Огромный вклад доктора Бьеркхема в области парапсихологии до сегодняшнего дня еще не был до конца понят и оценен. Однако, по моему глубокому убеждению, настанет время, когда его выдающаяся исследовательская деятельность получит заслуженное признание.

В начале июня 1963 года я решился на первую публикацию в прессе. Киль Стенсон, ведущий звукооператор Шведской радиовещательной корпорации уже дал положительные комментарии в прессе после встречи со мной. Не пытаясь объяснить суть этого феномена, он полностью исключил любую возможность подлога и обмана. Более того, он был готов проводить записи вместе со мной, используя свое собственное оборудование, что полностью соответствовало моим ожиданиям.

14 июня я организовал свою первую международную конференцию, которая состоялась в Моэлнбо/Нисунд, где мы располагались, и продолжалась 7 часов. Несмотря на то, что на ней не обошлось без жарких дебатов, результаты были преимущественно положительными. Я обобщил свои взгляды, планы и цели следующим образом:

Сегодня я едва ли могу предсказать, как будут развиваться события. Но могу предположить, что строители моста на другой стороне планируют начать записи по всему миру. (Между прочим, этот процесс уже начался). Но я хотел бы особо подчеркнуть, что ни один исследователь не получит положительных результатов без внимательности, открытости и критического отношения к делу. Чтобы с самого начала исключить любую возможность обмана, в том числе самообмана, было бы желательно сформировать небольшие исследовательские группы, чтобы проводить записи при содействии/или в присутствии специалистов по акустике, радиоинженеров, экспертов по электронике, парапсихологов и других надежных свидетелей.

Что касается меня лично, я принял твердое решение не создавать никаких мистических движений, сект или эзотерических школ вокруг моста в иной мир. Все организации, созданные людьми, несут в себе опасное семя догматизма и закоснелости. Я никогда не буду выступать в роли духовного наставника или лидера, потому что питаю отвращение к любой форме покровительства, и потому что считаю, что свою духовную пищу каждый должен вкушать сам.

Для этой цели я предоставил свой маленький домик в лесу в распоряжение заинтересованных исследователей. Его оснащение необходимо усовершенствовать при содействии технических экспертов.

Создание таких центров под руководством и наблюдением ученых было бы первым шагом на пути к плодотворному сотрудничеству между двумя мирами.

Те, кто серьезно заинтересован в строительстве моста, должны посвятить этому много времени, терпения и усилий, потому что без личного вклада нельзя ожидать положительных результатов.

В первую очередь — и это самое важное — все зависит от мотивов, на которых основано наше желание установить контакт с умершими.

Если мы хотим избавиться от парализующего страха перед смертью, нам нужно осознать внутреннюю искаженность наших мыслей и чувств, загнанных в порочный круг времени, пространства и причинных связей. Нам нужно пройти через сумерки богов и демонов, чтобы после крушения собственных иллюзий заново найти путь к человеческому сердцу.

Нисунд становится похожим на голубятню. — Голос из автомобильного радиоприемника. — Лена отправляет нас спать. — Незнакомка Хильда предупреждает нас и дает нам совет.

То, что произошло впоследствии, было неизбежно. Из самых глубин неведомого пробивалось и прокладывало себе путь что-то новое, упрямое и решительное. Что-то рождалось, росло и развивалось, что-то, на что уже нельзя было просто закрыть глаза.

Что касается меня лично, то мое положение внезапно изменилось. Даже если определенные рационалистические и доктринерские круги по-прежнему не желали признавать существование иного мира и высшего измерения, они не могли больше отрицать феномен как таковой, и после того, как специалисты по радиовещанию исключили возможность мошенничества и обмана, вопрос доверия ко мне больше не поднимался. Именно последнее обстоятельство придавало фактам силу и убедительность.

Тем не менее, для меня это означало конец спокойной жизни. Меня начали заваливать письмами. Журналисты, представители радиовещательных компаний, специалисты по акустике и ученые всех направлений обращались ко мне ежедневно. Телефон внезапно превратился в домашнего тирана.

