В совещательной было шумно, беспрестанно звонили телефоны. Фил поспешил навстречу Ленгтону:

— Он у Каннингам. Она выкладывает ему все, что нам на сегодняшний день известно.

Ленгтон уже сбросил пальто и бежал к кабинету Каннингам.

Анна до сих пор ничего не понимала.

— Что происходит, Фил?

— Приехал старший инспектор Джон Марло из отдела по борьбе с мошенничеством.

— Тревис! — взревел Ленгтон, жестом подзывая ее.

Постучав, он вошел в кабинет Каннингам, Анна — за ним. Взглянула на человека, поднявшегося навстречу Ленгтону, и остановилась как вкопанная.

Она на всю жизнь запомнила лицо, запечатленное камерой слежения в офисе Дэвида Раштона. Потом они безуспешно пытались сопоставить снимок со старыми фотографиями Александра Фицпатрика, найденными в Интернете: изображение было нечеткое, треть лица скрыта под бейсболкой. Эту же фотографию предъявляли служащим самых дорогих лондонских отелей, пытаясь установить, останавливался ли в них Фицпатрик. Все попытки оказались безрезультатными, и теперь она поняла причину: в камеру попало лицо старшего инспектора Джона Марло.

Маленький кабинет, казалось, стал еще меньше: Марло был крупный, ростом примерно метр девяносто, широкоплечий. Довольно длинные темно-русые волосы зачесаны назад и лежат так ровно, будто намазаны гелем. Анна и Ленгтон придвинули стулья к столу, и Марло рассказал им о мошенничестве, которое его команда расследует уже два года. К ним обратился один из клиентов Дэвида Раштона и сообщил о пропаже денег. Отдел начал операцию под прикрытием. Сотрудники встретились с другими клиентами, и дело постепенно начало проясняться. В результате долгой бумажной работы удалось установить, что Раштон использовал деньги клиентов, вкладывая их в фиктивные компании, а на самом деле переводя миллионы на собственные офшорные счета. Сейчас команда Марло как раз намеревалась заняться счетами Джулии Брендон.

Марло сообщил, что обратился к Раштону под видом потенциального клиента. Глубоким звучным голосом он спокойно говорил:

— Раштон назначил мне встречу у него в офисе около половины седьмого. Я намекнул, что речь идет о доходах от не вполне законного бизнеса. Его это не отпугнуло, — напротив, он сказал, что не будет задавать лишних вопросов, а расскажет о возможностях надежного вывоза денег из страны без всяких осложнений с налоговой службой.

Потирая колено, Ленгтон склонился вперед. Анна от изумления едва переводила дыхание. В жизни Марло был просто красавец, с прекрасными белыми зубами. Она не знала, почему именно зубы привлекли ее внимание, но с трудом следила за тем, что он говорил.

— Я провел в кабинете всего несколько минут. Потом у него зазвонил телефон, он извинился и сказал, что придется перенести наш разговор, так как у него срочная встреча с другим клиентом. — Марло пожал плечами. — По совести говоря, я думаю, он обо всем догадался, — может, тот, кто звонил, предупредил его, — во всяком случае, он изо всех сил старался меня выпроводить. Чтобы он поверил в мои незаконные занятия, я что-то сказал насчет камеры слежения; он ответил, что камера выключена, но при этом страшно нервничал и дергался, и я снова подумал, что он меня вычислил. Я развернул камеру к стене и заявил, что не потерплю никаких штучек. Он обещал, что мы обязательно встретимся через несколько дней, но сейчас ему необходимо принять этого другого клиента. Мы назначили дату и время встречи, и я ушел.

— Вы видели этого клиента?

— Нет, но он наверняка зашел в кабинет сразу после моего ухода.

Каннингам показала ему фотографию Джулии Брендон. Марло ее не опознал. Он выходил не через главный вход — Раштон предупредил, что там будет закрыто, — а по служебной лестнице в дальней части здания, по которой и пришел, поэтому его приход не зафиксировала камера в приемной. До прихода Анны и Ленгтона Каннингам уже рассказала Марло, что им удалось выяснить о Раштоне, и теперь передала ему документы Джулии. Просмотрев их, Марло попросил разрешения снять копии.

