— Что? — сказала Гвен.

— Гвен, я не могу пойти туда в этом!

— Почему нет?

— Оно розовое!

— И?

— Эээ — привет — ты не видела Кэрри?

— Заткните уши! — закричал Майки, и быстро стукнул по рулю в унисон с барабанами.

Изобель сердито уставилась на него.

— Ты делаешь заявление, — сказала Гвен, и накинула на свои собственные колени платье, потянув молнию вниз.

— Я не одену розовое платье на готическую вечеринку.

— Это обувь, — сказала Гвен, и сунула пару розовых туфлей без каблуков на колени Изобель.

— Гвен, нет!

— Послушай, там будет много людей. Как же еще он найдет тебя? Честное слово, можно подумать, что я посылаю тебя, как жертву-девственницу.

— Ты, правда, девственница? — прозвучал голос Майки почти предсказуемо с переднего сидения.

Изобель сжала губы в безмолвную и яростную линию. Схватив одну тесную туфлю, она боролась с желанием ударить этим ему по голове.

— Кроме того, — добавила Гвен, поправляя складки платья, — это ждало целую вечность, чтобы ты одела его.

— Подожди, ты сшила это? — спросила Изобель, отвлекаясь.

— Переделала его, — призналась она. Пожала плечами. — Половина из Nearly New Shop. Кстати, ты должна мне двадцать пять долларов. Ох, и на носке левого ботинка есть пятно, но я купила их, чтобы оставить, поэтому не волнуйся об этом. Теперь, как ты снимешь эти вещи? — Ее руки метнулись к Изобель, обвивая ее за плечи. Изобель почувствовала, как дергается молния на ее форме чирлидера.

— Что ты делаешь? — завизжала Изобель. — Я не буду переодеваться здесь!

— Что? Почему бы и нет?

— Эээ, парень! — закричала она, и показала пальцем на Майки, который вздернул подбородок и пошевелил бровями на них через зеркало заднего вида. Изобель издала звук отвращения. Кто этот парень?

Гвен наклонилась вперед. Перебравшись через заднее сиденье на переднее, она повернула зеркало заднего вида так, чтобы оно было обращено к потолку.

— Разве это не опасно? — запротестовал Майки.

— Держи глаза на дороге, или ты станешь евнухом, прежде чем закончится ночь.

— Что такое евнух? — спросил он, посмеиваясь.

— Посмотри в словаре.

Гвен снова упала на свое сиденье и немедленно приступила к работе с платьем. Смирившись, Изобель позволила Гвен помочь снять с нее верх ее формы, хотя ее глаза не оставляли затылок Майки с шипами на голове. Если он оглянется на мгновение…

Сейчас они выехали на шоссе и летели. Ее свитер с высоким воротником был снят, за ним последовал ее спортивный бюстгальтер. Потом Гвен, едва давая Изобель времени отдышаться, набросила платье ей на голову и потянула вниз. Изобель пробивалась через розовые складки платья, чтобы продеть руки через туннель на зауженной талии. Атласная подкладка, гладкая и холодная, скользила по ее обнаженной коже, заставляя ее затаить дыхание. Ее пальцы двигались через платье, ища манжеты или рукава, но потом, Гвен без предупреждения рванула платье вниз, и Изобель поняла, что их не было.

— Наклонись вперед, — сказала Гвен, и подтолкнула Изобель за талию, выбивая весь дух из нее. Гвен застегнула молнию. Ткань облегала ее тело, сидя на нем идеально — А теперь сядь, — сказала Гвен и снова потянула ее наверх.

Изобель взглянула на себя, пока Гвен суетилась. Даже в темноте, она смогла увидеть, что платье было старомодным и отделанным оборками. Оно включало в себя кружевной верхний слой, глубокий вырез, заканчивающийся фестоном в виде сердца и пышную юбку, и она подумала, что это будет неестественно, и опустила юбку чуть ниже коленей, когда встала. (Изобель еще никогда так не любовалась собой — пожалуй, слишком красивая, в розовом атласе, Алиса в стране Чудес с лентой, повязанной на талии).

Сложив руки на груди, Изобель позволила себя накрасить и привести в порядок. Гвен приступила к развязыванию ее голубых и золотистых ленточек на волосах. Повернув голову, Изобель посмотрела в окно. Они двигались быстро. Слишком быстро. Но она обнаружила, что, на самом деле, ей нравится эта скорость, и она подгоняла автомобиль в своей голове, не вздрагивая, даже когда Майки делал один крутой поворот за другим. Он обращался с рулём как с борющимся противником.

