— Молчит.

На этом доклады кончились, и Язин отпустил офицеров.

Все так же моросил дождь, было сыро. Полковник подошел к окну и стал задумчиво смотреть на расползавшуюся по стеклу воду. Сейчас, когда майор Дэм находился на грани разоблачения, он особенно интересовал Язина. «Бэл, несомненно, в НИАЛе, — размышлял Язин, водя пальцем по запотевшему стеклу. — Совершенно очевидно, что не Дэм прыгал на Смирнова в колодезной, что огнелазный скафандр предназначен не для него. Под чьим же именем скрывается Бэл?» — этот вопрос назойливо точил мозг Язина все последние дни. Начальник БОРа не знал, что скоро новая, еще более дерзкая вылазка Бэла покажет, что «Кровавый пес» свил себе гнездо в Алмазном институте.

В кабинет торопливо вошел Глебов и, не говоря ни слова, положил на стол пачку фотографий.

— Рентген Четверки.

Язин знал, что, пробравшись в НИАЛ и заняв там чужое место, враг каждую секунду был начеку и имел при себе замаскированное оружие. По его приказанию каждый из Четверки был негласно сфотографирован рентгеном, и вот долгожданные снимки лежали перед Язиным — влажные и блестящие глянцем. Сейчас всевидящее око рентгена скажет свое непререкаемое слово — кто из Четверки майор Дэм, — и полковник от волнения проглотил подошедший к его горлу комок.

— Трое не представляют интереса, — коротко доложил капитан, — среди них Корнилов. — Но этот снимок, — и Глебов протянул полковнику фотографию размером со страницу из книги, — заслуживает большого внимания.

Язин застыл. Его серые глаза сузились и нетерпеливо смотрели на капитана. По темно-серому фону рентгенограммы четким ожерельем шли небольшие черные квадраты. По контурам человеческой фигуры было видно, что квадраты окружают чью-то талию. Они были вытянуты в замкнутую цепочку, образуя букву «О», поставленную на бок.

— Плоские микрогранаты, — пояснил Глебов. — Вделаны в ремень. Всего десять штук.

— С кого снимок?

Глебов перевернул рентген и показал фамилию ученого, записанную на обороте. В то же мгновение на лице полковника приливом крови вспыхнула радость: фотография подтверждала его гипотезу. Язин вскочил со стула и, забыв о присутствии Глебова, начал с воодушевлением декламировать «Конька-горбунка»:

Увлекшись, Язин долго читал старинную сказку. Глебов не шелохнувшись, слушал начальника БОРа: он знал, что полковник читает стихи лишь в моменты наибольших удач.

Пробравшись в секретное учреждение, враг нередко прячет в его кабинетах крохотные микрофоны подслушивания — «майки». С их помощью он хочет знать тайны, скрытые от него. Язин опасался, что «Красная маска» установила «майки» и в Алмазном институте.

Уже в который раз Егоровна, уборщица НИАЛа, просила у Лисицына трехдневный отпуск, но завхоз отпустил ее лишь в последних числах июля. В этот день рано утром по длинному коридору второго этажа института шла женщина в синем халате и в резиновых туфлях. В одной руке она несла ведро с теплой водой и тряпку, в другой — паркетную щетку и кусок мыла. Маша (так звали новую уборщицу) должна была заменить Егоровну на время ее отсутствия. У двери приемной Рублева женщина остановилась, поставила ведро, открыла приемную и кабинет директора.

В большой комнате все отличалось изяществом и изысканной простотой — блестевший лаком стеклянный шкаф с книгами, большой письменный стол, чернильный прибор темно-коричневого мрамора с бронзой. Еще раз взглянув в коридор, Маша Ильина — работница БОРа — перенесла ведро в кабинет и полузакрыла дверь. Здесь она немедленно принялась за поиски аппарата подслушивания.

