20 октября был издан и указ о вооружении эскадры В. Я. Чичагова для охраны Балтики. Так как правительство России не рассчитывало вести войну одновременно на севере и юге, лучшие корабли и людей направляли Грейгу, а на Балтийском море оставалось мало сил, которые предстояло удвоить прибывавшим из Архангельска новопостроенным кораблям.
28 октября Адмиралтейств-коллегия вызвала Грейга, чтобы обсудить высочайший указ и принять решение о подготовке судов для экспедиции. Было решено выделить корабли «Трех Иерархов», «Чесма», «Саратов» (100-пушечные), «Ярослав», «Владислав», «Елена», «Мстислав», «Всеслав», «Святой Петр», «Кир-Иоанн» (74-пушечные), «Вышеслав», «Родислав», «Болеслав», «Мечеслав», «Изяслав» (66-пушечные), фрегаты «Возмислав», «Подражислав», «Премислав», «Брячислав», «Надежда благополучия», «Слава», бомбардирские корабли «Перун» и «Гром». В числе восьми катеров отправляли пакетбот «Поспешный» и три строящиеся, а остальные следовало приобрести в Англии или «где способнее». Предстояло выписать к весне 1787 года из Англии 330 30-фунтовых пушек и 100 24-фунтовых карронад для вооружения в первую очередь 100-пушечных кораблей. В соответствии с императорским указом от 20 октября были приняты также решения о снабжении эскадры, о транспортных судах и т. п.
Так как для доставки на Средиземное море войск и необходимых грузов казенных транспортов недоставало, было решено нанять коммерческие. Императрица предпочитала в таком важном деле обойтись без иностранцев. Об этом свидетельствует высочайший указ Грейгу в октябре о том, чтобы нанять отечественные суда с командами из отечественных же водоходцев, принятых добровольным наймом. 29 октября последовал указ о передаче судов и имущества, подготовленных для кругосветного плавания, в распоряжение Архипелагской экспедиции.
19 декабря 1787 года Императрица подписала указ Грейгу о приобретении пушек Карронской компании для 4 100-пушечных кораблей. Корабли эти готовили также в Архипелагскую экспедицию. Грейг использовал весь свой опыт — он не только улучшал артиллерию на новых кораблях, но и постарался применить на них замки вместо фитилей; для предохранения от обрастания подводную часть всех отправляемых на Средиземное море кораблей обшивали медью.
С 8 января 1788 года Императрица сообщила Грейгу о выделении войск для Архипелагской экспедиции. Соответствующий указ в тот же день был отдан Военной коллегии; в нем Грейга именовали главным Начальником морских и сухопутных сил, на Средиземное море отряженных. 12 февраля Грейга известили высочайшим указом, что для командования сухопутными силами на Средиземном море назначен генерал-поручик Заборовский.
На кораблях не хватало моряков, и 15 января 1788 года Грейгу по его представлению было разрешено назначенных для строения каменной гавани рекрутов по мере завершения работ переводить в матросы. 17 марта младшими флагманами определили вице-адмирала В. П. Фондезина, контр-адмиралов Т. Г. Козлянинова и А. Г. Спиридова[4], а других командиров следовало назначать по согласованию с Грейгом. Императрица выделила необходимые средства и торопила флагмана, ибо от Архипелагской экспедиции зависел исход войны с Турцией. 13 мая высочайшим указом она предписала адмиралу:
«Из назначенного для отправления на Средиземное море флота три 100-пушечныя корабля, как скоро готовы и на рейду выведены будут, прикажите тотчас по снабдению их всем потребным не теряя ни малого времени послать их вперед под командою вице-адмирала Фондезина, дабы они до прибытия вашего с прочими в Копенгаген могли успеть потребную для перехода чрез Зунд разгрузку сделать, и прошед оный вас в Копенгагене дожидаться. О дне отправления их Нас уведомите».
Уже на следующий день, 14 мая, Грейг донес коллегии, что приказал Фондезину вывести на рейд корабли «Саратов», «Трех Иерархов», «Чесма» и транспорты, назначенные для разгрузки кораблей в Зунде, и обещал приложить все старания к скорейшему их отправлению.
