Литмир - Электронная Библиотека
Содержание  
A
A

— Perdulo e tutto tempo che in amore non si spende, — говорю я, стараясь хоть на миг выкинуть эти мысли из головы. — Время, не отданное любви, потеряно зря.

— Этому научил вас Леандро? — спрашивает Гай после долгого молчания, глубоко вздохнув. — Жаль, что мне не довелось познакомиться с ним.

— Больше всего мне хотелось бы, чтобы сейчас он был с нами, — с тоской говорю я. — Он бы знал, что делать.

— Вот что мне хотелось бы узнать, — осторожно произносит Гай. — Как вы сбежали из Бельгии? Ты говорил, что расскажешь мне, и, по-моему, время пришло. Вы оба здесь, и мне нужно знать, как это было.

Я наполняю бокал и медленно отхлебываю. В моей памяти воскресает старинное шато в Бельгии, колючая проволока над каменной оградой, скрытой в кустах ежевики. Здесь, в Виргинии, мы можем дышать; там мы были скрыты в лесу, таком густом и безмолвном, что, казалось, он высасывает из нас кровь и жизнь. Там мы прятались от мира и оплакивали утраченную мужественность. Там впервые появилась она; Хогарт сказал, что ее зовут Доула. Особая подруга для мистера Линкольна. Нас предупредили: держитесь от нее подальше. Держите двери на замке. А не то…

Гай откидывается на спинку кресла и опускает глаза, смотрит на руки, ждет, когда я начну говорить. Его тонкие изящные пальцы созданы для того, чтобы ласкать женскую плоть. Они так непохожи на горячее, сухое прикосновение его отца. Те руки наслаждались, причиняя боль. Упивались страданиями.

После маленького приключения в стогу сена Гай ни разу не прикоснулся к другой женщине.

Стоит вам подпасть под очарование Белладонны, и других женщин больше не существует.

* * *

— Надо бежать. Надо спасаться, — сказал я однажды Маттео в конце октября 1946 года, когда мы уныло сгребали сухие листья с садовых дорожек. — Мы должны спасти ее. И знаешь, что самое странное — мне делается лучше, когда я думаю о бегстве. Это придает мне силы, я вижу цель, сосредотачиваюсь на ней. Здесь мы гнием заживо, и ты это знаешь. Бесстрашные близнецы Ченнини так не поступают.

— Некогда бесстрашные, — угрюмо возразил Маттео.

— Нам это удастся, — сказал я, с противным скрежетом проводя граблями по гравию. — Мы выжили, верно? Теперь мы должны снова стать мужчинами. Думать, как мужчины, как они. Стать безжалостными, как мистер Линкольн, Хогарт и все остальные. Члены Клуба, так она их называет. Мы знаем, каковы они, а значит, можем их перехитрить. Мы ловчее их. Они считают, что мы сломаны и раздавлены — но это не так. Правда? — с надеждой спросил я брата.

Маттео с сомнением покачал головой, но с этой минуты стал больше походить на себя — такого, каким он был прежде. Мы рассказали ей о своем замысле, и ее глаза расширились от страха.

— Мы пересечем границы, уйдем в Швейцарию. Я серьезно, — шепнул я ей. — Там лежат все деньги, в Швейцарском Консолидированном банке. После этого мы скроемся вместе с младенцами. Туда, где нас никто не найдет.

Она неважно чувствовала себя и дрожала от страха, поэтому мы велели ей ни о чем не беспокоиться — мы все сделаем сами. В голосе моем звучало куда больше уверенности, чем я испытывал на самом деле. Нам было нужно очень многое — одежда, транспорт, паспорта, деньги на проезд в Швейцарию. Я решил, что состряпаю паспорта и удостоверения личности; мы похитим их у наших трех «М», а уж подделать все, что надо, я сумею — этому искусству я научился в годы Сопротивления. Но решить остальные проблемы будет куда сложнее: мы не знали расписания поездов, у нас не было ни машины, ни бензина, мы даже не знали, как называется ближайшая к замку деревня. И просить помощи было не у кого.

Был нужен план. Размышлять, рассчитывать. Думай, Томазино, думай. Времени нет. Может быть, удастся выбраться в деревню и найти кого-нибудь, кто нам поможет. Нет, не получится. А если раздобыть кусачки для колючей проволоки и ускользнуть под покровом темноты? Нет, и этого мало. Одними кусачками тут не ограничиться. Нужно убрать с дороги Маркуса, Морица и Матильду.

