– Нет. – Лимос вмешалась в драку, желая разъединить их до того, как Тень прикончит Эрика. Она заметила вторую черную тень и увидела, что волчица с шерстью медового окраса, в которую превратилась Руна, повалила Тень на землю, сжав зубами его горло. Какого хрена? Оборотни были связанны луной, не имея возможности изменяться по своему желанию. Взрослые демоны-Семинусы могли перевоплощаться в кого угодно, но во имя Господа, кем же была Руна?

Этот вопрос она оставит на потом. Прямо сейчас, ей нужно было усмирить Эрика, поскольку тот старался атаковать Тень и Руну. Его намерения были так же ясны, как неоновый знак, который гласил УБИТЬ.

Лимос обхватила его за талию и повалила на кровать.

Она получила кулаком в голову, а его колено настолько жестко врезалось ей в живот, что она не сдержала стона, но все же смогла его обездвижить.

Эрик был силен, намного сильнее, чем она ожидала. И когда он начал брыкаться, ей пришлось приложить немало сил, чтобы остаться сверху и не быть скинутой вниз. Возможно, обмен кровью с Мором превратил его в Супермена.

Большая рука, покрытая татуировками легла на плечо Эрика, и родовые глифы Тени засияли ярким светом. Почти мгновенно, Эрик успокоился, его глаза закрылись, а выражение лица стало расслабленным и умиротворенным. В считанные секунды он отрубился, как будто у него нажали выключатель.

– Какого черта тут произошло? – зарычал Тень, отступая назад. Руна вытирала кровь из рта тыльной стороной ладони, а второй рукой держалась за ребра.

– Я же говорила, – ответила Лимос. – Он думает, что все еще в аду.

Тень повернулся к своей супруге и заключил ее в надежные объятья.

– Мне так жаль, детка, – пробормотал он. – Он поранил тебя...

– Я знаю. – Взгляд Руны переместился на Лимос, когда та отодвинулась от Эрика. – Может выйдем?

Они вышли за дверь, и как только та закрылась, Лимос прислонилась к ней.

– Дерьмо, – вздохнула она, более потрясена, чем хотела бы признать. – Я надеялась, что увидев тебя, он вернется в реальность.

– Это его убьет. – Голос Руны задрожал, а спокойное выражение лица дало трещину. – Когда до него дойдет, что он натворил... – Руна слизнула кровь со своих губ. Тень потянулся было к ней, но она оттолкнула его руку. – Он клялся, что никогда не причинит мне вреда. Или любой другой женщине. Только, не после того, что творил наш отец. – Тень поцеловал ее в макушку и погладил по волосам, но вместо того, чтобы успокоить Руну, действие произвело обратный эффект, и она вздрогнула. – Мне нужно... немного подышать. – Она удалилась так, словно весь дом был в огне, и оставила Лимос с Тенью.

– Что происходит, демон? – Лимос сложила руки на груди. – Что все это значит об их отце?

– Он был жестоким чудовищем. – Выражение лица Тени стало мрачным.

Лимос сжала челюсть

– Эрик и Руна?

– Ага. Я не многое знаю о том, что случилось с Эриком, но Руна говорила, что он пытался защитить ее и их мать. Так что, либо он стал подобием их старика, и в таком случае я убью его, за то, что ударил Руну... – Тень ударил кулаком в дверь, словно предупреждая Эрика... – либо он был не в себе, когда мы пришли, и я позволю ему жить.

– Ты его не тронешь. Мой брат привязал его душу. Эрику не должен умереть. – В любом случае, Лимос не позволила бы этому случится, и проще простого убила бы Тень за такую попытку.

– Твой брат придурок.

Лимос напряглась. Да, Мор придурок, но он её брат, и этот демон не знает каким человеком он был когда-то.

– Следи за своим языком, Семинус.

Тень посмотрел в направлении, где несколько минут назад исчезла Руна и снова повернулся к Лимос.

– Послушай, у меня был такой брат. Он жил для того, чтобы мучить нас, и нам пришлось его уничтожить. – Он продолжал многозначительно смотреть на нее. – Вы с братьями близки? Вы должны сплотится сильнее, чем когда-либо, чтобы остановить Мора. Не сомневайтесь, и не позволяйте чувствам стать на пути того, что должно быть сделано. Мы допустили такую ошибку, и из-за этого погибло очень много людей.

