Руки Эрика легли ей на плечи, и она позволила себе прислонится к нему. Он обнял ее за талию и стоял, крепко прижимая ее к себе, пока они любовались океаном, залитым лунным светом. Ее окружала его сила, она расслабляла, дарила покой и связь, которой она никогда раньше не имела.

Хоть он и был человеком, но Лимос еще не встречала ни одного бессмертного, обладающего такой же храбростью и несгибаемостью. Все в нем делало ее сильнее, устойчивее. Будто она была крепким зданием, способным выдержать любые неприятности, а он был ее контрфорсом[28], поддерживающим несущие стены и усиливая их, не давая упасть.

– Вы красивая пара, – женский голос испугал их обоих, они развернулись, и Эрик закрыл Лимос своей спиной.

На террасе стояла ангельша, ее белые одеяния ярко сияли, словно пытаясь отогнать сумрак ночи.

– Гетель, – Лимос сразу же расслабилась рядом с Эриком, который оставался напряженным и готовым к схватке. Девушка взяла его за руку и слегка ее сжала: – Все хорошо. Она была нашим Наблюдателем до Ривера.

– Ривер – это причина, по которой я здесь, – начала Гетель. – Я слышала твой призыв, но, боюсь, он не появится.

– Где он?

Она отрицательно покачала головой:

– Это мне не ведомо. Он и Харвэстэр стали невидимы для наших глаз.

Ой, дело плохо. Если даже другие ангелы не знали, где Ривер, то это уже проблема.

– Они в опасности?

– Я могу лишь предположить, но, скорее всего, да.

– Кто бы осмелился... или смог... похитить их? И зачем?

– Мор? – спросил Эрик, но Гетель покачала головой.

– Убийство или лишение свободы Наблюдателя стало бы для Всадника величайшем нарушением правил, – она посмотрела на Лимос. – Зачем ты призывала Ривера?

Первым инстинктом было соврать. Но, вместо этого, она заставила себя сказать правду:

– Я вонзила Мору в сердце Избавление, но он не умер. Ты знаешь почему?

Глаза Гетель заблестели:

– Да. И ты также это знаешь.

Лимос замутило:

– Значит, все же, это моя вина.

Эрик обнял ее за плечи, поддерживая именно тогда, когда она в нем нуждалась.

– Почему ты ничего не сказала? Ты могла предупредить нас.

– Я не знала, пока ты не созналась в своем грехе Эрику, – она хлопнула крыльями так, как делала это, когда злилась. – Ты же знаешь, я люблю тебя, Лимос. Но ты сама навлекла это на себя.

– Эй, – голос Эрика прозвучал резко, словно удар хлыста, – она сожалеет о том, что сделала, и ей понадобилась большое мужество, чтобы во всем, признаться. Так что отвали, ангельша.

В небе сверкнула молния.

– Ты либо очень смелый, либо очень глупый.

Пальцы Эрика собственническим жестом впились Лимос в плечо, не причиняя боли, но отмечая ее, заявляя на нее права:

– Да, и кем же делает меня желание жениться на Всаднице?

Лимос повернула голову и уставилась на Эрика:

– Ты... серьезно.

Его глаза зажглись, будто из тлеющих угольков разгоралось пламя:

– Я же сказал, что не позволю ему тебя заполучить. Ты сама говорила, что на Шеулике в твоем контракте сказано "муж", а не "Сатана".

– Это потому, что существо, которого вы знаете, как Сатану, имеет много имен, – ответила Гетель. – Ели бы тогда использовали одно, действительность контракта могла бы быть оспорена в одной из религий.

– Значит... – Лимос облизала губы, которые пересохли точно так же, как и все во рту. – Если Эрик женится на мне, станет моим мужем, он сможет разорвать мой пояс верности?

– Теоретически, – начала Гетель, – он может лишить тебя девственности и вырвать из лап Сатаны.

Сердце Лимос зажглось желанием, чтобы план Эрика сработал, и не только для того, чтобы она наконец освободилась от Сатаны. Эрик преподносил ей ее мечту на чертовски сексуальной тарелочке – брак, дети, секс. О Боже... секс! И кое-что еще. Нечто настолько бесценное, что она едва могла сдержать свой восторг – он предлагал ей того, кому она сможет довериться. Кому сможет рассказать всю правду. После того, как они поженятся, она больше никогда не станет ему врать.

