— Слушай, Петрович. — Валентин обратился к "старшему товарищу", который, пользуясь тем, что он старший, чаще сидел, чем работал.

— Чего тебе?

— Ты ничего странного не заметил?

— Заметил, б…

— Что?

— Ты, б…, катком, как утюгом водишь. Это тебе не трусы гладить.

— Да я не об этом.

— А я об этом.

— Ну так покажи, как надо.

— Тебе здесь, б…, не институт.

Откуда ни возьмись на дорогу вывалился мальчишка и, как назло, прошлепал по только что укатанному асфальту.

— Мать, твою!.. — не выдержал Валентин. — Куда прешь, придурок?!

— Я? — обалдело промямлил парень.

— Ну, не я же! — продолжал кричать Валентин, срывая на несчастном прохожем все накопившееся в нем раздражение на Петровича.

— Извините.

— Иди отсюда!

Парень бросился в сторону и уставился на деловито суетящихся рабочих.

— Семенов! Му…! Куда ты вывалил?!..Я тебе, бл…, что велел делать?! — Бригадир орал во всю глотку на водителя самосвала.

Валентин решил передохнуть и отвлекся на красномордого бригадира. Каток принял Петрович и с матными прибаутками начал уничтожать следы нежданного человека на свежем асфальте.

— Скажите, а автобусная остановка далеко?

Вновь отвлек мальчишка.

— Не знаю, я!.. Нас сюда ночью привезли. Иди по дороге в сторону города. Увидишь.

Валентин заметил более чем необычную одежду парня: кожаная куртка на тесемках, серая холщовая рубашка, бриджи и сапоги, а на голове нечто похожее на кепи, только с длинным острым козырьком.

"Толконутый что ли?… Развелось, му…".

— Попить у вас тут можно?

— Вон там бутылка с минералкой, — указал Валентин, сразу же пожалев о своем великодушии.

Его по-прежнему мучил сушняк, и медленно подступала обида на жизнь. Кто-то в игрушки играет, а кто-то вкалывает.

"Сразу видно, из новых… — Он смотрел в спину уходящего мальчишки. — Совсем оборзели…"

— Валька! Работай давай!

— Иду я, иду.

"Интересно все же, почему на дороге нет машин?"