Но такое кардинальное решение англо-французских колониальных разногласий означало в тех условиях, что обе страны готовились к совместной войне против основного соперника — Германии. В. И. Ленин указывал: «1904: Договор Англии с Францией (8. IV): делят Африку (готовятся к войне с Германией)»[943]. Это было дальнейшее оформление антигерманского блока держав.
Создание англо-французской Антанты было одобрено и русским правительством, несмотря на его разногласия с Англией по ряду колониальных проблем.
Дружеский характер франко-русских отношений не нарушился в общем и во время русско-японской войны. Однако именно тогда особенно ясно проявилась чрезвычайная заинтересованность французского правительства в использовании вооруженных сил русской армии в своих империалистических целях. Русско-японская война представляла известный рубеж в русско-французских отношениях. С момента этой войны и связанного с ней ослабления России влияние Франции в франко-русском союзе заметно усиливается. Необходимо впрочем отметить, что Россия, несмотря на войну, перебросила на Дальний Восток из состава своей европейской армии, насчитывавшей 984 тыс. солдат, всего лишь 60 тыс.[944]
Французская дипломатия была явно заинтересована в скорейшем прекращении русско-японской войны, и потому Делькассе, не выходя из рамок нейтралитета, все же старался оказать России некоторую помощь. Об этом говорилось даже в ежегодном отчете русского министерства иностранных дел за 1904 год: «Правительство Франции делало и продолжает делать все совместимое с соблюдением нейтралитета для облегчения нашего положения как воюющей стороны»[945]. Кроме того, французы понимали, что, несмотря на поражения, Россия еще очень сильна, а высокие боевые качества русского солдата отчетливо проявились даже и в этой неудачной войне. Начальник германского генерального штаба Шлиффен отмечал тогда: «Русский солдат считается одним из лучших в мире Его выдержка и презрение к смерти общеизвестны»[946].
5 сентября 1905 г. подписанием Портсмутского мира была закончена русско-японская война. Но царское правительство оказалось перед лицом первой русской революции, на подавление которой ему потребовались новые займы. Однако предоставление займа французское правительство поставило в зависимость от позиции России по марокканскому вопросу, заявив, что заем не может быть дан России, пока не будет урегулирован конфликт с Германией[947]. Это вынуждало Россию занять позицию безоговорочной поддержки Франции. В результате, Франция, возглавлявшаяся тогда правительством радикалов, предоставила России в 1906 г. огромные средства (2250 млн. фр., г. е. 843 750 тыс. руб.), которые царское правительство бросило на подавление первой русской революции.
В. И. Ленин, говоря о займе 1906 г., отмечал, что буржуазия «дает миллиардные займы явному банкроту, царю, не только потому, что ее прельщают, как всякого ростовщика, высоким барышом, но и потому, что буржуазия сознает свою заинтересованность в победе старого порядка над революцией в России, ибо во главе этой революции идет пролетариат»[948]. Буржуазная Франция использовала таким образом свое все возрастающее влияние на Россию в явно реакционных целях, совершенно презрев собственное революционное прошлое.
После окончания русско-японской войны и предоставления в 1906 г. займа России франко-русское военное и дипломатическое сотрудничество вновь укрепилось. В области военной это нашло свое выражение в организации систематических совещаний генеральных штабов Франции и России. В области дипломатической это проявилось прежде всего в позиции России в период первого марокканского кризиса.
Цепко держась за уже захваченные колониальные владения, империалистическая Франция усиленно готовилась к ожесточенной борьбе за пока не поделенное Марокко, богатое полезными ископаемыми и имеющее большое стратегическое значение. В 1899–1900 гг. Франция заняла ряд оазисов в южной части Марокко. После того как Испания 3 октября 1904 г. присоединилась к англо-французскому договору от 8 апреля 1904 г., Франция предоставила султану заем, взамен которого получила право контроля над важнейшими таможнями. Полиция в Танжере была подчинена французским офицерам. В феврале 1905 г. Франция предъявила султану требования о реорганизации марокканской армии с помощью французских инструкторов, о контроле над финансами страны, об отказе от влияния в Марокко других государств. Неожиданно для французов Абд-эль-Азис отказался принять этот проект, означавший установление протектората над Марокко.
Отказ султана объяснялся позицией Германии, капитал которой в начале XX в. тоже усиленно проникал в Марокко. Ослаблением России в период русско-японской войны решила воспользоваться немецкая дипломатия, которая сочла момент благоприятным, чтобы потребовать своей доли в Марокко. 31 марта 1905 г. Вильгельм II, прибывший на яхте в Танжер, произнес речь о решимости Германии защищать свои интересы в Марокко, султана которого он назвал «независимым монархом». 11 и 12 апреля Бюлов направил своим послам в Лондоне, Петербурге и Вене циркуляры о требовании Германии созвать международную конференцию восьми держав, подписавших в 1880 г. Мадридский договор, установивший международное правовое положение Марокко[949].
Премьер-министр Рувье, как он сказал русскому послу, опасался войны, учитывая, что если Англия и разобьет еще слабый германский флот, то все-таки Германия может напасть на Францию «пока Россия, занятая на Дальнем Востоке, не в силах прийти на помощь своей союзнице»[950]. Англия, конечно, не могла заменить русскую армию, и это не хуже Рувье понимал Делькассе. Последний, однако, был твердо убежден, что Германия только запугивает французов, но войны сама не начнет. Тем не менее германская пресса подняла шумную антифранцузскую кампанию, и напуганный Рувье настоял на отставке Делькассе, объявленной 7 июня 1905 г.
В Германии ликовали. Делькассе считался ее опаснейшим врагом[951]. И после того как, по выражению Витте, «Делькассе слетел», Бюлову был пожалован княжеский титул. Но Германия не умерила своих претензий и отвергла попытки Рувье уладить дело двусторонними переговорами. Она требовала международной конференции и угрожала. Рувье был явно растерян, но не мог пойти на соглашение с Германией за счет разрыва с Россией и Англией. И он подтвердил прежнюю внешнеполитическую линию французского правительства.
Начавшиеся переговоры о прекращении русско-японской войны заставили германскую дипломатию взять более примирительный тон, и 8 июля было достигнуто предварительное соглашение об условиях созыва международной конференции. В Париже поддержке со стороны России на предстоящей конференции придавали большое значение. Рувье в беседе с Нелидовым дал понять, «хотя и очень издали, — как сообщал посол, — что поддержка, оказываемая его правительством русскому финансовому кредиту во Франции, является и проявится еще в будущем как бы оплатой за добрые услуги России в марокканском вопросе»[952]. Получив уведомление от Витте, что Россия полностью поддержит Францию на конференции, Рувье устроил России аванс в 100 млн. руб. в счет будущего займа. 11 января русский министр финансов Коковцев подписал соответствующее соглашение.
С 15 января по 7 апреля 1906 г. проходила Альхесирасская конференция с участием 11 европейских государств, США и Марокко. Германия оказалась полностью изолированной на конференции, если не считать слабой поддержки со стороны Австро-Венгрии. Русский представитель на конференции граф Кассини, получив соответствующие инструкции, поддержал все притязания Франции. Он сообщал Ламздорфу: «Я делаю все от меня зависящее, чтобы оказать поддержку Франции»[953]. Заключительный акт конференции от 7 апреля 1906 г. признал формальную независимость Марокко и экономические свободы для всех держав. Однако Франция получила преобладающую и руководящую роль в финансовых и военных делах и, в частности, право руководить марокканской полицией.
