В десятом часу вечера Рогову послышались чьи-то осторожные шаги. Выглянув в коридор, он ничего не увидел. В дальнем конце коридора, в сером полумраке, тусклым угасающим квадратом виднелось окно. Угадывались черные ступени лестниц. Шаги раздались вновь, и только сейчас Рогов различил черную фигуру, кравшуюся в сторону насосного помещения. Вечером НИАЛ обычно пустовал. «Кому бы это быть? — думал Рогов. — Ученые давно разошлись по домам. Тихон у себя во дворе. Вахтеры не могут бросить свой пост». Тем временем фигура уже была у окна, и Рогов понял, что, несмотря на бесшумность шагов, неизвестный двигался быстро, даже торопливо. Фигура задержалась у входа в последний склад, где хранились химикалии для института, и скрылась в колодезном отделении.

Первой мыслью Рогова было окрикнуть неизвестного, но его остановило чувство осторожности. Синяя роба скрывала кочегара в темноте и, сбросив туфли и схватив в руки гаечный ключ, он вышел из своего укрытия. Прижимаясь к стене спиной и ладонью свободной руки, он перебежал до первой, затем до второй лестницы. Переводя дух и стараясь дышать как можно тише, Рогов ждал, что будет дальше. Но неизвестный все еще оставался в насосной. «Не мотор ли он хочет испортить?» — пробежало в его голове, и неожиданно Роговым овладел страх. Переборов себя и крепче сжав гаечный ключ, старик двинулся дальше. Добравшись до четвертого склада, он осторожно толкнул рукой дверь, а затем посмотрел в замочную скважину. Дверь не шелохнулась. Значит, человек скрылся в насосной.

Ступая на носки, Рогов пошел к окну. Вот оно совсем рядом. Окно уже потемнело. Прутья защитной решетки таяли в нем. Рядом был вход в насосную. Ступая еще тише, Рогов осторожно заглянул в помещение. Два окна бросали внутрь его едва различимый свет. Чернел квадрат крышки колодца. В углу стоял мотор в темном чехле, похожий на большую катушку ниток. На стенах угадывались трубы. Но человек бесследно исчез. Лишь стоял незнакомый запах — ядовитый и едкий, будто кипятили серную кислоту. Рогов отчетливо видел кравшуюся фигуру, и сейчас он был растерян. Дорожа каждой секундой, старик опять кинулся к четвертому складу, но его дверь была заперта. Не поддалась и дверь третьего склада. Вернувшись обратно, кочегар ощупал чехол на моторе, готовый в случае появления незнакомца спрятаться за машиной. Но, кроме твердого кожуха мотора, под чехлом не было ничего. Все также на цыпочках он бросился к колодцу, но несмотря на все его усилия, крышка даже не шелохнулась. «Не прошел ли человек через окно?» — наконец, догадался старик, но стальные решетки стояли крепко и неподвижно.

Кочегар растерялся. «Видно, померещилось, — решил он. — Не от вчерашнего ли укола? Недаром от него полдня рябило в глазах». Однако зрение и слух Рогова говорили ему, что он не ошибся, что лишь по неизвестным и загадочным для него причинам фигура каким-то образом растворилась в насосной. Он хотел уже остановиться и решить, что предпринять дальше, как голос инстинкта заставил его так же бесшумно и насколько позволяли ноги быстро вернуться к первой лестнице. Спрятавшись здесь, кочегар приложил ко лбу руку и убедился, что его лоб горяч и влажен. Сердце Рогова стучало необычно громко, как никогда не билось оно даже во время самой жаркой работы у печи. «И чем это пахло в насосной? Не ядовитый ли газ? И не от него ли такая одышка?»

Медленно тянулось время. Коридор все сильнее заливала летняя ночь. Она охватила подвал сплошным мраком. Исчезли окна коридора, исчезли стены, и Рогов стоял, будто на дне глубокого моря, куда не достигают лучи солнца. Рогов широко раскрыл глаза, так что даже стало больно орбитам. Приложив руку к левому уху, напряженно вслушивался. Но по-прежнему никто не нарушал могильной тишины.

