Барон действительно выписал ее из Золотого Города, где Ванесса работала в очень дорогом и респектабельном публичном доме. При этом он не скрытничал и ничего не обещал, обойдясь без сказок о возможной женитьбе. За это она его уважала и ненавидела одновременно.

— Вы правы, это достойная причина для мести. — Ловец, наконец, оторвался от созерцания красивых округлостей женщины и сел на ставшую уже привычной пажескую табуретку.

— Вы так и не сказали мне, лекарь, согласны ли вы? — Теперь она возвышалась над ним и смотрелась не хуже разгневанной дриады, несмотря на то, что слова "разгневанная" и "дриада" в принципе не совместимы. Просто люди называют так женщин, которых красит их гнев.

— Простите, Ванесса, но я попытаюсь помочь несчастному человеку. Это все же мой долг.

Ловец взвесил последствия своего решения как истинный профессионал. Даже если они уйдут, барон пошлет за ними всю свою дружину и не факт, что они не попадутся снова. И потом, доверять такого рода женщинам?! Это уже само по себе глупость во много раз большая, нежели попытка исполнения заранее неисполнимого обещания.

— Я все же не верю в то, что вы спасете этого урода и спасетесь сами. Жаль, вы мне действительно нравились.

Она резко повернулась, взмахнув юбками, и удалилась быстрым шагом.

— Ну, и что мне с тобой делать?

Солнце уже коснулось верхушек деревьев, когда Ловец вошел в комнату к молодому барону. Его "пациент" был уже не таким молодым, как представлялось первоначально. Ему было уже под тридцать лет, жидкие светлые волосы, большие широко расставленные глаза, высокий лоб — очень похож на своего отца. Так что в родовой преемственности сомневаться не приходилось, как и в том, что его мать была чистокровным человеком.

— Как тебя зовут?

Рыцарь, которого по идее должно было бы покоробить столь наглое обращение от простолюдина, молчал. Значит, с самолюбием и разумом у него было все в порядке. С самолюбием, потому что никакой вспышки эмоций Ловец не заметил, а с разумом, потому что он ничего не сказал, — понимал бесполезность слов. Начало хорошее.

— Зовут-то как? — Ловец повторил вопрос автоматически, не ожидая ответа. Он даже отвлекся, рассматривая обстановку комнаты, которая оказалась расписана магическими знаками Обороны, Добра, Любви, Здоровья, Силы.

— Вот сейчас ночь придет и узнаешь, — прозвучал громкий голос рыцаря.

— Да?… А откуда гере рыцарь узнал, что будет ночь? В комнате же нет окон.

Надо было разговорить его. Только так можно было ухватить проблеск Силы, промелькнувший в голосе больного.

Но "пациент" молчал. Он выдержал долгий взгляд и спокойно отвернулся.

"Замечательно!"

Ловцу удалось выяснить, что маг или маги, побывавшие здесь, поставили мощную защиту на его сознание. Это можно сделать сразу после рождения и так, чтобы никакое волшебное влияние извне не проникло. Подобную защиту ставят только членам королевской фамилии. Боятся, что их могут взять под контроль. Естественно, это заклинание доступно и для сторонних лиц, но передача его строжайшим образом запрещена и стоит огромных взяток. Неудивительно, что барон каждый раз учил заезжих лекарей летать. Наверняка, Ловца ждала та же участь, ибо лишние посвященные в такие дела не нужны.

— Меня зовут Алекс Кин, гере. Я лекарь.

— А мне плевать. — Громкости в голосе явно прибавилось.

Судя по всему, ее становилось тем больше, чем ближе было к ночи. В комнате становилось ярче от изливающейся с каждым его словом Силы. Заискрили факелы и канделябры, а воздух стал сгущаться в нечто плотное.

— Я постараюсь вам помочь, гере.

— Были уже помощники.

— Так как вы сказали вас зовут, гере?

— Меня зов… — Ответ захлебнулся в хрипах и шипении. До этого момента неподвижно лежащий человек начал дергаться всем телом, словно в конвульсиях. Факельные огни выросли чуть ли не до потолка, пиктограммы на стенах засветились фосфорицирующим светом. Сила звучала, слышная только Ловцу, нечеловеческим воем по всей комнате.

