Наконец ковер-самолет завис над площадью и, к немалому восторгу горожан, начал снижаться.

— Ура! — закричали в толпе. — Ура-а!

— Слава научно-техническому прогрессу! — крикнул чей-то неуверенный голос, но его тут же заткнули.

— Кто это? — подозрительно осведомился Дормидонт. — Кому это он славу кричал?

— Конечно, вам, ваше величество! — осклабился Кощей и вышел вперед.

Ковер завис над землей на высоте локтя и, вдруг обмякнув, шмякнулся на мостовую.

— Папа! — взвизгнула Варвара и бросилась на шею отцу.

— Так... — процедил Кощей, потрепав непослушную дочь по спине. — Варварушка, солнышко! А ну-ка, ступай во дворец, будет тебе ужо батюшкина ласка! Стрельцы!

— Слушаем, ваше высокопревосходительство! — гаркнули два ближайших телохранителя.

— Отвести Варвару в мои хоромы и не спускать с нее глаз. Все ясно?

— Так точно, ваше высокопревосходительство!

— Выполняйте!

— Есть! — Стрельцы бодро развернулись, стукнувшись от усердия лбами, и, подхватив Варвару под руки, повели ее во дворец.

Кощей непроизвольно поморщился, но смолчал. Он всегда поощрял служебное рвение, но иногда оно переходило границы...

— А ну-ка, молодцы-богатыри, подойдите ко мне! — потеплевшим голосом произнес канцлер.

Алеша Попович и Добрыня Никитич строевым шагом подошли к Кощею и вытянулись по стойке смирно. Кощей прищурился. В первый раз на его бледном лице заиграл румянец. Видеть это было довольно странно, и богатыри поначалу не на шутку струхнули. Но Кощей и не думал гневаться.

— Вы выполнили свой урок с честью, господа, — произнес он. — Его величество, — тут Кощей сделал полупоклон в сторону топтавшегося рядом Дормидонта, — его величество чрезвычайно доволен! Думаю, что и второй, более важный урок ваши друзья исполнят быстро и без нареканий!

— Да уж Илья Муромец с Яромиром расстараются, — прогудел Добрыня.

— Совершенно верно, — улыбнулся Попович. — Я думаю, нашим друзьям осталось выполнить наиболее легкую часть задания. Просто небольшая формальность...

— Надавать кое-кому по тыкве, ваше высокопревосходительство, и дело с концом! — вставил Добрыня.

— Ну это вы умеете делать просто превосходно, — холодно улыбнулся Кощей. — Подойдите ближе, друзья мои! Его величество хочет пожаловать вас за труды ратные! — Кощей снова с великосветской улыбкой повернулся к Дормидонту и сделал шаг в сторону, как бы освобождая дорогу царю.

Дормидонт кисло улыбнулся.

— Вот так всегда! Вы, канцлер, выигрываете партию, а по счетам плачу я! — Он сунул руку в карман, вытащил небольшой, но плотно набитый кожаный кошелек и кинул его Добрыне. — Ни одно доброе дело не остается безнаказанным, — пошутил царь. — Впрочем, я и в самом деле вами доволен!

Между тем Кощей сделал знак стрельцам, и те быстро скатали и куда-то унесли волшебный ковер.

— Ваше величество, — напомнил Кощей царю, — нас ждут государственные дела!

— Да-да, идемте! — Дормидонт вздохнул и, ссутулившись, пошел во дворец. Следом за ним потянулась охрана: богатырская дружина и стрельцы.

— Вот она, благодарность государя! — вздохнул Попович, подкидывая на ладони кошель.

— И то хорошо, — хмыкнул Добрыня. — Скажи спасибо, что по башке не настучали! Пойдем-ка в «Три дурака», давненько я не обедал по-человечески!

Боярин Бунша метался по кабинету, бегая от окна к двери и обратно. Это был высокий, хорошо сложенный человек с умным, но в то же время каким-то неприятным лицом. Это ощущение слегка сглаживалось, когда Бунша улыбался, но сейчас ему было не до улыбок.

— Кощееву девку привезли! — пробормотал он, подбегая к окну и в очередной раз выглядывая на улицу. — Вишь, все дурачье собралось, глазеют! Делать им больше нечего!

— Для черни это единственное развлечение, — ироничным голосом произнес его собеседник, невысокий человек в немецком кафтане, в темно-коричневых панталонах и башмаках с большими бронзовыми пряжками.