Скоро машина покинула шоссе и поехала по лабиринтам проселочных дорог. Без уличных фонарей темнота снаружи превратилась в черноту. Деревья проносились мимо, освещённые лунным светом и фарами Кадиллака, их ровный поток, казалось, поддерживал ритм музыки.

Изобель почувствовала, как заколка для волос прошлась по коже на её голове, затем другая. Кадиллак спустился по холму, и её живот «дал пять» её сердцу.

Они были довольно далеко от города, думала она, смотря на то, как плотно стоят деревья, и их скелетообразные тени выглядят более устрашающими. Она не всматривалась в признаки, но думала, что они вероятно в Henry County или в Spencer, хотя она не была уверена.

И вот снова, могла ли она быть вообще уверена хоть в чём-то? В реальности? В причине? В себе?

Изобель посмотрела на свои колени, на свои руки. Она немного повернула её левую руку, вспоминая, где Ворен написал свой номер телефона, когда они заговорили в первый раз. Этих цифр уже не было, но непредусмотрительно, он, возможно, вытатуировал этот момент на ее душе. Она сжала руку в кулак.

Что он имел в виду, жалея, что всё «заканчивалось» таким образом? Почему чувствовалось, будто этой запиской он хотел попрощаться с ней? И почему он сказал, что всё «исчезнет» после сегодняшней ночи?

Изобель зажмурилась. Она хотела залезть в сумку и прочитать записку снова. Это было, как будто она надеялась, что текст там мог измениться, пока она не смотрела.

И вот снова, почему нет, когда все остальное вокруг, казалось, делало именно это?

Нервозное чувство поселило в её животе ядовитый цветок неуверенности, сомнения, и страха. Она задалась вопросом, знал ли Ворен, что будут делать Нокс. Хуже, думала она, если бы он послал их — Пинфаверса, в конце концов, принес ей его письмо. Или Нокс были частью потери его контроля?

— Готово, — сказала, наконец, Гвен, опуская руки. — Так, где твоё приглашение?

Освободившись, Изобель открыла глаза. Она достала из своей спортивной сумки приглашение. Гвен выхватила его из её рук, взяла руку Изобель и обмотала красную ленту вокруг её запястья. Она привязала его там, затягивая узел, пока лента не вжалась в её кожу, почти до прекращения циркуляции крови.

— Независимо от того, что ты будешь делать, — сказала она, — не теряй это.

Кадиллак вдруг замедлился, и Изобель должна была приготовить себя к удару шин о бревно. Гвен подскочила, будто ожидала этого удара, и этим укрепила своё собственное приглашение. Они курсировали последние по извивающейся, как змея, дороге, шины хрустели по гравию.

Майки уменьшил яркость, и основные фары Кадиллака потускнели, чтобы внести желтовато-белый свет над широким бесчисленным множеством бледной грязи и камней. Пыль и песок поднялись вихрем в свете фар, как туман. Изобель нагнулась через переднее сиденье Майки и всмотрелась через лобовое стекло.

Впереди она увидела группу людей, стоящих перед длинным двухэтажным зданием, которое выглядело с одной стороны как сарай, а с другой — как склад. Зелёно-розовый цвет пульсировал внутри, и, находясь на расстоянии, Изобель могла почувствовать глухие удары музыки.

Когда автомобиль подъехал ближе, его лучи осветили множество высоких, бледных фигур. Внутренности Изобель сжались при взгляде на них, на то, как они стояли, прижавшись друг к другу, рядом с черной Хондой, обмениваясь сигаретой. Она прижалась к окну, сканируя их лица.

Сигаретный дым поднимался от группы, и когда Кадиллак прополз мимо, каждое бледное лицо повернулось в их сторону. Они сердито посмотрели на неё, и их острые носы и раскрашенные лица выглядели устрашающе, но, тем не менее, были целыми. Изобель откинулась назад, чтобы отдышаться и замедлить сердцебиение.

— Эй, — сказала Гвен, пихнув ее. — Смотри.

Её сердце снова гулко застучало, она повернулась, чтобы посмотреть на стоянку. Фары прошлись по задней части знакомого автомобиля, и Изобель испустила небольшой крик, увидев написанное ненавистное слово ФРИК на Кугуаре.