В Вашингтоне социологи и врачи предупреждали об угрозе превращения столицы в «психиатрическое гетто». Тревога возникла в связи с намерением правительства закрыть единственную там больницу с психиатрическим лечением, пациенты которой, как и везде, в основном бедняки и негры. «Куда они денутся, если их выписать? Смогут ли они получить надлежащую медицинскую и другую помощь? Приютит ли их Рональд Рейган в Белом доме?» — спрашивал врач Рут Кинг, сам прекрасно зная ответы. Были по–своему правы и его коллеги–врачи, сравнивавшие психиатрические лечебницы с «лагерями для пленных в необъявленной войне». И жертвами этой войны оказывались не только жители негритянских гетто, но и миллионы других «лишних людей», выбрасываемых сначала за ворота предприятий, а потом вообще на произвол судьбы — в подворотни, полуразвалившиеся склады и ночлежки. И слышно было, как бросали им вдогонку циничное: «Да это же психи! Чего с ними нянчиться!»

Мне позвонили из Вашингтона и сообщили о предпринимаемой там необычной акции протеста. В канун Нового года на перекрестке 14–й улицы и Пенсильвания–авеню в картонных коробках поселились на жительство четверо американцев. Символическая демонстрация активистов одной из местных благотворительных организаций продолжится до наступления весны или до тех пор, пока власти не предоставят бездомным столицы подходящее жилье. Объяснили мне и почему именно четверо: за истекшие дни зимы в Вашингтоне уже погибли от холода четверо бездомных, с каждой новой жертвой число участников протеста будет увеличиваться на одного человека.

— Мы пытаемся привлечь внимание людей к подлинной причине, толкающей наиболее обездоленных на улицы, — заметил в беседе со мной Митчел Шнайдер, один из участников демонстрации. — Многие американцы все еще верят в «рейганомику». Это заблуждение отчетливо проявляется и в отношении к бездомным, армия которых растет с каждым днем…

Печальная предновогодняя весть снова напомнила о масштабах одной из самых, пожалуй, страшных американских трагедий. В Питтсбурге (штат Пенсильвания) бездомные ночуют в пещерах у реки Аллегейни, в Вашингтоне — прямо у ворот Белого дома. В Фениксе (штат Аризона) городские власти надумали вообще прекратить оказание помощи бездомным в надежде, что они уберутся из города и не будут портить его вида. В Санта–Монике (штат Калифорния) фонтаны парков не выключают на ночь, дабы там не размещались на ночлег…

Местная пресса продолжала писать о том, что бездомные, мол, «сделали свободный выбор» и предпочитают уличное житье добровольно. Добровольность такого житья и полную свободу выбора решил подтвердить мэр Вашингтона Барри. Собрав команду репортеров и операторов, он отправился по местам скопления бездомных и лично предлагал каждому из них подвезти его до городской ночлежки. Никто не согласился. Мэр торжествовал. Но вот только ни он, ни репортеры не поинтересовались, почему бездомные отказывались от крыши над головой. Не потому ли, что в тех убогих, грязных ночлежках можно лишиться последнего личного скарба, охранники жестоко избивают их обитателей и нет никакого спасения от клопов и крыс? На свежем воздухе все–таки лучше. Вот и весь их «свободный выбор».

Нет такого крупного города в Америке, где бы зимой или летом не обнаруживали погибших от холода или духоты даже в своих жилищах. У этих людей была крыша над головой, но еще и выбор: либо платить за отопление или кондиционер, либо за продукты питания. У лишенных жилья и такого выбора нет. На лужайке парка Лафайет, что напротив Белого дома, были воткнуты в землю 539 белых крестиков — каждый из них символизировал гибель бездомного от холода только за пять лет в тринадцати городах страны.

Городские власти Вашингтона используют специальный код Е-904 для обозначения одной из причин смерти — переохлаждение организма. За те же пять лет в столице погибли сорок пять бездомных, которых так и не смогли отогреть.

