— Из чего же я должен выбирать, если меня все время здесь норовят либо утопить, либо забить до смерти, либо голодом заморить? Хрен редьки не слаще.

— До чего ж ты… — Казалось, Вика хотела выругаться последними словами, но вместо этого без всякого перехода спросила. — Неуч ты. Писание не изучил, философию не постиг, так хоть фантастику когда-нибудь читал? Знаешь, почему людей она прельщает?

— Потому что впечатлений в жизни не хватает, — Сашка вспомнил, как им вдалбливали, и видимо не без успеха, знания на семинарах по психологии.

— Правильно. Людям нужна компенсация их неприглядной серой жизни с распорядком дня, определенным производственным расписанием. Вот и поразмысли об этой светлой идее, если не хочешь, чтобы тебе помогли те загадочные существа, какие шепчутся в этом милом подземелье.

— А что они шепчут?

Сашке никто не ответил. Девочка остановилась и мило улыбнулась, глядя снизу-вверх.

— Когда я вырасту, я обязательно найду человека, который объяснит мне все, что они говорят.

Студент вновь ничего не понял. Вика говорила на незнакомом языке с обилием согласных.

— И это все? Может, еще что-нибудь скажешь мудрое, доброе, вечное?

Но Вика не сказала. Вместо ответа он почувствовал касание холодной руки о плечо. Шопот приблизился.

— Слышишь? Это они нас зовут. — Вика не знала, куда приведет их коридор, но с детским бесстрашием верила, что куда-нибудь да приведет. — Слышишь?

— Давай, пойдем быстрее. — Сашка схватил девчонку в охапку и побежал вперед. Назойливый шепот преследовал их, хотя, если бы его спросили о том, что или кто это был, то он не смог бы ответить.

Выбежали они в какую-то дверь в совершенно другом крыле замка. Ни Вика, ни Саша не успели заметить, как она открылась перед ними и как закрылась. Лишь когда обалдевший от неожиданного спасения от неизвестно какой опасности молодой человек решился посмотреть назад, он узрел давно не открываемую заросшую многолетней пылью и густой паутиной проржавевшую дверь.

— А мне понравилось. Давай, пойдем туда еще раз, а?

Сашка не успел ничего сказать. Он собирался как следует выругаться, но присутствие еще двоих людей остановило его от излияния эмоций.

— Говорят, что через старые казематы могут проходить только чистые душой.

Он видел красавиц, но таких… Впрочем, даже ему, не сллишком опытному в делах, связанных с женщинами, показалось, что она выглядит несколько… Он никак не мог подобрать нужное слово. Может быть "порочно".

— Виконт, а мы его обыскались. — Красивая женщина смотрела на Вику и Сашу взглядом королевы. Она возвышалась на ступенях лестницы и сверху вниз ее взгляд казался еще более надменнее, чем был на самом деле.

— Ванесса, что будем делать? Лекарь не убежал и требует этого придурка. Если он прошел подземелье, то он может облать Силой, а тогда…

— Достаточно. Девочка, подойди сюда… Что вы там делали?

— Шли. Потом бежали. Мне было интересно.

— Это ты его провела по подвалу?

— Да, госпожа. — Вика говорила чуть слышно. Сейчас ей было страшнее, нежели в подвале. В замке многие боялись госпожу Ванессу гораздо больше, чем барона. Он что? Как говорит мама — строгий, но справедливый, а вот госпожа…

— Тебе было страшно?

— Да, госпожа.

— Ванесса, надо решать! — Виконт д` Гард был очень обеспокоен и не скрывал этого. — Я могу сам с ним поговорить и возьму с собой пару своих людей.

— Успокойся! — Она позволила себе повысить голос. — Девочка, что ты обо всем этом думаешь?

— Когда я буду большой, то я тоже буду такой же красивой, как и вы, госпожа.

Женщина улыбнулась неожиданно доброй улыбкой. Ванесса знала, что у нее и никогда не будет своих детей, поэтому она очень любила чужих, но ей редко удавалось проявить свои настоящие чувства. Несмотря на то, что жизнь научила Ванессу быть рационально жестокой, она очень не хотела убивать эту маленькую девчушку. Вика напоминала ей себя в детстве.

