Мистер Дрябли уже не улыбается.

— Нет, я не слышал этой истории, — бормочет он.

Конечно, не слышал. Ведь я ее только что сочинил.

— Дорогой сэр, не стоит меня стесняться, — говорю я. — Человек с вашим опытом не мог не слышать этой легенды. Спустя шесть месяцев щедрый любовник разорился и бросился вниз с Биг-Бена.

— Хотите сигару? — предлагает Леандро. Кажется, он понял, что я жульничаю.

— Кстати, о драгоценностях, — обращаюсь я к Лоре. — Совсем недавно я выразил восхищение вашими жемчужными сережками. Надеюсь, вы не потеряли их в спешке, когда удалялись.

Она инстинктивно касается рукой уха и окидывает меня взглядом, полным холодного презрения. Сегодня на ней серьги из хрусталя, не особенно дорогие. Но не говорите, что я вас не предупреждал.

— Не хотите ли прогуляться при лунном свете? — приглашает ее мистер Дрябли, встает и протягивает ей руку.

— Когда Лора возвращается домой? — спрашиваю я у Леандро.

— Через два дня.

— Тогда, помяните мое слово, завтра здесь будет красивая сцена, — говорю я. — Погодите — увидите.

Разумеется, на следующий день, когда я сидел в саду, ко мне подбежала разгневанная Лора.

— Признавайтесь, — кричит она, — где они?

Я улыбаюсь сладчайшей непонимающей улыбкой.

— Что?

— Мои жемчужные сережки. Вчера вечером вы специально сочинили эту историю, чтобы скрыть, что вы их украли.

— Если я вас правильно понял, — медленно произношу я, — дело обстоит так. Мы с вами побеседовали всего пару кратких минут, а потом вы смеете обвинять меня в том, что я украл ваши дурацкие жемчуга. Там, откуда я прибыл, а именно — в Бенсонхерсте, Бруклин, за такое оскорбление вешают.

— Мне плевать, откуда вы прибыли. Я хочу получить обратно мои сережки.

— Тогда советую вам перемолвиться словом с вашим дражайшим Джаспером Джеймсом. Он куда более вероятный подозреваемый. Может быть, вы уронили свои серьги, когда гуляли при луне.

— Негодяй! — шипит она. — Он настоящий джентльмен. Я обращусь в полицию.

— Ради бога, милости просим. С удовольствием обсужу с ними ваше недостойное поведение и ложные обвинения против меня.

— Как вы смеете! — визжит она и упархивает прочь.

Весьма довольный собой, я решаю, что пора нанести визит любезнейшему мистеру Дрябли. Еще один из моих многочисленных талантов — умение бесшумно вскрыть любой замок, поэтому, заметив, что этот комок грязи утешает Лору на террасе, я проскальзываю вверх по лестнице и быстро проникаю в его номер. Какой сюрприз — в ногах его кровати стоят аккуратно упакованные чемоданы. Ну и удивляется же он, когда через несколько минут входит к себе в номер и видит, что я сижу в кресле и обмахиваюсь его паспортом и билетами на поезд.

— Никак уезжаете? Что ж так скоро? — спрашиваю я.

— Ах, вы… — брызжет он слюной, задыхаясь от злости. — Убирайтесь, пока я вас не вышвырнул.

Пусть я немного растолстел, но, честно скажу, фигура у меня до сих пор внушительная и драться я не разучился. Это умение у меня в крови, оно сверкает в моих угольно-черных глазах. Пусть не обманывает вас ангельский каскад черных локонов, за которые так любит дергать Брайони. Во мне нет ничего ангельского.

— Сначала немного побеседуем, — говорю я.

— Нам не о чем говорить.

— Я так не думаю, — парирую я и достаю из кармана жемчужные серьги Лоры.

— Где вы их взяли? — изумленно спрашивает он. — Значит, вы их все-таки украли. И пришли меня шантажировать. Я знал это с самого начала…

— Ох, прошу вас. Я сыт вашими излияниями по горло. — Я вытаскиваю из другого кармана черный бархатный футляр для драгоценностей, и глаза у него вылезают на лоб. — У вас есть выбор, — говорю я, помахивая футляром с великолепной коллекцией дамских сережек. — Я могу пойти в полицию и сообщить, какие у вас легкие пальчики. Но, с другой стороны, я могу передать эти серьги Леандро, и пусть он сам разбирается с вами. Оба этих варианта приведут — как бы это помягче выразиться? — к боли и огорчениям. Или я могу отдать эти драгоценности синьору Гольдини и сказать, что нашел их на гравиевой дорожке у источника. В этом случае вы сядете в ближайший поезд до любого забытого Богом места и в придачу, смею добавить, окажете мне весьма значительную услугу.