Он бросился к кровати больного, снимая на ходу ремень.

Налившиеся кровью глаза, перекошенное гримасой боли лицо, густая и липкая слюна зеленого цвета, и необычайная физическая сила в человеке, который мгновение назад был прикован к постели и совершенно беспомощен.

Бедняга страдал. Он сейчас даже и не чувствовал всего того физического кошмара, что с ним творила Сила. Наверное, ему было хорошо. Но после, когда Сила уходила, а оставалась только память о прошлом… Память, усиленная муками совести за совершенное предками… Не позавидуешь! Этому человеку с самого рождения было уготовано быть жертвой и искупать вину.

Это было действительно очень страшное проклятье. Связыванием рук и ног, пусть даже крепким ремнем из кожи буйвола, этого не вылечишь.

"Здесь самому бы выжить!" — Ловец выскочил из камеры больного между хлопками двери. — "Да придурка моего спасти".

Саша сидел в комнате с окном, забившись в угол и загородившись тяжелым креслом с резной спинкой. Его привели в это мрачное место два часа назад, и он постоянно пытался выяснить, что происходит. Теперь все его внимание было сосредоточено на все чаще и чаще то открывающейся, то закрывающейся двери. Он чувствовал какое-то смутное ощущение опасности, но не мог его до конца сформулировать. Он частично пришел в себя, лишь когда перед ним оказались зеленые глаза Ловца.

— Что это?

— Александр! Я знаю, ты меня не понимаешь… Ты, главное, не бойся. Слышишь! Все будет хорошо… Понимаешь?

— Понимаешь.

— Молодец! Сиди здесь спокойно. Что бы ни происходило, знай, что я здесь.

Саша отрицательно покачал головой и улыбнулся неуместной улыбкой. Так мог бы улыбаться приговоренный к смерти перед казнью, непонимающий происходящее.

"Ну ничего. Справится".

Главное было справиться самому. В комнате начала двигаться мебель. Тяжелое кресло медленно со скрипом поехало в сторону выхода. Маленькая табуретка пролетела в паре дюймов от головы Ловца и разбилась на щепки о стену, которая стала по непонятной причине почти прозрачной.

Потом вдруг неожиданное успокоение. Хотелось зажмуриться от неестественности звона тишины. Дверь, недавно с бешеной скоростью бившаяся о косяк, выворотилась вместе с петлями и грациозно, не торопясь, пролетела в этой тишине в окно. Ловец следил за полетом толстенной, дубовой, обитой железом двери, как завороженный. Не то, чтобы он никогда не видел, как летают двери. Он даже внутренне был готов к подобному повороту событий. Вот только быстрота произошедшего пугала. Такая концентрация Силы за столь малый промежуток времени!

Капище друидов и проклятье ведьмы! Неудивительно. Сила копилась столетиями и теперь выплескивалась наружу, как вода из переполненного бассейна. Нет! Как река, размывшая плотину.

Зеленоватый туман начал заполнять комнату.

Ловец успел поставить сферу защиты, которая точно бы подействовала на материю, обычную немагическую плоть, но на туман неизвестного происхождения заклинание рассчитано не было и, естественно, не помогло.

Туман был словно живой. Клубы формировались в вихри, вращавшиеся в разные направления и с разной скоростью, и длинные бесплотные конечности, тянущиеся вдоль теперь уже только предполагаемой стены.

— Александр, подойди ко мне. — Ловец старался произнести это как можно спокойнее и помахал рукой для большей наглядности.

Когда тот подполз и судорожно схватился за руку, Ловец почувствовал, что парень лихорадочно дрожит всем телом.

— Не бойся. Если то, что я в тебе чувствую, есть на самом деле…

Ловец взял парня за голову и начал очень осторожно проникать к нему в сознание. Он понимал, что сейчас не время и не место для такого опыта, но сознательно шел на риск. В худшем случае, парень навсегда останется дебилом. В лучшем, в серой массе мозга, визжащего от парализирующего страха, найдется нечто, что поможет им спастись.