8 марта 1868 г. русский посол в Париже Будберг сообщал в Петербург министру иностранных дел Горчакову о положении во Франции: «В настоящий момент правительство больше всего обеспокоено трудным положением, в котором находится экономическая жизнь страны. Со всех сторон жалуются, что дела идут плохо, жалуются на безработицу, дороговизну, еще более усугубляющую все бедствия… Последний дивиденд Французского банка был на 30 % ниже дивиденда прошлого года, а так как это учреждение является регулятором положения дел, то отсюда справедливо делают вывод об упадке производства и потребления»[514].
Франция и в 1868 г. продолжала находиться в трудных экономических условиях, что не способствовало улучшению внутриполитической обстановки. Не ослабевала и напряженность международного положения.
Три крупных мероприятия, осуществленных правительством Второй империи в первой половине 1868 г., при всем их различии должны рассматриваться как звенья одной политики, направленной к укреплению внутреннего и международного положения империи. Этими тремя мероприятиями были: военная реформа, издание так называемых либеральных законов о печати и о публичных собраниях, организация двух судебных процессов против Интернационала.
Правительство Наполеона III уже вскоре после австро-прусской войны приступило к подготовке закона о реорганизации французской военной системы, слабость которой обнаружилась во время крымской и итальянской кампаний. Первоначальный проект закона, опубликованный в конце 1866 г., предусматривал в числе прочих реформ увеличение вдвое (до 800 тыс. человек) численности кадровой армии и создание сверх того 400-тысячной мобильной гвардии, а это требовало введения всеобщей воинской повинности с шестилетним сроком службы в кадровой армии и последующим трехлетним пребыванием в составе мобильной гвардии.
Принятый законодательным корпусом в январе 1868 г. после ожесточенной борьбы, длившейся свыше года, окончательный текст нового военного закона лишь отдаленно напоминал первоначальный проект, встретивший яростное сопротивление крупной буржуазии, пользовавшейся привилегией заместительства и к тому же не желавшей создания обученной мобильной национальной гвардии. Да и народные массы города и деревни, на плечи которых ложилось бремя воинской повинности, крайне враждебно отнеслись к проекту военной реформы как в первоначальной (1866 г.), так и в последующей (1867 г.) его редакции, снижавшей до пяти лет срок службы в регулярной армии. В результате новая военная система, узаконенная в 1868 г., немногим отличалась от существовавшей. Следует отметить, что продолжительность пребывания в мобильной гвардии была сведена к 15 дням, да и то на бумаге: фактически мобильная гвардия ни разу не созывалась вплоть до франко-прусской войны. Правительство Второй империи не смогло радикально перестроить французскую военную систему, а это лишало его возможности успешно осуществить свои планы, порожденные, в частности, обострением франко-прусских отношений после войны 1866 г.
Не оправдали расчетов правительства и два других его мероприятия 1868 г. Закон от 12 мая о печати, отменявший обязательность правительственного разрешения на издание новых органов печати, вызвал недовольство либеральной буржуазии и демократических кругов, так как по-прежнему сохранялся высокий денежный залог и гербовый сбор, что затрудняло появление демократических изданий и их распространение. Другой закон, от 6 июня, согласно которому были разрешены публичные собрания, также содержал ряд ограничений. Для собраний, носивших политический характер, по-прежнему требовалось предварительное разрешение, выдававшееся только в период избирательных кампаний по заявлению не менее семи жителей коммуны, на территории которой предполагалось устроить собрание. На таких собраниях было обязательным присутствие полицейского комиссара с секретарем-стенографом, ведшим запись выступлений. Комиссар имел право распустить собрание, когда нарушалась повестка дня; организаторы таких собраний и соответствующие ораторы привлекались к судебной ответственности. Оба закона были приняты только после ожесточенной борьбы в законодательном корпусе.
Одновременно были организованы два судебных процесса над членами Интернационала, имевшие целью лишить передовых рабочих возможности воспользоваться даже теми куцыми «свободами», которые предоставлялись законами 1868 г. Преследуя революционных рабочих, правительство зато, придерживаясь своей постоянной политики лавирования, отчасти удовлетворило ходатайство опекаемых им «мирно настроенных» элементов парижского рабочего населения о легализации синдикальных палат, т. е. профессиональных организаций. Оно признало их «терпимыми».
Преследования Международного Товарищества Рабочих не только не принесли французскому правительству ожидаемых результатов, но, напротив, придали Товариществу «новые жизненные силы»[515]. Уже сами судебные процессы (первый — в марте, второй — в мае 1868 г.) послужили толчком к его дальнейшему развитию. Они были использованы подсудимыми для пропаганды идей Интернационала в своих защитительных речах. Яркую речь произнес на втором процессе МТР 28-летний парижский рабочий-переплетчик Эжен Варлен. Она прозвучала обвинительным приговором капиталистической системе эксплуатации человека человеком. Варлен изложил основные принципы и цели МТР, рассказал о его деятельности, возвестившей появление нового, передового класса — пролетариата, несущего возрождение человечеству, полное уничтожение эксплуатации и классового антагонизма.
Парижская секция МТР была объявлена распущенной, а члены ее бюро приговорены: по первому процессу каждый к денежному штрафу, а по второму — помимо денежного штрафа к трехмесячному тюремному заключению. Это были тяжкие наказания для пролетариев, лишенных средств к существованию.
После процессов Интернационала его популярность еще более возросла. «После нашего осуждения, — писал позже Варлен, — многие рабочие, которые до этого времени не интересовались Интернационалом, приходили к нам и спрашивали, можно ли еще присоединиться к нашей организации. Мысль о том, что парижское Товарищество продолжает существовать, была общераспространенной и жила в рабочих массах и среди встревоженной буржуазии»[516]. Другой видный член парижского бюро, Комбо, свидетельствовал: «Разгром парижской организации… имел результатом то, что к Интернационалу в принципе и на практике присоединилась, хотя и не по установленным правилам, вся мыслящая и деятельная часть трудового населения Парижа»[517].
Политическая обстановка во Франции после издания либеральных законов 1868 г. продолжала осложняться. Буржуазная оппозиция приняла более широкий размах благодаря десяткам новых органов печати различных политических оттенков, появившихся в Париже и в провинции. Их было около 70 уже к концу второго месяца после издания закона о печати — от умереннейшего еженедельника «Электёр либр», основанного буржуазным республиканцем правого толка Э. Пикаром, до радикальной «Ревей», появившейся 2 июля под редакцией демократа-неоякобинца Шарля Делеклюза. К этому же времени (1 июня) относится появление еженедельника Анри Рошфора «Аантерн». Маркиз по происхождению, блестящий журналист и полемист, Рошфор и его новый орган смелыми нападками на династию Бонапартов завоевали огромную популярность «Чем больше „Лантерн“ осыпает бонапартизм оскорблениями и презрением, тем больший она имеет успех. Как низко должно пасть правительство, чтобы стал возможен такой успех», — писал в июле 1868 г. радикал Аллен-Тарже[518]. Выдающийся успех имела вышедшая в 1868 г. книга республиканца Эжена Тено «Париж в декабре 1851 г.», разоблачавшая преступления бонапартистов в дни государственного переворота. Книга в короткий срок выдержала десять изданий. Другая книга Тено «Провинция в 1851 г.», изданная в 1865 г., выдержала в 1868 г. семь новых изданий.