Главным нашим противником был Хогарт. Наверняка он будет здесь, когда придет время родов. Его Светлость не появлялся, и мы радовались этому. Сейчас ей не хватило бы сил вынести прикосновение его горячих, сухих пальцев; от ужаса она могла бы родить раньше срока. Нет, Хогарту не придет в голову, что у нас хватит храбрости решиться на побег.

Для начала надо подружиться с Матильдой. Белладонне это удалось без труда, потому что Матильда проявляла ярко выраженные материнские наклонности. Не будь это зрелище таким чудовищным, я бы рассмеялся, глядя, как приземистая угрюмая крестьянка ласково поглаживает Белладонну по растущему животу. Матильда варила ей питательные супы, готовила лучшие блюда, заглядывала к будущей матери чуть ли не каждые полчаса — Белладонна готова была рыдать от такой опеки. Я пытался представить, как вечерами в сторожке у ворот Матильда вяжет малышам носочки и подрубает пеленки, но разум отказывался поверить в эту картину.

— Но как мы проскользнем мимо сторожки? — тихо спросил я у Маттео, когда однажды ночью мы вышли прогуляться. Мы помахали рукой Морицу, чтобы он знал, что мы с ним считаемся, и не стал в нас стрелять. — Другого пути наружу нет.

— Перережем им горло, — сказал Маттео после долгой неловкой паузы. — Как на войне.

Да, мы до сих пор были будто на войне, в плену у врага.

— Только хлопотное это дело. — Я заговорил почти как Хогарт. — Много крови. — Я содрогнулся, и мы пошли дальше, обсуждая другие варианты. Наше дыхание клубилось в морозном воздухе белыми облачками.

На следующий день Белладонна решила за нас эту проблему. Улучив момент, она сунула под салфетку на поднос тоненькую потрепанную книжечку: «Руководство по ядам для знатоков».

— Я нашла ее в библиотеке, спрятанную в другой книге, — шепнула она, внимательно глядя на нас огромными глазами.

— Великолепно. Теперь ни о чем не беспокойся, — прошептал я в ответ. — Думай только об одном: родить прелестных малышей, а об остальном позаботимся мы.

Книга оказалась необыкновенно интересной, и я поспешил в библиотеку — посмотреть, нет ли там других книг о растениях и грибах. Нам хотелось поскорее начать поиски в лесу. Хорошо подошел бы олеандр. Хватило бы всего одной веточки, нескольких листиков. Или касторовые бобы. Чрезвычайно ядовиты. Но касторовые бобы здесь не растут. Ростки картофеля — но сейчас не сезон для картошки. Очень надежное средство — мышьяк, но я не знал, где его найти. К тому же я не умел отличать мухомор от трюфеля, так что поход за грибами придется отложить. Кроме того, как нам удастся накормить трех М. мухоморами? Они сразу заподозрят неладное. Я читал дальше. Должно же быть что-то подходящее! Ага, безвременник осенний. Ядовито все растение; годится. Погодите-ка… Вот раздел о ботулизме. «Руководство для знатоков» подробно рассказывает, как вырастить плесень в маленьких баночках. Отлично. Мы состряпаем наш собственный, очень вкусный ядовитый коктейль и спрячем его в вырезанной книге, где она нашла руководство. Они не поймут, откуда пришел удар. А когда путь будет свободен, мы возьмем их одежду, деньги и паспорта, над которыми я впоследствии поколдую.

А о дальнейшем я предпочитал не думать.

* * *

Вскоре после того, как у Белладонны отошли воды, пришел Хогарт и привел какого-то человека, сказав, что это врач. Я помнил его с тех пор, как он впервые осматривал ее, когда она забеременела. Я доверял этому костоправу не больше, чем Матильде с ее материнскими хлопотами, но надеялся, что он сумеет принять роды.

Приходилось ему доверять — ничего другого нам не оставалось.

Его Светлость до сих пор не появлялся. Его исчезновение тревожило меня, но я догадывался — у него свои причины держаться подальше. Дело не только в том, что он боится своим появлением нарушить течение родов. Причина тут другая, я это чувствовал.

Начались роды. Они проходили мучительно. У меня сердце разрывалось от ее криков, бесконечных, час за часом.

110
{"b":"227295","o":1}