В те дни я впервые почувствовал гибкую, почти эластичную структуру времени. Мне его просто не хватало. Часы и дни пролетали как в лихорадке. Как бы я ни пытался рационально распределить свое время, я просто не в состоянии был придерживаться своих планов. Все вокруг меня изменилось. Так как раньше, будучи певцом и художником, я всегда общался и известными личностями и интересными людьми, мои контакты всегда были прямо или косвенно связаны с искусством. Теперь ситуация полностью изменилась. Смерть — вот то, что в той или иной мере коснулось всех людей, приходивших ко мне.

Так как смерть требует своей дани, невзирая на социальное положение, возраст или пол, я столкнулся с совершенно разными людьми и узнал об удивительных, порой потрясающих поворотах судьбы.

На меня была возложена в высшей степени непростая и ответственная задача стать доверенным лицом мертвых, и я не смог бы должным образом с ней справиться без помощи своих невидимых друзей.

Я могу лишь вкратце перечислить многочисленные события, следовавшие одно за другим.

Но прежде чем я начну свой рассказ, порой напоминающий телеграфные сообщения, я хотел бы коснуться нескольких записей, содержание, ясность и способ подачи которых придают им особую значимость.

Читатель, возможно, помнит, что еврейская песня «Нагила Хава» была предложена мне в четырех версиях, причем текст каждый раз менялся. Когда я записал песню в третий раз, запись оказалась очень ясной и частично очень громкой. Я обнаружил, что в ней одновременно появились двое моих умерших друзей. Это были Арне Фальк, который говорил о судьбе исполнителя и давал комментарии, касающиеся его, а исполнителем был мой русский друг Глеб Боевский, бывший морской офицер, которого после русской революции судьба занесла в Палестину.

Боевский был благородным, образованным и многогранным человеком, всегда окруженным молодежью, часто очень бедной. Они то занимались раскопками финикийских могил, то строили лодки и плавали на Кипр ловить макрель. Несмотря на лишения, в них жил дух приключений и предприимчивости, составлявший основу их скромного существования.

Боевский умер в 1945 году от воспаления легких. А сейчас он весело напевал, а Фальк комментировал песню. Из текста было ясно, что Фальк знает о судьбе Боевского. В этот раз он говорил большей частью по-шведски, вставляя то тут, то там немецкие и русские слова. Боевский пел, чередуясь, на немецком, русском, итальянском, шведском и арабском языках. Он свободно импровизировал в стихотворной форме.

Сначала он рассказал детали, касающиеся одного знакомого, недавно умершего в Стокгольме. Потом подчеркнул важность наших контактов, назвал мое имя и дважды повторил: «Мы едем. Фридель ждет нас!»

В переводе текст песни звучал следующим образом: «Когда захочешь. полиглот. Привет, Юргенсон. это правда, йог слушает… мелодия семь. Боевский призрак Моэлнбо. Фридель ищет мост к мертвым, которого боятся. нет, нет, все будут приятно удивлены. Потрогай меня. Брахман. арбуз проверяется на рынке, все проверяют сердце в Моэлнбо.» и так далее.

Следует заметить, что его упоминание Брахмана имеет отношение к его предшествующей жизни в Индии. «Проверка» арбуза относится к Палестине, когда мы на рынке сжимали арбузы, проверяя их на спелость. В данном случае это значило, что те, на другой стороне, проверяют мое сердце на духовную зрелость. Женский голос с русским акцентом вставил: «Боевский. Юргенсон».

Летом 1963 года мы с женой и сыном поехали в Италию. Когда мы навещали Энцо и Джоконду в Серапо, произошло следующее.

Однажды вечером Джоконда, Энцо и я ехали по набережной Гаэты. Энцо вел машину и включил радио. После новостей наступила короткая пауза, после чего женский голос выкрикнул: «Фридель, Фридель, завтра!»