — Гарри был удивлен, внезапно осознав, что ему приходится защищаться. Ему открылась та сторона характера Уилла Трейси, о которой многие и не догадывались, и нельзя сказать, что она ему понравилась. — Э-э… у Бренвен высокоразвитое интуитивное восприятие, которое она унаследовала от своих валлийских предков. Кроме того, она обладает значительными знаниями в области, которая представляет огромный интерес для меня — в области дохристианского кельтского фольклора. Я намерен помочь ей развить все имеющиеся у нее данные с целью построения успешной карьеры, которая, несомненно, будет выдающейся, поверь мне.

— Понятно…

Уилл замолчал на некоторое время, и на этот раз ничто из того, о чем он думал, не отразилось на его лице. Он знал, что принимает решение, которое может повлиять на всю его оставшуюся жизнь. От него исходило ощущение необыкновенной внутренней силы. Когда Гарри начал что-то говорить, Уилл жестом попросил его замолчать. И наконец сказал:

— Доктор Рейвенскрофт, вы — друг моей семьи и мой знакомый, и у меня нет никакого желания обидеть вас. Однако, если бы вы были так близки с Бренвен, как вы пытаетесь меня убедить, то знали бы, что ее честолюбивые устремления лежат в совершенно другой области. — Уилл решительно поднялся. — Если быть честным до конца, то я должен вам сказать, что вовсе не оценил вашего предложения помочь мне в той степени, в какой вы бы хотели этого. Я чувствую себя обязанным сказать, что мне не нужна ваша помощь. И я думаю, что она также не нужна и Бренвен. До свидания, сэр.

Гарри был ошеломлен. Он открывал и закрывал рот, но не мог произнести ни слова. Вскоре он обнаружил, что уже стоит на ногах и пожимает руку, которую вежливо протянул ему Уилл.

— Изумительно! — воскликнул Гарри, когда за Уиллом Трейси закрылась дверь. В его светло-серых глазах светился огонек завистливого уважения.

— Оставь все как есть, — предостерегла его Эллен, когда Гарри рассказал ей по телефону, что произошло у него с Уиллом, — и перестань задирать нос. Я даже испытала облегчение от того, что он сказал тебе, чтобы ты не лез не в свое дело. У меня такое чувство, что я счастливо избежала опасности. Я чувствовала себя не очень удобно, по правде говоря.

— Эл-лен, — предупреждающе протянул Гарри, но это ему ничего не дало.

— Не надо говорить со мной таким тоном! Я обеспечила тебе приглашение на новогоднюю вечеринку, которую Чэндлеры устраивают в «Мэйфлауэр», и это последнее приглашение, которое я для тебя устраиваю. Ты можешь привести с собой Бренвен, и я уверена в том, что они пригласят Уилла. Он ближе к ним по возрасту.

Гарри вздрогнул. Ему было всего пятьдесят два года, но он начинал себя чувствовать действительно очень старым.

— Спасибо, — только и смог вымолвить он.

— Пожалуйста. В случае, если ты не слышал, я пригласила завтра Бренвен к себе на ланч и сделала это исключительно из эгоистических побуждений. Мне она очень понравилась, и я хочу узнать ее получше. Не для тебя, не для Уилла Трейси, а только для себя.

— И она пообещала приехать? — Гарри не мог поверить этому. Бренвен сказала ему, что не сможет прийти работать, потому что ей надо готовиться к последним экзаменам, которые начнутся сразу же после рождественских каникул.

— Да, конечно.

— А меня ты не приглашаешь?

От веселого смеха Эллен, раздавшегося в трубке, его ушам стало больно.

— Нет, глупенький. Это девичник. Ну, ну, не падай духом. Знаешь, что я думаю, Рейвенскрофт?

— Даже не могу себе представить, — сказал он сухо.

— Я думаю, что одним из мотивов, по которым ты пригласил Уилла Трейси заехать к тебе, было то, что ты хотел произвести на него впечатление, дать понять, что тебя и женщину, которую он любит, связывает дружба особого рода. В тебе проснулись собственнические инстинкты, дружок.