Держа в одно руке влажную теплую тряпку, Ильина прижала щеку к крашеной маслом стене и сначала заглянула за книжный шкаф, затем за шкаф с химической посудой. После этого она осмотрела сидения тяжелых кресел и стульев. В приемную никто не входил, но все же Ильина смочила водой тряпки и за несколько минут вытерла пыль со стола и подоконника. Только после этого она села на пол и забралась под стол, между тумб. Здесь пахло пересохшим деревом, каждый шорох отдавался в ушах непривычно гулко. Ильина не обнаружила «майк» и здесь. Быстро протерев щеткой паркет, Ильина перешла под приставной стол с тяжелыми резными ножками. Каждую минуту в коридоре мог появиться человек, и женщина настороженно вслушивалась, не раздастся ли чьих-либо шагов. Но и здесь Ильина не нашла ничего. Лишь когда она провела рукой по дальнему углу столешницы, ей попалась плоская деревянная планка, прибитая к столу. Она имела толщину стиральной резинки и размеры портсигара. Планка приросла к дереву, словно квадратный домовой гриб. В центре ее темнело круглое окошечко звукоуловителя, закрытое страховой сеткой. «Майк!».

Микрофоны подслушивания, как сильные звуковые объективы, чувствительны, и, помня инструкцию, Ильина закрыла рот платком, чтобы не дышать на прибор. Надев перчатки, она осторожными движениями сняла «майк» со столешницы. Он был тяжел, как кусок свинца, имел две острых иглы и походил на огромную четырехугольную кнопку. Тут же под столом Ильина бесшумным аппаратом сфотографировала «майк» со всех сторон, освещая его электронной вспышкой. Затем она ввела иглы в прежние отверстия и поставила микрофон на старое место. «Майки» имели собственное электропитание и магнитофонную ленту, для записи звуков, шириной не больше иголки, малейшее сотрясение воздуха, и вибрационный контактор включал сверхчувствительные приборы. Поэтому, по-прежнему не снимая с лица платка, Ильина ушла из кабинета.

Не убирая комнаты секретаря, Ильина перешла в кабинет Нилова, имевший общую с Рублевым приемную. Он мало чем отличался от рабочей комнаты директора — та же настольная лампа под голубым абажуром, тот же книжный шкаф, сейф, не было лишь большой мраморной доски с приборами. В углу стоял круглый столик с живыми пионами в черной вазе. Ильина открыла настежь окно, вдохнула свежий воздух и, повернувшись, сразу же приступила к поискам. Ее внимание привлек, прежде всего, необычный столик, однако, под ним ничего не оказалось. Не нашла она «майка» и за книжным шкафом, а так же под приставным столом. Ильина продолжала осмотр, не оставляя ничего, что могло бы привлечь ее внимание. Только заглянув между тумб большого письменного стола, женщина обнаружила «майк» в одном метре от кресла Нилова.

«Дерзко спрятано, — отметила про себя Ильина. — Видно, кабинет заместителя чем-то важен для «маски». Она не без усилий сорвала «майк» со стальных шипов и сфотографировала его при голубоватой вспышке.

Лишь после этого Ильина приступила к наиболее трудной части задания. Оставив ведро и щетку в коридоре, она подошла к лестнице и перегнулась через перила: внизу никого не было. Лишь после этих предосторожностей она неслышным шагом спустилась на первый этаж, где убирала Дуся Выркова. Двери нескольких комнат были открыты, слышался быстрый стук щетки. Вахтер сидел у подъезда, греясь на утреннем солнце. До кабинета парторга, куда предстояло проникнуть Ильиной, оставалось еще три двери, и женщина вернулась обратно.

Убрав две лаборатории, в которых пахло чем-то едким, Ильина опять спустилась на первый этаж. Вахтер по-прежнему оставался в саду. Кабинет N 18, в котором работал парторг института, был открыт, и из него слышалось чихание. Это означало, что пора начинать. Ильина расстегнула пуговицы халата и через висевшую на груди рацию заговорила:

— «Тополь», «Тополь», я «Незабудка». «Тополь», «Тополь», я «Незабудка»!