Тристан видел, как два легионера поволокли Пулу за руки, видел, как он качался из стороны в сторону от сильного головокружения, но солдаты подталкивали его своим длинным оружием, заставляя идти. Жизнь как будто покидала Пулу, однако он откликнулся, когда Тристан позвал его по имени. Он поднял голову и неуверенной походкой приблизился к товарищу. На месте носа ганианца было кровавое месиво.

От ангара их пинками погнали через погрузочно-разгрузочную площадку к одному из длинных зданий. Тристан остановился на пороге, глядя на квадратный вход, похожий на пещеру. Солдат сильно толкнул его вперед. Юноша с ненавистью посмотрел на легионера в латах и помог Пулу удержаться на ногах, когда тот споткнулся. Трое солдат повели их по проходу к кабинке в самом его конце. Один из конвоиров дотронулся пальцем до панели с горящими на ней огоньками. Дверца позади задвинулась, и пол стал уходить из-под ног. У Тристана перехватило дыхание. Когда он стал беспокойно озираться, солдаты с усмешкой посмотрели на него.

Падение кабины внезапно прекратилось, и Пулу чуть не упал на Тристана. Дверь открылась. Тристан увернулся от тычка легионера. Туннель, в котором они очутились, оказался темнее и холоднее, чем тот, где они садились. Сырость чувствовалась не только при дыхании, но и кожей. Сконфуженный и немного напуганный, Тристан словно врос в пол. Кто-то тронул его за плечо и, вытолкнув из кабины, поставил лицом к стене. Юноша изворачивался, шипя сквозь зубы, но кулак между лопаток давил так, что становилось труднее дышать. Чьи-то руки ощупали его тело, провели по одной ноге, потом по другой. Тристан потоптался на месте, мешая себя обыскивать. Через секунду с плеча рванули бурдюк и обрезали ремешок, на котором он крепился.

Солдат втолкнул Тристана в квадратную комнату, которая была больше, чем движущаяся кабина, и сделана из камней. Вторым в камеру влетел Пулу. От сильного толчка он наскочил на Тристана. Ганианец не устоял, упал на колени и с перекошенным от боли лицом рухнул на пол.

Юноша склонился над товарищем.

— Пулу! — он изо всех сил пытался ослабить железную хватку наручников у себя за спиной, но они намертво впились в кожу.

Тристан вскочил. Голова его дернулась, когда легионеры с шумом захлопнули за собой тяжелую дверь, и звук эхом разнесся среди каменных стен.

Бригадный генерал Жюль Франсуа со злостью смотрел на кучку вещей, лежавших на его рабочем столе, и затем перевел взгляд на экран монитора для получения разъяснений. Сообщение было лаконичным:

Прежде чем устроиться в кресле за столом, Жюль Франсуа плотно закрыл за собой дверь кабинета. Он ввел в компьютер пароль для вывода доклада на экран монитора и намеренно отключил синтезатор голоса.

В сообщении военной полиции говорилось об обстоятельствах задержания, о понесенных потерях и давалось описание арестованных. Начальник военной полиции полковник Лансил защитил доклад компьютерным кодом.

Бригадный генерал приподнял над столом кожаный мешок и высыпал содержимое. Он не имел представления, что может найти в нем, но… только не пистолет, со стуком упавший на стол. Наклонившись, он поковырялся в узких ломтях сушеного мяса, горсти орехов в сморщенной кожуре и двух кулонах на цепочке. Затем он взял в руки оружие, покрутил его в руках, прикинул приблизительный вес. Это была модель энергетического пистолета, выпускавшегося около двадцати пяти стандартных лет тому назад, но произведен он был не в Доминионе, да и Сектор Иссел в то время тоже не имел собственного оружия. Жюль Франсуа царапнул по возвышающейся части рукоятки и, когда отскочила засохшая грязь, увидел овал с изображением в нем головы орла, держащего в клюве планету.

— Объединенные Миры, — произнес он.

