— Да-

— А вы что скажете? — обратился судья к Рут.

— Я люблю Маркуса, — произнесла она тихо, но твердо, — и хочу быть его женой.

— В таком случае я не могу развести вас сегодня, — заявил судья. — Придется дать вам время на дополнительное обдумывание.

Из суда ехали молча, не желая выяснять отношения в присутствии Сесара. Сам он старался держать нейтралитет, но слишком сосредоточенный взгляд и нахмуренные брови выдавали его неудовольствие результатом. Кларита же не скрывала своей радости, и глаза ее светились озорной улыбкой. Рут и Маркус пребывали в смятении.

Дома их ожидала гостья — Андреа.

— Прости, не удержалась, приехала тебя поздравить, — бросилась она к Маркусу. — Теперь ты опять свободный мужчина!

Он растерялся, не зная, как выйти из этой неловкой ситуации, но неожиданно для всех подала голос Рут, причем так, как вполне могла бы это сделать Ракел.

— Ты несколько поторопилась с поздравлениями, — обратилась она к Андреа. — Должна тебя огорчить: Маркус по-прежнему мой муж, а я — его жена!

Теперь растерялась Андреа, и Маркус, пожалев ее, пояснил:

— Развод временно отложили, но ты не ошиблась в главном: я — свободный мужчина. А Ракел уедет к своим родителям.

— Нет! — проявила характер Рут. — Я остаюсь здесь. Жена должна быть рядом с мужем! — и, поймав одобрительный взгляд Клариты, продолжила с еще большим куражом, подражая сестре: — Меня тошнит от моего городка и запаха креветок. Поэтому я хочу, чтобы мой сын родился здесь, в доме своего отца! И еще — не хочу, чтобы кое-кто вновь попытался завладеть моим мужем.

— А по-моему, тут совсем другая причина, — приняла вызов Андреа. — Ты цепляешься за Маркуса, потому что тебя бросил Вандерлей!

Сказав это, она победоносно расхохоталась, и Рут, неожиданно даже для себя, отвесила ей звонкую пощечину.

— Ты совсем сошла с ума! — бросился к ней Маркус.

— Я должна защищать себя, если этого не может сделать мой муж! — бросила ему упрек Рут.

Кларита едва сдержалась, чтобы не зааплодировать.

— Наглая плебейка! — процедила сквозь зубы Андреа, потирая покрасневшую от удара щеку.

— Маркус, если ты не уймешь свою гостью, — предупредила Рут, — то мне придется самой поставить ее на место. И я сумею это сделать, можешь не сомневаться. А то, что я за свою жизнь перечистила множество креветок, никому не дает права унижать меня.

«Ты? Чистила креветок? — хотел было уличить ее во лжи Маркус, но что-то в тоне Рут заставило его сдержаться. — Ничего не понимаю: когда она врала — прежде или теперь?»

Кларита рассудила, что именно сейчас ей пора вмешаться и остановить схватку двух соперниц. Таким образом, моральную победу одержала Рут, и Маркус не без удивления поймал себя на мысли, что он рад за жену.

Обозленный очередной неудачей, Виржилиу опять плохо спал ночью и опять в полубреду звал Тониу. А утром вдруг заявил, что едет по делам в Понтал. Рут облегченно вздохнула: в отсутствие Виржилиу ей легче будет выбраться из дому и повидать, наконец, Тоньу. Она не знала, что, уезжая, Виржилиу не забыл дать указание Дуарту, чтобы тот на всякий случай присматривал за ней.

Самому же Виржилиу повезло: Тониу он встретил на улице и, резко затормозив, попытался силой втащить ее в машину. Тонна отчаянно сопротивлялась, но Виржилиу оказался сильнее. Бросив ее на сиденье, он захлопнул дверцу…

И тут как из-под земли вырос Муньос — с пистолетом в руках.

— Стой, негодяй! — произнес он угрожающе. — Отпусти девушку, или я тебя застрелю!

Виржилиу вынужден был повиноваться. Тониа, трепеща от гнева и ужаса, вышла из машины, а Муньос не удержался и со всего размаха ударил Виржилиу в скулу.

— Если ещё раз посмеешь ее тронуть, я тебя не так отделаю! — пригрозил он напоследок.

Виржилиу долго не мог оправиться от удара. Глаз его заплыл, голова гудела от боли. Надо было срочно приложить какой-нибудь компресс или примочку но ехать в местную больницу к тому же доктору Муньосу Виржилиу не мог. Медленно тронувшись с места, он остановил автомобиль у дома Брену.