– Это не легко. Ресеф всегда был самым достойным из нас. Он не всегда был злым. – Лимос не знала, зачем защищает Мора, разве только, не важно насколько сильно она сейчас ненавидела его, Ресефа она любила тысячи лет, и не могла так просто забыть об этом.

– Тогда, в чем твоя вина?

Лимос озадаченно моргнула.

– Что?

Тень подошел ближе.

– Я чувствую тьму... вину... в женщинах. Ты, Всадница, погрязла в ней.

Лимос ощутила беспокойную дрожь, которая закралась ей в душу.

– Ты не знаешь, о чем говоришь.

– Я знаю, что никогда не встречался ни с чем столь интенсивным, как-то, что исходит от тебя. Знаю, что мне пришлось бы пройти через ад, чтобы избавить тебя от этого. – Голос Тени был тревожным темным рокотом, и что он подразумевал под избавить ее от этого? – Но, слава богам, это не моя проблема. – Он пошел за Руной. – Держи нас в курсе.

Приказной тон Тени должен был заставить Лимос ощетиниться, но то, что он сказал о ней и Эрике, потрясло ее до глубины души. Что он может знать о ее чувстве вины? Может, он читает мысли? Она может начать паниковать позже, сейчас не время. Ей надо сосредоточить внимание на Эрике, потому что, да, вина лежала на ее плечах тяжким бременем, но все же состояние человека было ее приоритетом.

А если он осознает то, что сделал с Руной, повлияет ли это на его выздоровление? Ни один из ее братьев ни разу в порыве гнева не поднял на нее руку – хоть она и заслуживала этого, даже если они об этом не догадывались.

Она могла лишь представить, как они будут терзать себя, если сделают ей больно.

Одна мысль, что будучи ребенком, Эрик подвергся насилию... Господи, ее никогда не волновали такие ужасы, точнее, если говорить открыто, она не позволяла себе чувствовать сожаление к кому бы то ни было.  Но, представляя Эрика, окровавленного и избитого своим собственным отцом, что-то переворачивалось глубоко внутри нее.

Ее воспитывали принцессой, учили как быть жестокой и мелочной, в тоже время, она понятия не имела, каково это, когда тебя избивают и предают.

Лимос всегда считала, что к ней относятся как особе королевских кровей потому, что мать любит ее, а другие демоны бояться… но что, если такое поведение должно было сделать ее черствой, не способной сопереживать, поскольку сама она понятия не имела о боли?

От самой мысли об этом ей становилось плохо, но опять же, совсем не из-за собственной участи. Она никогда не испытывала страданий, особенно, от рук отца. Черт, она даже никогда его не видела.

На мгновение, она задумалась, жив ли отец Эрика, но потом поняла, Что Тень прервал бы его жалкое существование. И опять Лимос испытала противный укол зависти, которая напомнила о том, что есть у Руны, но никогда не будет у нее.

Встряхнувшись от бесполезной жалости к себе, она снова вошла в комнату Эрика. Он все еще был в отключке, развалившись на кровати, он выглядел как-будто отсыпался после бурной попойки. Сейчас ей совсем не казалось, что Эрик когда-нибудь сможет вырваться из ада, в который превратилось его сознание.

Лимос опустилась на кровать рядом с ним, стараясь утешить единственным известным ей способом – касаясь нежными движениями его рубашки и перебирая волосы, упавшие ему на лоб. Она делала то же самое для своих братьев, когда они лежали раненные после битвы, надеясь, что в ее прикосновениях они найдут спокойствие и умиротворение.

Ясное дело, они быстро поправлялись, но если повреждения были достаточно тяжелыми, они страдали часами, а иногда даже днями, пока ждали, когда затянуться их раны.

Это был полный отстой. Лимос чувствовала себя такой беспомощной. Не важно, что она делала, ситуация становилась только хуже. Хотя… минуточку… возможно, она все же могла помочь. Если он никогда не вспомнит, что причинил боль Руне….

Да. Улыбаясь, поскольку, наконец могла что-то сделать для Эрика, она приподняла пальцами его веки и уставилась в его стеклянные глаза. Очень осторожно, она проникла в его разум и стерла досадное воспоминание о том, как он ударил свою сестру.