— Ты прав, Пушкин! — вздохнул Бунша. — Черни всегда все равно! Во главе государства стоит тупой, темный человек, а им все равно! Ими фактически правит Кощей — плевать! Их давят поборами, идиотическими налогами, а они ни слова в ответ! Нажрутся водки — и молчат по щелям, как тараканы! У Матвеева в приказной избе ни одной камеры свободной, все забиты! Сидят по десятеро там, где должны помещаться трое! Так этот сукин сын говорит, мол, расширять надо площади, устраивать лагеря!

— У нас не Британия, — холодно заметил Пушкин. — Свободу может оценить лишь свободный. Холопу свобода без надобности, она для него — обуза! И не надо так нервничать. Все идет по плану. Варвару они нашли, но так и было задумано. Теперь мы можем нанести хорошо поставленный удар!

— И все-таки мне бы не хотелось связываться с фон дер Шнапсом, — поморщился Бунша. — Немцы задаром ничего делать не будут.

— Ну отдашь им Кемскую волость, — отмахнулся Пушкин. — У нас что, земли мало? Ерунда, с нас не убудет. А лет через пять отберем назад! Но зато представь на минуту: вместо темной, тараканьей Руси у нас будет цивилизованное государство! К нам британцы будут ездить учиться! Университет построим, проведем наконец дороги, центральное отопление...

— Центральное отопление — это хорошо. — Бунша неожиданно остановился и сел в кресло. — Ну, Пушкин, что делать дальше?

Теперь вскочил Пушкин и забегал по кабинету, в точности повторяя маршрут боярина.

— Я переговорю с недовольными, — сказал он. — Сообщу, что царевич погиб и что виной всему — Кощей, его чары! Что Кощей спит и видит, как захватить трон, что нужен государь, имеющий не только права на престол... — тут он поклонился в сторону Бунши, — но и наследника! Пообещаю восстановление древних вольностей и боярскую республику. И войну до победного конца! Чтобы русские ратники омыли сапоги в Индийском океане!

— Ты еще пообещай каждому две жены! — усмехнулся Бунша.

— О! Это идея! — озарился Пушкин. — Лишь бы захватить власть! А там... Никто уже не вспомнит о том, что мы им обещали! Кстати, тебе, боярин, нужно немедленно ехать на запад. Биварские войска стоят на границе. По первому сигналу они выступят на столицу!

— Что-то мне не хочется туда, — проворчал Бунша. — Скучно там. Одиноко...

— А здесь тебя могут каждую минуту схватить — и к Матвееву на правеж, — сказал Пушкин.

При упоминании о Матвееве Бунша вздрогнул и снова занервничал.

— У Кощея, — продолжил Пушкин, — везде свои соглядатаи! Но соглядатаев можно перекупить... — Тут он победно взглянул на Буншу и многозначительно замолк.

Кощей не вошел — ворвался в свой кабинет.

— Варвара! — Он бросил взгляд на дочь, но тут же отвернулся и уже совершенно спокойным голосом добавил: — Я хочу знать все!

— Мне скрывать нечего, папочка! — Варвара, не торопясь, доела одно мороженое и принялась за второе.

— Прекрати жевать, когда я с тобой разговариваю! — взревел Кощей. — И не валяй дурака! Где ты была? Как туда попала? Где царевич, в конце концов?!

Варвара отложила мороженое и, не глядя на отца, так же кратко перечислила:

— Была у великого чародея Охмурид-заде. Меня сам атаман Жужа к нему проводил! На летучем корабле летела, пока твои головорезы меня не вернули. Вот! Я, может, учиться хотела! Может, я великой волшебницей хотела стать?! А я все время в тереме сижу, никуда носа не показываю!

Кощей снова порозовел, уже второй раз за день.

— Деточка! — произнес он вкрадчивым голосом. — Не вынуждай меня на крайние меры! Расскажи добром, как все было! Ты же не хочешь, чтобы твоего папочку сожгли на костре? — взревел он, окончательно теряя терпение. — В государстве творится черт знает что, полная неразбериха, и все это благодаря тебе! А ну говори, пока я тебя к Матвееву не отвел!

Варвара взглянула на отца огромными зелеными глазами и заревела, уронив на пол мороженое.

— Ты мне это прекрати! — сказал Кощей, смягчаясь. — Ну! Кому велено! Хватит лить слезы. Тоже мне, взяла моду, выучилась у матушки! Лучше расскажи по порядку!