— Это письмо — мое личное заявление–протест в ответ на выступление президента Рейгана в ООН и на его так называемое обращение к советскому народу, сделанное им на радиостанции «Голос Америки», — пояснил он. — Но я вас заверяю, очень и очень многие солидарны со мной…

«Президент Рейган называет Россию страной дьявола, — прочел я в письме Гэса Шварцкопфа, — Америка же олицетворяет собой якобы благородное рыцарство во плоти. Именно так строили свою пропаганду нацисты перед тем, как напасть на Советский Союз. Меня глубоко возмущают, но совсем не удивляют лицемерные выступления Рейгана по поводу инцидента с южнокорейским самолетом, нагнетающие атмосферу ненависти, недоверия и страха. Да и можно ли ему верить, если в Сальвадоре именно его «рыцарство» помогает палачам зверски расправляться с мирным населением, беззащитными женщинами и детьми. Во многих странах Южной Америки наше правительство тоже «во имя свободы и справедливости» поддерживает кровавые режимы, под пятой которых люди живут в нищете и бесправии.

Администрация Рейгана сознательно насаждает ненависть к другим народам, ненависть, которая может привести к дальнейшему росту недоверия и, как следствие, к гибели людей в ядерной катастрофе. Такое уже было во времена черных рабов, истребления индейцев, преследования инакомыслящих при маккартизме. Не говоря уже о необъявленной войне во Вьетнаме, а сейчас в Центральной Америке и Ливане. Сначала нужно навести порядок в собственном доме, а потом уже проповедовать. Ненависть порождает еще большую ненависть. От нее до войны только один шаг…»

— Наши власти забывают, — возмущенно заметил он, передавая мне письмо, — что ООН находится в Нью–Йорке не по их приглашению, а по приглашению американского народа, считающего за честь пребывание этой международной организации на своей земле. Однако Советский Союз был полностью прав, законно поставив вопрос, может ли призванная поддерживать безопасность в мире организация находиться в стране, где ей наносят прямое оскорбление, подстегивая шовинистический психоз. Какие крепкие нервы нужно иметь советским людям, чтобы работать в обстановке постоянных угроз террористических актов, бандитских налетов и провокаций. Я, кстати, не уверен, что при выходе из вашего представительства меня не схватят агенты ФБР…

Предчувствие не обмануло Гэса Шварцкопфа. В тот раз, выйдя из представительства, он беспрепятственно добрался до своего дома в Мидлтауне. Однако на третий день позвонил мне и сообщил, что арестован полицией по обвинению в «нарушении общественного спокойствия». Повод был явно подстроен. Но хватит ли у местных блюстителей закона наручников и тюрем, чтобы изолировать всех американцев, нашедших в себе мужество взглянуть правде в глаза?

Еще до встречи с актером Эдвардом Азнером я получил от него письмо, которое он назвал «Посланием жизни или смерти». Автор объяснял, почему совесть не позволяет ему оставаться равнодушным к происходящим в Сальвадоре массовым убийствам и пыткам ни в чем не повинных людей, почему заставляет выступать в защиту справедливости и правого дела народа этой страны. Позднее, когда мы уже беседовали с ним в Нью–Йорке после просмотра документального фильма о борьбе сальвадорских патриотов, Азнер рассказал, какая вера им движет и во что обходится ему «свободное выражение взглядов».

— Я не могу молчать, — говорил он, — ибо отчетливо вижу, как американское правительство вооружает патологических убийц и садистов, становясь соучастником кровавых преступлений. Право народов на революцию — законное право. Вашингтон попирает это право, ссылаясь на пресловутые «коммунистические заговоры» и «советскую экспансию». Часто нас запугивают: «Русские идут!» А вот фашисты уже давно здесь, в Америке…

Эти высказывания Эдварда Азнера не были для меня неожиданностью. Вот уже какой год, будучи председателем профсоюза киноактеров, он не только защищал их профессиональные интересы, но и прямо призывал к срыву интервенционистских планов администрации в Центральной Америке, оказывал материальную помощь жертвам репрессий сальвадорской военщины. После столь неслыханного бунта широко известный и талантливый актер, лауреат нескольких национальных премий сам пал жертвой репрессий, правда несколько более «цивилизованных». Его не стали убивать или подвергать невыносимым физическим пыткам. Для начала выступили в прессе с нападками и обвинениями в том, что, мол,«занимается не своим делом», «продался коммунистам», «ищет славы на политическом поприще». Затем корпорация Си–би–эс просто лишила его рабочего контракта на участие в телевизионной серии «Лу Грант», в которой он исполнял главную роль, под предлогом ее якобы непопулярности среди зрителей.

