— Совершенно верно. Но ответь мне на вопрос — твое поведение в последнее время сильно отличается от общепринятого?

— Наверное, нет. Исходя из обстоятельств, конечно.

— Вот видишь! А притворяешься дурачком, — хихикнула темнота.

— Вика говорила, что я должен сам выбирать…

— Вот когда ты увидел недостроенный особняк и рабочих на дороге, ты решил, что все кончилось. У тебя родилась до безобразия банальная мыслишка — ты захотел нажраться до отвала. Помнишь?

— Помню.

— Замечательно. Мы находимся в кладовке ресторана быстрого питания. В достаточно цивилизованных странах мира в такого рода местах принято утолять свой голод. И, заметь, этот ресторан ты выбрал сам.

— Вы хотите сказать, что я создаю окружающий мир?

— Старина Хайдеггер говорил, что сущее — это всегда мы сами.

"А если я захочу стать президентом Всея-Руси? Вот прямо сейчас".

— Хочу!

В памяти возник образ бешено несущегося по улицам президентского кортежа: милиция, черные джипы охраны, лимузин с зашторенными окнами, флажок с орлом.

Ничего не произошло. Чернота подсобки в лимузин не превратилась.

— О времена, о нравы! Не успевают из яйца вылупиться, а уже примеряют на себя скромную роль живого Бога. Спешу сообщить, что эта должность уже занята. И потом, ты поосторожней с мыслями. Слово не воробей, догонят — вылетишь.

Сашка пытался собрать свои летающие мысли воедино. Целостной концепции не получалось.

— А ты не торопись, — посоветовал голос. — У нас впереди бесконечность.

— Может быть, у Вас и есть эта самая бесконечность, но у меня-то ее нет.

— Вот-вот. Уже теплее.

— И еще, я думаю, что мне от Вас, уважаемый, ничего особенно и не нужно. Вы же меня домой не вернете?

— А ты и так дома.

— Я же говорил! Поэтому шли бы Вы…

Свет погас также неожиданно, как и зажегся. Сашкин кулак, которым он замахнулся широким, истинно русским замахом борца с бюрократией, проломил ни в чем не повинную коробку. Под ноги посыпались рулоны туалетной бумаги.

Он снова потерял все ориентиры. Ощупал стул, хлипкую баррикадку, себя — вроде бы все осталось на своих местах.

"Так… Что там было о том, что не только я это все придумываю?"

Сашка попытался сообразить, что о чем он думал последнее время больше всего. Получалось, что больше всего думалось о том, что сейчас происходит снаружи. Представлялось, как страшные монстры с аппетитом доедают Алекса и уже ищут бедного несчастного студента, которому судьбой уготована роль случайной жертвы местных разборок. Бр-р-р!

— И что? — Лишь после того, как он сформулировал вопрос вслух, его озарило. — "Ведь это значит, что я могу сейчас придумать… Я уже придумал!!!"

За дверью послышались шаги. По мнению Сашки, никто, кроме вурдалаков, таких звуков издавать не мог.

"Они пришли за мной! Все. Это конец. Не хочу!"

Его вдруг разобрала неописуемая злость. На окружающий мир, на себя дурака недогадливого, на этого… в костюме.

— Ну уж нет! Слышите, вы?! Гады!!!

Он кричал еще что-то. Закидывал дверь еще какими-то коробками и даже схватил палку от швабры. Сашка собирался отдать свою жизнь подороже.

Дверь распахнулась, в комнатку ворвался эклектический свет и свежий воздух. Слепило глаза. Он ударил, не глядя, прямо по очертаниям кого-то или чего-то, что заглянуло в комнату. Желание ударить и движение удара, было последние ощущения, какие Сашка запомнил, прежде чем оказался вынесенным могучей силой из подсобки. А дальше такой крепкий зажим, что он не смог пошевелиться.

— Ты заметил, что я трачу много времени на постоянное приведение тебя в чувство. Вы, студенты, все такие нервные? — Голос Ловца был спокоен и ровен.

— Да. То есть, нет. Ну, я хочу сказать, что…

— Я понял, что ты хочешь сказать. Тебе жаль и все такое. Верно?

— Верно.

— Если я тебя отпущу, ты опять будешь стараться меня оглушить дубинкой?