Но вот послышался шуршащий звук, будто кто-то провел по камню ладонью, затем Рогов услышал приглушенный удар двух металлических предметов. Все внутри старика напружинилось, и икры ног, казалось, вот-вот схватит судорога. «Сейчас человек будет здесь! Что, если он пойдет не по второй, а по первой лестнице?!» В висках Рогова стучало. Внутри его самого, казалось, тикали громадные часы. Из насосного помещения вдруг выскользнула та же черная фигура. Она быстро мелькнула в густой темноте и пропала на второй лестнице.

Рогов был достаточно находчив, чтобы кинуться обратно в котельную: человек мог появиться в коридоре вновь, и все внутри истопника говорило ему, что встреча с неизвестным опасна.

Выждав полчаса и не зажигая света, Рогов вышел из засады. Он миновал внутреннего вахтера и прошел в сад. В проходной будке сидел Пименов:

— Скажи, Лукич! — обратился к нему Рогов. — Кто сейчас в институте из ученых?

— Да никого, — не отрывая головы от книги, ответил человек в черном костюме.

— А из лаборантов?

— Одна Орлова.

— А еще кто?

Пименов отложил книгу, посмотрел на бледное лицо истопника, и спросил:

— Чего ты привязался? Случилось что?

— Да ничего, просто спросить хочу по науке.

Рогов вернулся на станцию, решив проверить Орлову. Он знал эту красивую женщину, которая поступила в институт лишь недавно. Сердце старика не лежало к ней. Рогов прошел по коридору, ступая по пушистой дорожке, дернул за ручку несколько дверей, пока нашел Орлову.

— Можно? — спросил он, войдя в кабинет и остановившись на пороге.

В освещенной лампами дневного света лаборатории шумел невидимый вентилятор. У стола, покрытого мраморной доской, за батареей стеклянных трубок, колб, реторт, мензурок и тиглей стояла женщина с лицом киноактрисы. Кочегар все же заметил, что при виде его Орлова вздрогнула, что она без халата, хотя переливала кислоту.

— Проходите! — наконец, сказала лаборантка и пристально, совсем не по-женски, взглянула на невысокого старика в темной робе, с редким седым пухом по бокам головы. И Рогову показалось, что женщина запоминает его лицо. — Я хотел узнать… — замялся он, — нет ли где здесь ученого?

Орлова еще пристальнее посмотрела на кочегара, и старик понял, что она насквозь видит все его ухищрения.

— Кажется, никого нет. Лучше узнайте у вахтера, — и женщина открыла кран высокой стеклянной банки, из которой сразу же побежала оранжевая струя дымящейся жидкости.

Выйдя в коридор, Рогов повел беседу с самим собой: «Значит, это Орлова ходила. Но к чему ей лазить в колодец? А голова болит как! Все от укола. Может быть, это внутренний вахтер Ивенков? Но нет, нет, — тут же опроверг он себя. — Когда я поднялся к нему, Ивенков сидел в здании и писал. Да и как же ему оставить пост, когда перед ним телефон?! Вдруг звонок!»

Никогда честный старик не был во власти стольких подозрений, и он чувствовал, что растерян, выбит из колеи и совершенно бессилен узнать, кто был там, в насосной. Обстоятельства сделали его свидетелем загадочного поступка, и вот сейчас он должен гадать, кто этот неизвестный, должен хитрить, лукавить и думать невесть что о людях, которые, быть может, во сто крат честнее его.

Уже дома, ворочаясь на постели, Рогов решил сходить на следующий день к Рублеву и Нилову и все им рассказать. «Мало ли что может быть, — думал он, взбивая кулаками подушку. — Диверсант. Бомба. Имущества в институте на десятки миллионов».

С этой мыслью он забылся тяжелым беспокойным сном.

В приемную Нилова Рогов пришел в половине девятого. Он помог уборщице принести воды, прошелся по коридору. Увидев заместителя на лестнице, торопливо бросился к нему:

— Товарищ Нилов, у меня дело.

Нилов только утром вернулся с охоты и сейчас был немного утомлен. Все же он приветливо улыбнулся истопнику, заметив при этом, что Рогов необычно бледен, даже зелен.

— Пойдемте, — и Нилов взял кочегара под руку.

— Я, может быть, и не к вам должен, — тяжело шевеля губами, начал Рогов.

— В чем дело?

— Кажется, нам диверсию готовят.