Помощь ему оказали Вера и Мария-Элена.

— Эти бандиты совсем распустились! — возмущался Виржилиу, сидя в кресле и прикладывая примочку к глазу — Средь бела дня угрожают пистолетом!

Вера не могла поверить, что Муньос ни с того ни с сего напал на Виржилиу, и всячески защищала доктора.

— Ну да, он ведь заодно с твоим мужем, поэтому ты стоишь за него горой, — упрекал ее Виржилиу. — И как Брену не понимает, что такие люди лишь компрометируют его!

— Брену многого не понимает, — вразрез с подругой высказалась Мария-Элена. — Взять хотя бы историю с закрытием пляжей… — под осуждающим взглядом Веры она осеклась, но Виржилиу и этого было достаточно: он понял, что при случае может использовать Марию-Элену в своих интригах против Брену.

Отправляясь в больницу к Тоньу, Рут сказала об этом Кларите, и та посоветовала ей воспользоваться такси, опасаясь, что Дуарту и другой водитель могут донести Виржилиу куда они возили молодую госпожу.

Рут последовала совету Клариты, но Дуарту перехитрил их обеих: запомнив номер такси, выяснил у водителя, куда ездила Рут.

— Что? В психиатрическую больницу? — изумился Виржилиу, выслушав доклад Дуарту.

— Да, — подтвердил тот. — Причем именно в ту, где находится Тоньу Лунатик.

— Поезжай к нему и спроси, была ли у него Ракел, — распорядился Виржилиу.

Тоньу, как и следовало ожидать, ответил отрицательно, зато санитар дал прямо противоположную информацию:

— Да, была. И у Тоньу после визита этой сеньоры сразу улучшилось настроение.

Потрясенный таким известием, Виржилиу даже забыл о своей травме и погрузился в глубокое раздумье. А на следующий день позвал к себе Сесара и огорошил того своим заключением:

— Та, кого мы принимаем за Ракел, на самом деле — Рут!

Сесар счел эту идею абсурдной и предположил, что Ракел могла поехать к Тоньу лишь затем, чтобы позлить его.

— Если б это было так, то Лунатик не стал бы ее покрывать, — возразил Виржилиу. — Нет, я почти не сомневаюсь, что мы имеем дело с Рут.

— Этого не может быть! — вымолвил Сесар, побледнев.

— Ты упорствуешь только потому, что тебе хотелось бы видеть мертвой Рут, а не Ракел, — ударил его по больному месту Виржилиу. — Предлагаю закончить наш спор и внимательно следить за… в общем, за моей невесткой.

Затем он встретился с Андреа и то же самое сказал ей. В отличие от Сесара, Андреа такая новость несказанно обрадовала:

— Значит, Ракел мертва! И я теперь могу послать ко всем чертям Вандерлея?

— Не спеши, — осадил ее пыл Виржилиу. — Я еще должен доказать, что в моем доме живет самозванка. А ты мне в этом поможешь.

— Да что тут доказывать? — воскликнула Андреа. — Если это Рут, то она не беременна!

— Молодец! — похвалил ее Виржилиу.

Кларита забеспокоилась, когда муж потребовал, чтобы она сводила невестку к гинекологу и выяснила, как обстоят дела с беременностью. Однако внешне своего беспокойства перед Виржилиу не выдала и пообещала Рут, что сумеет все утрясти.

В клинику они, как того хотел Виржилиу, съездили, но Кларита сказала мужу, что ее врач экстренно вылетел в Нью-Йорк по каким-то неотложным семейным делам. Сесар тотчас же навел дополнительные справки — информация Клариты подтвердилась.

— Ладно, у нас еще будет время этим заняться, — усталым голосом молвил Виржилиу. — Что-то голова у меня болит…

Малу появлялась в доме родителей крайне редко и лишь в отсутствие Виржилиу, который запретил ей туда приходить. В прежние времена Малу постаралась бы сделать все наперекор отцу, но теперь Алоар занимался ее воспитанием, или, как он говорил, «укрощением». Малу в меру сил сопротивлялась диктату своего фиктивного мужа, хотя со стороны это почти не было заметно. Во всяком случае, Карола просто поражалась переменам, происшедшим с ее подругой. И в самом деле, кто бы мог представить, что Малу, до той поры ни разу не державшая в руках швабры или кастрюли, теперь сама готовила обеды и убирала квартиру!