— Это не дубинка, это швабра. — Ловец сжал парня сильнее, и он поспешил добавить, — Нет, нет! Не буду!

— Хорошо. Рано или поздно из тебя получится толк.

— Это почему же? — Сашка в последнее время сильно сомневался в этом.

— Ты проявил хоть какой-то характер и решил сопротивляться. Глупо, но смело. Так, что у тебя все впереди.

— Если доживу.

Ловец, повернувшийся к мальчишке спиной, расслышал его ворчание и не ответил. В душе он считал такой скепсис обоснованным, но ни в коем случае не хотел его подтверждать. Мальчишка нужен живой во что бы то ни стало.

— Ночевать будем здесь.

Ловец направился к той самой подсобке, из которой недавно выковыривал студента. Он хотел позаботиться о безопасности и избежать риска внезапного нападения, несмотря на то, что имел тренированный чуткий сон. Человек должен отдыхать в покое, иначе это не отдых, а настоящее расстройство нервов.

Сашка хотел было сказать о странном разговоре, но вместо этого спросил:

— Ты нашел Никодима?

— Нет. Не нашел. — Ловец не врал. Назвать человеческим именем вервольфа он не мог, а его природного имени он не знал. Да и как можно объяснить это человеку, явно незнающему многих элементарных вещей. — "Подумать только, он из мира, где нет магии!" — Если начать, то мозги у парня могут и не справиться.

— А куда он делся? — Сашка просто так не сдавался. — "Если я придумал этот мир, то вот этого самого Никодима я точно не воображал".

— Ушел. — Врать Ловца тоже учили. Он мог это делать, честно глядя в глаза, но сейчас он слишком устал, чтобы делать хорошую мину при плохой игре, поэтому просто складывал коробки, на которых собирался спать. — Он должен был уйти.

— Но ведь вокруг волки.

— Ты прав, но они ничего ему не сделают.

— А почему… — Вопросов у студента, который обрел человеческую речь совсем недавно, накопилось превеликое множество, а вот желания отвечать сейчас у Ловца не было, и он его оборвал:

— Хватит! После я тебе все объясню.

— Ну почему же после? Давай, я помогу. — Никодим стоял, облокотившись на стойку, и хитро улыбался своей крестьянской улыбкой. На его лице добавилось грязи, а волосы на голове казались взъерошенными еще больше, чем прежде.

— Никодим, а я…

— Что тебе надо? — Ловец опять грубо перебил студента, недружелюбно уставившись на вервольфа.

— Я за своей котомкой пришел.

— Ну, взял? — он в любой момент был готов снова начать драку.

— Взял.

— Проваливай!

— Эк ты меня как гонишь. А ведь это моя земля, моя деревня… Но ты не бойся, мы тебя не тронем. Правильно ты сказал, слишком мало нас осталось, слишком много крови пролилось.

— Никодим, а что там было? — Сашка все же влез в разговор, хотя и понимал, что что-то было не так.

— Он тебе жизнь спас, паря. — Вервольф ответил спокойно, скорее даже буднично. — Повезло тебе сегодня. Может, даже мамку опять увидишь.

После этих слов Вервольф-Никодим повернулся и медленно пошел к выходу. За окном пропел последний волчий голос, и все стихло.

— Алекс! Объясни все же, что произошло, и кто это такой? — Уснуть Сашка сейчас все равно долго не смог бы, поэтому Ловцу нужно было дать ему хоть какую-то информацию, а потом усыпить.

— Есть такие существа под название "Вервольфы". Говорили, что они давным-давно исчезли. В стародавние времена они жили повсюду и, по сути, никому ничего плохого не делали. Их единственная защита была в том, что они могли принимать облик волков. В этом нет никакого волшебства. Просто есть у них такая способность. Единственная проблема в том, что если долго находится в одной и той же форме, то она становится основной.

"Это очень похоже на Силу". — Ловец хотел уже сказать это вслух, но вовремя спохватился.

— Ну и?

— Вот и Никодим. Видимо он стал волком, а потом переселился к людям и стал жить вместе с ними.

— Ну и?

"Ох, и приставучий же он!" — Пора было заканчивать это нудное вспоминание уроков истории взаимоотношений человечества и нелюдей. — Пришли солдаты, и случилось то, о чем он нам рассказал.