— Я так и знал. — Он мелодраматически вздыхает, но тем не менее немного успокаивается. — А какую…

— Ответите на один вопрос.

Он озадаченно смотрит на меня.

— Ответить на вопрос? И все?

— И все. И пообещать, что никогда за всю вашу никому не нужную жизнь вы и на пушечный выстрел не приблизитесь к Лоре Гарнетт или к кому-нибудь из нас, иначе я буду первым в длинной череде желающих свернуть вам шею. Я знаю, где вы живете, знаю, кто вы такой и, если вы будете продолжать вести себя дурно, то — мой вам совет — осторожнее разгуливайте по вечерам. Надеюсь, вы меня понимаете.

Он не колеблется.

— Будьте вы прокляты. Ладно, даю слово. — Много ли оно стоит? — А теперь задавайте ваш вопрос и проваливайте. Мне надо успеть на поезд.

— Хорошо, — говорю я. — Почему вы спросили у миссис Хантер: «Кто вы такая? Зачем вы здесь?»

— О чем вы?

— В тот день, когда вы впервые сели с нами, вы произнесли именно эти слова. Она огорчилась. Я хотел бы знать, почему вы это спросили.

— Понятия не имею. Вопросы совершенно невинные.

— Значит, это было простое любопытство? И все?

— Конечно, все. — Он, кажется, искренне озадачен. — А что же еще?

Мой бедный мистер Дрябли, спасибо, что ты так глуп. Я тебе верю. Ты слишком туп, чтобы быть одним из них. Какое счастье, что мне больше не придется иметь дело с этим коротышкой.

— Ничего, — говорю я. — Ничего.

В тот вечер Лора остается у себя в номере, горюя о безвременном отъезде своего курортного ухажера, а Леандро, успокоив ее, выходит прогуляться с нами.

— Что она будет делать дальше? — спрашиваю я его.

— Надеюсь, приедет в августе с детьми навестить меня, — отвечает он. — Она всегда бывает благодарна мне за приглашение. Оно означает, что ей есть, куда пойти, есть, где отдохнуть от домашних неприятностей.

Надеюсь, при этих словах у Ариэль стало спокойнее на душе.

— Почему она не попросит вашу ведьму, чтобы та прогнала ее мужа? — спрашивает Ариэль.

— Это не в обычаях стреги, — отвечает он.

— А чем же тогда занимается ваша стрега? — спрашивает Ариэль, чуть ли не про себя. — Как вы думаете, она сможет мне помочь?

— Да. Она помогает тем, кто попал в беду, но не каждый, кто обращается к ней, находит ее советы приятными.

— Может она найти пропавшего?

Леандро бросает на нее озадаченный взгляд.

— Мне нужно найти одного человека, — говорит Ариэль.

Нет, нет, нет, только не это. Не сейчас.

— Моего ребенка.

Леандро смотрит еще более озадаченно.

— Он похитил моего ребенка. У Брайони был брат-близнец. Его имя Тристан. — Ариэль стиснула руки так сильно, что костяшки пальцев побелели. — Мне сказали, что он умер, но я знаю, он жив. Я знаю это. И хочу вернуть моего ребенка.

— Мне очень жаль…

— Я не могу объяснить, — говорит она с таким жаром, какого я никогда не слышал в ее голосе. — Но он исчез. Я хочу найти их. Моего ребенка и человека, который его похитил. Я хочу вернуть свои силы и не остановлюсь, пока не найду их.

— Понимаю, — говорит Леандро.

— Мне надо идти. — Ариэль встает, берет на руки Брайони и уходит. Маттео, встревоженный, следует за ней. От удивления я не нахожу слов — она раскрыла свою тайну человеку, о котором всего несколько дней назад говорила, что ему нельзя доверять.

— Да, — говорю я. — Она полна сюрпризов.

— Una sorpresa della bella donna. Да. Величайший сюрприз. Не знаю, что и сказать.

— Нам бы очень пригодился ваш адрес.

Леандро едва заметно улыбается.

— Своими словами вы помогли ей, хотя сами этого не знаете, — говорю я ему. — Надеюсь, мы сможем прибыть к вам через неделю или две. Я все улажу. На всякий случай мы поедем кружным путем. Я скажу синьору Гольдини, что мы уезжаем в Америку, и мы снова исчезнем.