Еще не раз Екатерина II торопила адмирала. Она долгое время отмахивалась от сообщений дипломатов о подготовке шведского короля Густава III к войне с Россией и не собиралась отказываться от хорошо подготовленного похода, который сулил успех и славу. Однако 27 мая она, видимо, ощутила первую тревогу из-за приготовлений беспокойного северного соседа и указала Грейгу отправить 3 легких судна к Карлскроне, Свеаборгу и входу в Ботнический залив для наблюдения за приготовлениями шведов. 2 июня Грейг дал командирам трех фрегатов («Мстиславец», «Ярославец» и «Гектор») инструкции крейсировать у шведских берегов и портов. При встрече со шведами в море следовало собирать о них сведения и посылать уведомления; если же флот остался в Карлскроне (Карлскруне), предстояло крейсировать у порта до прибытия эскадр Грейга или Чичагова.
Укрепления Кронштадта и фарватеров у острова Котлин не обеспечивали безопасность подступов к столице с моря. Очевидно, Грейг внес свои предложения, ибо 27 мая Императрица в ответ писала ему:
«Предполагая, что не можно теперь сделать прочного укрепления вами прожектированнаго между Лисьяго носа и Кронштадта, Мы желаем, буде найдете вы удобность, сделать временное и, снабдя пушками, стараться привесть в оборонительное состояние людей, могущих тут действовать».
Грейг, получив этот указ, немедленно обратился к И. Г. Чернышеву с предложением вместо укрепления вооружить и поставить на якорь большой прам, способный нести 24-фунтовую артиллерию. 28 мая последовал высочайший указ «построить немедленно три плавущия батареи». Скорее всего, этот указ вытекал из предложения Грейга.
Таким образом, не отказываясь от экспедиции, Екатерина II беспокоилась и об обороне от шведов. А беспокойство было нелишним. После ухода основных сил Балтийского флота столица оставалась почти беззащитной перед флотом Швеции. Главные русские силы были связаны на юге. Воспользовавшись удачным стечением обстоятельств, шведский король Густав III решил вернуть земли, потерянные Швецией в первой половине XVIII века. Англия и Пруссия предлагали королю политическое и финансовое содействие с условием, что шведы отвлекут часть армии России от южного театра войны и не позволят русскому флоту оставить Балтику. Потому Густаву III предстояла непростая задача: осуществить свой проект в условиях, когда против него оставался весь Балтийский флот. Однако самонадеянный король был невысокого мнения о противнике.
Императрица не верила в серьезность угроз со стороны Швеции и торопила Грейга. Правда, она дала указы Адмиралтейств-коллегии 28 мая и В. Я. Чичагову 30 мая о снаряжении и выходе эскадры последнего в море. Однако времени на достаточную подготовку кораблей и экипажей не было.
2 июня Грейг дал вице-адмиралу В. П. Фондезину инструкцию, как ему себя вести на переходе и в Дании. Последние строки предписывали в случае встречи со шведским флотом «…поступать по трактатам, но всякою при том надлежащею осторожностию». 5 июня три крупнейших корабля и четыре транспорта авангарда Средиземноморской эскадры пошли в Данию. Лишь по случайности при встрече эскадры Фондезина со шведским флотом все обошлось благополучно. Командовавший шведами герцог Карл Зюдерманландский, генерал-адмирал и брат короля, потребовал от русских моряков салютовать шведскому флагу. Фондезин пытался возразить, ссылаясь на Абоский договор 1743 года, которым салютация не была предусмотрена. Однако шведы заняли угрожающее положение, и Фондезин 13 выстрелами приветствовал особу герцога, после чего продолжил плавание. Генерал-адмирал не получил предлог для нападения, а атаковать сам он не решился без прямого указания короля.
Еще 28 мая Екатерина II говорила: «Я шведа не атакую, он же выйдет смешон». Она рассчитывала на благоразумие своего молодого родственника[5]. Тем временем тучи все больше сгущались. 12 июня в письме А. А. Безбородко Грейг сообщал:
