— Подожди здесь, — сказал он, отстегивая его ремень и откладывая в сторону.

Он закрыл за собой дверь, оставив машину заведенной. Изобель сидела в кресле и наблюдала, как он шел в ресторан. Она частично видела его через окна в витрине, освещенные солнцем, как он подошел к прилавку и достал бумажник. Должно быть, он уже заказал заранее, подумала она, когда человек за стойкой улыбнулся и протянул полиэтиленовый пакет. Это заставило ее удивиться, поскольку она не думала, что у него был сотовый телефон.

Ворен вышел из ресторана мгновение спустя, неся мешок, в котором лежало несколько картонных коробок с китайской едой. Он открыл дверь и протянул мешок. Она взяла его и тут же божественный запах блинчиков с овощами в кляре, цыпленка с обжаренными овощами и говядины с брокколи заполнили автомобиль. В ней проснулся голод. Из живота вырвалось рычание, словно у голодной собаки, и это было достаточно громко, поэтому она могла не надеяться, что он не слышал.

— Надеюсь, тебе нравится китайская еда, — сказал он и перевел машину на передачу.

Они проехали узкую улицу, мимо таблички «Улица Фрэнсис Курт». Урчание Кугуара эхом отражалось, когда они проезжали по стороне с огромным двором, который состоял из двух длинных односторонних улиц, вдоль которых были припаркованы в один ряд машины. Посередине широкая дорожка с травой делила на две полосы дорогу, за тротуаром возвышались викторианские дома, стоящие по бокам, один против другого, как партнеры по танцу, готовившиеся к вальсу.

— Ты здесь живешь?

Порыв сильного ветра пронесся мимо, заставляя верхушки огромных, старинных деревьев двигаться взад и вперед. Солнце пробивалось через облака, освещая самый центр двора, где стоял огромный фонтан, намного больше, чем у ее соседей. Изобель открыла окно. Свежий осенний воздух ворвался в окно, охлаждая ее лицо. Она поддалась вперед, чтобы получше разглядеть фонтан, когда они проезжали мимо. Вода лилась со всех сторон огромного зеленого бассейна, создавая занавес вокруг приподнятого основания, окруженного фигурками: грациозными лебедями и торжественным лицом херувима. Бегущая вода из фонтана тихо журчала, единственным другим звуком помимо этого было гудение двигателя Кугуара.

На самом верху фонтана стояла скульптура роскошной обнаженной женщины, которая смотрела на них, когда они проезжали. Она держала полоску ткани так, что она облегала нижнюю часть ее тела, и казалось, что она вздымается от ветра за ней.

Машина обогнула фонтан и направилась по другой стороне двора. Изобель повернула голову и наклонилась вперед, чтобы посмотреть в его окно. Чугунный лев нахмурился, глядя на нее с вершины каменного постамента. Два ряда газовых фонарей, выглядящих как ритуальные, по обеим сторонам разделительной полосы светили живым пламенем, который пробивался в их подстаканники. Еще один слабый порыв ветра пролетел через двор, поднимая шквал тысячи крошечных желтых листьев. Падая вниз, свет освещал их, как крупинки золота.

Она знала, что они были в одной из старейших частей города, где-то в историческом районе. Она всегда знала о существовании этой части города, но у нее никогда не было причин посетить ее прежде.

— Как здесь красиво, — прошептала она, не в силах решить, из какого окна машины вид был лучше. Сами дома были невероятные, практически каждый напоминал замок: их фасады были сделаны из декоративной кирпичной кладки и облицовки, передний вход имел небольшое крыльцо, портики и веранду, по периметру которых были установлены вырезанные каменные колонны. У некоторых из домов были балконы, в то время как другие имели округлые башенки с остроконечными крышами. Когда они проезжали мимо одного посеревшего дома, построенного полностью из камня, Изобель показалось, что она смогла разглядеть крошечные лица с нахмуренными бровями в страшных гримасах и раскрытыми ртами, изображенных на фасаде.

— Что это? — спросила она, показывая на них пальцем.

— Лица? Их называют «лесными людьми», — сказал он, ведя машину медленно, чтобы она могла лучше рассмотреть. — Они типа гоблина или горгульи. Защитники. Они должны прогнать зло.

Изобель сосредоточенно посмотрела на одно из каменных лиц, которое поразило ее, отличаясь от других. Хотя этот лесной человек разделял мрачность и выражение его товарищей, его глаза, большие и миндалевидные, казалось, выражали больше молчаливого вызова, чем сердитый взгляд защитника.

Они снова поехали быстро, и Изобель отвернулась.

— Не могу поверить, что ты живешь здесь, — сказала она, качая головой, не в состоянии и, возможно, в нежелании скрыть зависть в голосе.

Он ничего не сказал, когда они подъехали к огромному краснокирпичному дому, простому в сравнении с другими, которые его окружали. Ворен повернул в обратном направлении и припарковал машину на улице.

Изобель уставилась на дом. Он был трехэтажным, третий этаж, как она подумала, мог быть чердаком. Крыша заканчивалась остроконечной вершиной, с черепицей, выделяющейся из под нее, обрамляющей прямоугольное, с тремя панелями окно, заштрихованное белой краской.

Небольшое бетонное крыльцо вело к парадной двери, затемняя простую веранду, которую поддерживали ряд окрашенных белых колонн. Парадная дверь, сделанная из непрозрачной золотой витражной конструкции, отражала атласный тускло-желтый, в конце дня, солнечный свет.

Ворен заглушил двигатель и вышел. Изобель тоже вышла за ним, осторожно, чтобы не уронить мешок с едой. Она посмотрела на него через капот машины, когда он отступил назад, чтобы оглядеть сторону машины со стороны водительской дверцы, нахмурившись. Прежде чем она успела сказать хоть что-то, он отвернулся, направившись к задней части машины, чтобы открыть багажник. Забрав свои вещи и вступив на тротуар, Ворен вытащил ключи.

— Так где твои родители? — спросила Изобель, когда он открыл дверь.

— Ушли, — сказал он. — Кто знает? Они вернутся поздно. Какой-то прибыльный аукцион или еще что-то.

Как только они вошли, их шаги по полированному деревянному полу гулким эхом отдавались по дому. Изобель запрокинула голову, испугавшись невероятной высоты потолка. Кому-то, должно быть, нравятся старомодные лодки, подумала она, когда ее глаза сперва нашли модель, похожую на шхуну, стоящую на длинном столе в коридоре, а потом большую картину, на которой было изображено старое судно, плавающее в бурном море.

Их шаги приглушились, когда они вступили на роскошный, золотой с черным ковер, который тянулся до широкой лестницы, заканчиваясь у стены слева от нее.

Справа от нее была гостиная с высокими, раздвижными дверьми. В гостиной был газовый камин, который выглядел как центральный предмет комнаты. Вдоль стены тянулись полки, украшенные разноцветными стеклянными безделушками, а также еще большим количеством лодок. Пространство занимали еще высокие напольные светильники с причудливыми, похожими на стекла от Тиффани, оттенками. Как подумала Изобель, лампы в особенности придавали комнате «смотри, но не трогай» вид.

— Хочешь колу? — спросил он.

Не дожидаясь ответа, он выскользнул из фойе и исчез в узком коридоре.

— Эмм, конечно, — сказала она.

Она попыталась последовать за ним, почувствовав себя некомфортно, но остановилась, когда вошла во вторую большую комнату, находящуюся справа. Эта была еще одна «смотри, но не трогай» комната, выполненная в антикварном золоте с мягкими оттенками розового, с деревянным паркетным полом, темными шторами и причудливыми старыми стульями. В углу, словно приземистый джентльмен в смокинге, стояло отполированное черное пианино. Когда она вошла в комнату, она почувствовала, как будто прошла через портал времени, очутившись в другом столетии. Она подошла к пианино и поставила пакет с едой на невысокий журнальный столик на тонких ножках. Она села за пианино и опустила пальцы на клавиши. Дотронувшись до клавиши где-то посередине, она осторожно нажала на нее.

По комнате вокруг нее прозвучало фальшивое звучание ноты.