Облокотившись на спинку кресла, генерал взял цепочку, включил взмахом руки осветительное устройство и поднес кулон к свету. По мере перехода от поверхностного осмотра к тщательному изучению пальцы генерала все крепче сжимали личный знак. Он нажал кнопку внутреннего переговорного устройства и после ответа майора сказал:

— Вызовите ко мне полковника Лансила из Управления разведки и контрразведки.

Склонившись над клавиатурой компьютера, он вывел изображение арестованных от монитора камеры к себе на экран. На первых двух картинках генерал увидел ганианца, лежащего скрюченным на полу в центре камеры. На лице дикаря были естественные полосы, он лежал с закрытыми глазами и разинутым ртом. На третьей видеокартинке у тюремной решетки стоял юноша с отведенными назад руками. Жюль Франсуа увеличил изображение, чтобы крупным планом зафиксировать лицо молодого человека.

Всклокоченные волосы песочного цвета спадали на его плечи, на загорелом лице и торсе просматривались полосы, нанесенные пылью. Примечательными были голубые глаза и ямочка на подбородке. Генерал напряг свою память.

У двери кто-то щелкнул каблуками, и Франсуа, подняв голову, увидел полковника, который доложил:

— Полковник Лансил по вашему приказанию прибыл, сэр.

— Входите. Садитесь, — генерал жестом пригласил его сесть и сам откинулся на спинку кресла. — В вашем докладе отсутствуют разъяснения, каким образом посторонние попали на территорию базы и с какими намерениями. Разве их не допрашивали?

— Нет, сэр. На стандартном языке они не говорят. Мне кажется, что в первую очередь вас беспокоит не это.

— Верно. Ваш человек знает, что вы направили его доклад мне?

— Нет, сэр.

— Пусть это останется между нами.

В поле зрения генерала попала панель управления на краю стола, и он вновь нажал кнопку переговорного устройства.

— Майор, свяжитесь с подразделением антропологов и доставьте сюда эксперта по здешним аборигенам. Пока суть да дело, сделайте мне выборку файлов колониальной истории, где говорится о контактах с Объединенными Мирами за последние двадцать пять стандартных лет.

Полковнику он заметил:

— Если мальчишка не говорит на нашем языке, то мы найдем человека, который говорит на его.

Тристан провел остаток ночи, сидя на коленях около Пулу: связанные руки не позволили сделать для друга большего. Когда темнота сменилась предрассветной серостью, Тристан предпринял попытку свернуться ради тепла калачиком, но наручники не позволили принять удобную позу.

Пулу, хоть и беспокойно, спал. Тристан уснуть не мог. Из любопытства он растянулся у порога и стал смотреть в щель между дверью и полом. Он наблюдал, как охрана мерно расхаживает по гравию, понюхал поднимаемую ботинками пыль и сожмурился от солнечного света.

Резкий скрежет металла привлек все внимание юноши к двери. Он отпрянул и приготовился к неизвестности. Лежащий на полу Пулу зашевелился и открыл один глаз. Дверь отворилась. Снаружи прохаживались легионеры в блестящих латах, но у вошедшего человека их не было. Он присел на корточки, прижал руки к коленям, свесив ладони, и поприветствовал:

— Мир в тебе.

Тристан удивленно посмотрел на человека, сбитый с толку оттого, что к нему обратились с приветствием, с которым ганианцы обращались только к женщинам. Его поразило, что человек, не являвшийся ганианцем, говорил на их языке. Тристан отошел от окна, встал между незнакомцем и Пулу, думая в случае чего защитить товарища.

— Ты кто? — грозно спросил он.

— Я нуанец, — ответил человек, и, выдержав паузу, сказал: — Я пришел задать тебе вопросы.

Тристан промолчал и прищурился, рассматривая незнакомца, — если этот неизвестный знал ганианцев, то понял и выражение лица Тристана, говорившее о недоверии и предосторожности.