Ловец мог бы узнать столичных женщин и с закрытыми глазами: по походке, по шелесту их платьев, по манере говорить и смеяться, по многим другим мелким, ненужным и малопримечательным признакам. Многих провинциалов раздражали их всезнайство и чрезмерная эмансипированность, бросавшаяся в глаза еще до королевского декрета. Организовывали они в Золотом Городе и всевозможные клубы, и собрания, и театры, хотя всем и каждому известно, что актриса по своей природе сродни гулящей женщине с площади короля Генриха.

Вот именно такой и была дама, представшая перед Ловцом. У нее во взгляде читалось знание своей цены, которая выражалась не в общем представлении о своей личности, а в банальных полновесных золотых монетах.

— Может быть, предложите мне сесть?

"А ведь она действительно красива", — подумал Ловец, молча пропуская женщину к креслу.

— Вы, оказывается, не многословны, лекарь. — Женщина уселась в старое кресло и принялась внимательно, с ног до головы рассматривать Ловца своими васильковыми глазами. — Кстати, меня зовут Ванесса.

— Очень приятно. Я лекарь. Зовите меня так.

— Хорошо. Пусть так.

Ее платье было старомодное, как и все в этом замке. Обилие юбок и жесткий корсет, поддерживающий грудь и формирующий фигуру. В столице сейчас отдавали предпочтение всему облегающему. И все же ей очень шел этот наряд, который подчеркивал ее пышногрудость.

— Итак, я пришла выяснить, почему вы не убежали.

Ловец ожидал чего-то подобного — уж слишком легко ему дали уйти из кордегардии, и, после этого, очень долго не поднимали тревогу в замке, хотя бегство должны были обнаружить быстро.

— Почему? — повторила свой вопрос Ванесса.

— Работа у меня такая — людям помогать.

— Не смешите меня. Вы прекрасно знаете, что даже если бы смогли что-нибудь сделать с проклятым, то все равно отсюда не ушли бы.

— Дело не только в сыне барона, — вздохнул Ловец. — Мне нужен мой спутник, с которым меня поймали.

— Договорились. Я отпускаю и вашего спутника, и вас. Вас выводят тайным ходом к месту, где приготовлены лошади, и вы скачете отсюда так далеко, как только сможете. Могу предложить также некоторую сумму на дорогу с условием, чтобы вы, когда доберетесь до более цивилизованных мест, рассказали членам лекарской гильдии, что из замка барона д` Кригоф не возвращаются и ездить сюда не стоит.

Ловец слушал внимательно, хотя все его внимание было приковано к аметисту, мирно покоящемуся между двух вздымающихся грудей женщины.

— Вы меня слышите?

— Слышу. — Он посмотрел ей в глаза. — "Соглашайся!.. Упрямый. Красавец".

В голове у нее были сплошные эмоции. Что поделаешь — женщина.

— Я верю вам, но, скажите, зачем вам это надо?

— Однако, вы очень любопытны. — Ванесса поднялась и вплотную подошла к все еще продолжавшему стоять перед ней Ловцу. — Я хочу сделать это, потому что так хочу. Вы мне понравились, а я люблю делать добро понравившемся мне людям. Устраивает вас такое объяснение?

Она была невысока, и теперь перед глазами Ловца открылся очень привлекательный вид на ее грудь сверху.

— Обычно, в таких случаях нежеланного мужа просто отравляют.

Лицо Ванессы исказилось злобой.

— Да я бы рада! — выплюнула она. — Но он подозрителен и ест только проверенную пищу. А убить более доступными способами не могу. За него стоит его дружина, хотя и не вся. Помогите мне, лекарь! Здесь люди уже исстрадались от него. Не только я, но все жители скажут вам спасибо. Барон сказал вам, что его жена была его родственницей? Конечно, не близкой, но все же родной кровью.

— Нет.

— Вот видите!

— И все же мне непонятен ваш интерес, прекрасная госпожа. Если честно, то я с большим трудом могу поверить в то, что все помыслы такой умной женщины направлены на заботу о жителях этого замка.

— Этот мерзавец просто купил меня! Я хочу освободиться от него, потому что если он протянет еще дольше, я рискую быть отданной дружинникам, как это произошло с несколькими моими предшественницами. Ну как, веская причина?