Словно специально для четырех смельчаков в Вашингтоне тогда воцарилась на редкость теплая погода. Сама природа благоволила тем, у кого вместо крыши пластиковая накидка, а вместо постели — решетки металлических люков отопительной системы, обогревающей днем и ночью офисы правительственных зданий. В первые недели нового года никто из бездомных не умер от переохлаждения, посему число участников демонстрации оставалось прежним. Но кто мог гарантировать, что с наступлением настоящих холодов число жертв не увеличится и не придется ставить на свидетельствах о смерти индекс Е-904?

Известие о приезде в газету «Атланта джорнэл» советского журналиста мгновенно разнеслось по ее главному редакционному залу. Оторвавшись от стола с машинкой, редакторы и репортеры подходили и прямо допытывались, что меня привело в столь отдаленные края. И не дожидаясь ответа, угадывали: «Убийство детей».

Сгрудившись у стола над огромной картой города, утыканной разноцветными кнопками (ими обозначены места, где обнаружены трупы двадцати семи негритянских подростков), выдвигали одну за другой свои версии более двух лет остававшегося не раскрытым преступления. «Загадка, что и говорить. Столько жертв — и никаких, по существу, следов», — сетовали репортеры. И не без иронии замечали, что фортуна должна мне улыбнуться и помочь раскрыть наконец эту тайну.

По полученному в газете адресу поехал в негритянский район на улицу Мартина Лютера Кинга, где в одном из ветхих домишек размещался Комитет по предотвращению убийства детей. Его активисты поначалу встретили меня холодно, неприветливо, но лед недоверия и подозрительности растаял после того, как я объяснил, какую газету представляю. Чувствовалось — им нелегко отвечать на вопросы, заставлявшие говорить снова и снова о самом страшном в их жизни.

— Все дело в том, что у нас в стране есть совершенно бесправные, беззащитные люди, проблемы и нужды которых власти стараются не замечать, — рассказывала мать одного из убитых детей и руководитель комитета Камилла Белл. — Черные они или белые, не суть важно, главное — это беднота. Представьте себе, украли детей у мэра Атланты Джексона или они стали пропадать бесследно из богатых районов. Тут же вмешалась бы не только полиция, но и национальная гвардия. С нами же никто не церемонится, поэтому и заговорила о нашей трагедии пресса только тогда, когда список жертв стал весьма внушительным…

Когда Камилла Белл хоронила своего девятилетнего сына Юсефа, она еще не знала, что его смерть — лишь начало самого гнусного и бесчеловечного террора. Не полагаясь на помощь полиции, основала независимый Комитет по расследованию убийств. Помощь ему оказывали добровольцы, патрулировавшие улицы, прочесывавшие по нескольку раз местность, где были найдены трупы.

— Если начинают убивать детей, — продолжала Камилла Белл, — пришло время нам приниматься за дело самим. Убийца–то все еще разгуливает по Атланте, и никто из нас, матерей, не знает, вернется ли ее ребенок домой. Сколько мне приходилось убеждать, что все эти убийства связаны между собой, но в полиции на мое подозрение лишь снисходительно отвечали — нет будто бы никаких свидетельств. Какие еще им нужны были свидетельства?..

В беседе с жителями негритянских районов Атланты невольно чувствовалась изнурявшая их безысходность. Город наводнили репортеры и агенты ФБР, психиатры и астрологи, эксперты–криминалисты, отряды телевизионщиков, введен, по существу, комендантский час — после шести вечера детям не рекомендовалось выходить одним на улицу. Награда за информацию, которая помогла бы обнаружить убийцу, подскочила до 300 тысяч долларов.

Но словно в насмешку невидимая рука маньяка продолжала совершать свое кровавое действо, накаляя атмосферу страха, отчаяния и гнева в негритянских районах. Просочились из полицейского департамента и сведения о том, что есть серьезные основания подозревать в этих зверствах человека, превосходно разбирающегося в криминалистике и, возможно, одетого в полицейскую форму. Трудно действительно представить себе, как ему удавалось внушать детям доверие, похищать их средь бела дня и не оставлять никаких следов. Кто же убийца? Над этим вопросом гадала местная полиция. Десятилетний негритянский школьник из Нью–Йорка Джилрой Сейври, когда обозреватель газеты «Дейли ньюс» поставил перед ним этот же вопрос, ответил так: «Я просто знаю, что в Атланте убивают детей, и убивают те, кто хотел бы нас снова сделать рабами».