– Только не отказывайся, Всадница, – заговорил он, и ей было смешно, что он до сих пор отказывался назвать ее по имени. – Возможно, это не самый типичный брак в истории, но если все сработает, демоны перестанут гонятся за мной в попытке выбить из меня твое имя, а тебя больше не будет связывать по рукам и ногам обещание стать женой Сатаны.

Она заметила, что он не упомянул во всем этом любовь, и, хотя ей не должно было быть больно, но все же было. Но и так хорошо. Даже если он никогда не полюбит ее, она будет любить за двоих.

– Да, – ответила она дрожащим голосом. – Мой ответ – да.

На ее плече, одна половина татуированных весов наклонилась сильнее, чем когда-либо.

В сторону добра.

Ривер все еще сопротивлялся. Харвэстэр наблюдала за ним из дверного проема, восхищаясь его упрямством и несгибаемостью. Он сидел, прислонившись к стене, подбрасывая и ловя мячик, который дал ему Вэйн.

Ривер не промолвил и слова с тех пор, как она заставила его выпить вина из костного мозга демонов Низул. Он просто играл с мячиком, так усердно сосредоточившись на нем, что она думала, маленький комок непременно запылает.

Ривер все так же оставался на чеку, его настороженность ничуть не уменьшилась, не взирая на плен, увечья и отравление.

Харвэстэр ничего не могла с собой поделать и постоянно задавалась вопросом, что же случиться, когда Ривер опять окажется на свободе. Останется ли он себе верен и будет так же спокоен, или обрушит всю свою сдерживаемую силу и разрушит все на своем пути.

Она ни на секунду не сомневалась, что станет его первой жертвой, и хоть она могла постоять за себя, все же чувствовала себя немного неуверенно.

Вэйн подошел к ней, его шаги были не громче шепота:

– У вас посетитель, – прохрипел он. Ему не нравились чужаки, хотя он, кажется, прикипел к Риверу. – Сказал, что вы его ожидаете.

Орфмейдж. Она прошла мимо Вэйна и встретила Гормеша в гостиной.

Он оторвался от созерцания настенной фрески Низул:

– Ты опоздала с первой оплатой.

– Она здесь, – Харвэстэр потянулась к глиняной бутылочке, стоявшей на полке рядом. – Кровь ангела. Такая свежая, что еще не успела остыть.

Гормеш спрятал посудину между складками своего одеяния.

 – Я хочу увидеть ангела, – он направился по коридору, но Харвэстэр преградила ему путь.

– Это не было частью сделки.

– Ты согласилась дать мне ангельской крови, – заостренные кончики ушей Орфмейджа показались из-под его белых, длинной до талии, волос и начали подергиваться от раздражения, – но не уточняла, каким способом она ко мне попадет. Я сам обескровлю его.

– Того, что в кувшине более, чем достаточно.

– Но она будет обладать лучшими свойствами, если взять ее непосредственно из источника.

– Нет, – крикнула она с таким чувством, будто испытывала невыносимую боль, которую без сомнения Гормеш мог причинить.

– Ты позволишь мне, – прошипел он уже без капли вежливости.

– Поцелуй меня в задницу. – Харвэстэр ощутила Вэйна за спиной, это успокаивало. Она могла практически чувствовать напряжение, которое бурлило в нем. Его желание защищать не было связано с любовью, а скорее с самосохранением. Он был привязан к ней, и если она умрет, он станет рабом её убийцы.

Орфмейдж был таким же жестоким хозяином, как и ученым.

Гормеш замер, оскаливаясь.

– Ты только что обзавелась врагом, который не был тебе нужен , Падшая.

– Добавлю тебя в список, – ответила она. – А теперь уходи.

– Ты все еще мне должна.

– И у меня есть год, чтобы заплатить. Так что, убирайся на хрен.

Его глаза замерли, и на мгновение ей показалось, что он собирается атаковать. Когда он развернулся и вылетел из дома, она с облегчением осела. В сражение она имела преимущество, но как маг, он мог припрятать несколько грязных приёмчиков в запасе, и победа не была бы легкой... и безболезненной.