Они вместе еще раз посмотрели пленку с камеры в приемной, на которой было видно, как Джулия заходит и направляется в сторону лифтов. Марло покачал головой:

— Наверняка вызвал ее звонком сразу же после моего ухода, потому что я специально проехал на Джермин-стрит, чтобы дождаться, когда выйдет тот клиент, — вдруг я его узнаю. Сидел в машине около получаса, потом вернулся к служебному входу проверить, не входил ли кто-нибудь через него. Пробыл там еще полчаса, потом плюнул и уехал.

— Прокрутите аудиозапись, — сказал Ленгтон.

— У вас и она имеется? — с удивлением спросил Марло.

Каннингам установила кассету, по ходу дела объяснив, несмотря на раздражение Ленгтона, что у Раштона в столе был вмонтирован магнитофон, но звуковая дорожка есть только для той части, на которой записана встреча с Джулией.

— Хотелось бы послушать — вдруг пригодится.

Марло склонился вперед. Анна внимательно наблюдала за ним, однако не заметила никакой реакции — он лишь пожал плечами, когда пленка закончилась.

— Жаль, что запись оборвалась, а убийца не попал в камеру из-за того, что я ее развернул. И все-таки сделайте для меня копию записи.

Ленгтон сидел погруженный в мрачное молчание. В дверь постучали, и вошел Гордон — принес копии документов, в которых было указано, куда Раштон переводил деньги для Джулии. Марло его поблагодарил.

— Наше расследование не завершено, я планировал еще раз встретиться с Раштоном, но тут стало известно, что его убили.

— Ко всеобщему, черт возьми, изумлению, — пробормотал Ленгтон.

— И вот я здесь, — снова пожал плечами Марло.

Ленгтон выглядел совершенно вымотанным. Поднялся со своего места и спросил, нельзя ли получить доступ к материалам отдела по борьбе с мошенничеством и взглянуть на составленный ими список клиентов Раштона. В ответ Марло спросил, не считает ли Ленгтон одного из них убийцей Раштона.

Ленгтон покачал головой:

— Вряд ли — разве что кто-то из них торгует фентанилом.

— А что это?

— Смертельно опасный наркотик, убивший Раштона: укол, передозировка.

— Черт. Два года работы коту под хвост. Я поговорю с ребятами и пришлю вам материалы.

Марло поблагодарили за сотрудничество, и он удалился. После его ухода Ленгтон выругался:

— Мы все это время вели себя как полные идиоты, гоняясь не за тем, за кем надо.

И с негодованием вышел из кабинета, чтобы покурить на улице и успокоиться.

Команда не сводила глаз с Каннингам, сидевшей у информационной доски со скрещенными на груди руками. Наконец она встала и кивнула Анне:

— Вы едва не разминулись с Марло — он уже собирался уходить. Мне будут нужны последние данные из лаборатории, но предлагаю сегодня закончить пораньше — займемся этим завтра.

Настроение у всех было подавленное. Анна попросила, чтобы связались с компьютерными гениями из лаборатории, — вдруг удастся установить, кому звонила Джулия с мобильника.

Двери распахнулись с таким грохотом, что все вздрогнули; в комнату вошел Ленгтон.

— Фил, свяжитесь с отделом по борьбе с мошенничеством, — резко произнес он. — Разузнайте там насчет этого Марло.

— Вас что-то смущает? — с удивлением спросил Фил.

— И еще как. Выполняйте! — Ленгтону пришлось сесть. Он попросил принести воды. Он был так напряжен, что Анна забеспокоилась.

— Вам нехорошо? — спросила она, подойдя к нему.

— Не отказался бы от порции фентанила — колено болит так, что сдохнуть можно. — Он сделал большой глоток и принялся рыться в кармане, ища таблетки; Анна заметила, что у него дрожат руки. Ленгтон достал пластинку болеутоляющего, взял две таблетки, принял обе, запив водой, и отшвырнул стаканчик в мусорный бак. — Боюсь, нас всех только что здорово поимели, — едва слышно произнес он.

Фил набрал номер и ждал, пока кто-нибудь поднимет трубку.

— Видно, разошлись по домам. Вы же знаете этих ребят — работают исключительно с девяти до пяти.