Быть популярным актером кино — в Америке вещь рискованная, особенно если он выходит из–под контроля нанимателей его таланта. Есть много путей дискредитировать такого человека. Один из них — лживые утверждения о падении интереса публики к фильмам, где он снимается. Хорошо помню, как сотрудники аппарата президента корпорации Си–би–эс Уильямса Пейли в беседе со мной оправдывались: «Это не мы, а зрители так решили. Что касается политической цензуры, у нас ее совсем нет». Можно ли в это поверить? Прекрасно известно, что деньги на постановку серии давала компания «Кимберли Кларк» — владелец крупного завода в Сальвадоре, один из главных американских инвеститоров, всерьез обеспокоенных за судьбу своих миллионов. Именно она в наказание бунтарю прекратила финансирование сериала по совершенно ясным политическим соображениям. Господа явно грешили против истины.

Этот факт так и вошел бы в летопись Голливуда в качестве заурядной истории из коммерческих нравов кинобизнеса, если бы вслед за решением боссов Си–би–эс у студии не появились сотни пикетчиков с плакатами «Азнер—да, цензура — нет!». Президент Си–би–эс отказался комментировать заявления американцев, пикетировавших студию. В моем блокноте сохранились их записи.

Рамона Рипстон, руководитель Американского союза за гражданские права: «У Азнера должно быть право высказывать свои политические взгляды, не опасаясь репрессий. Отмена популярной телевизионной серии свидетельствует, что некоторые у нас не сделали для себя никаких уроков из прошлого. Снова, как в период маккартизма, на свет выползают «черные списки»…»

Чак Шихан, представитель разгромленного Рейганом профсоюза авиадиспетчеров: «Азнер поддерживает нашу забастовку и борьбу народов Центральной Америки. Вот почему мы с ним солидарны и решили встать на его защиту…»

Подпись Эдварда Азнера в те дни все чаще появлялась под призывами общенационального движения за замораживание ядерного оружия. Он был и среди участников самой массовой за всю историю Соединенных Штатов антивоенной манифестации 12 июня 1982 года в Нью–Йорке. Рядом с ним шли его коллеги Джоанн Вудворд, Джейн Фонда, Линда Ронстадт, Джоанн Баэз и широко известные в Америке Даниэль Элсберг, писатели Курт Воннегут, Эрика Джонг, драматург Артур Копит, дирижер Леонард Бернстайн… Без малого миллион человек. Это, наверное, и переполнило «чашу терпения» властей предержащих.

К сожалению, тогда на митинге в нью–йоркском Центральном парке мне не удалось побеседовать с Эдвардом Азнером: волны людского моря разнесли нас в разные стороны. Но думается, что в разговоре со мной врач Бенджамин Спок, как и Азнер, член комитета «Мобилизация за сохранение жизни», хорошо выразил настроение и своего соратника.

— Сегодня предельно ясно, что американцы и их правительство говорят на совершенно разных языках, а президент США выступает не от имени своего народа, — заметил он. — Белый дом видит будущее Америки в эскалации гонки вооружений, наращивании арсенала «трайдентов», «першингов», нейтронных бомб, крылатых ракет. Мы же начинаем все больше убеждаться, что без ядерного разоружения у нас вообще не будет никакого будущего. Рейган заявляет, что его программа модернизации ядерного оружия сделает страну «неуязвимой». Мы же думаем: единственная прочная гарантия мира и безопасности — в замораживании ядерного оружия, в его ликвидации до последней боеголовки. Мы требуем: «Хватит! Миллиарды долларов нужны не ракетам, а людям». В администрации придерживаются другого мнения, но мы заставим их одуматься — другого пути нет…