— Тогда полезай в сумку, — приказал Муромец, — и давай дорогу показывай!
К реке они выехали быстро.
— Вот что, — сказал Илья, — коней на реку не попрешь. Ты, Соловей, не сочти за труд, отведи их к избачу!
— Это который на курьих ножках? — догадался Соловей.
— Вот именно. Он нас на опушке ждет, на старой дороге. Вот тебе десять рублей, передашь ему и скажи, чтобы коней в столицу доставил. Только пусть не пугается. Кони-то не простые, а богатырские, могут и возражать, ругаться даже... Пусть внимания не обращает! Так вот. Как доставит коней в столицу, пусть далеко не уходит. Мы, глядишь, быстро обернемся, ну и подкинем за труды! Сделаешь?
— Ты ж, Илюша, меня знаешь, — смиренно закивал Соловей. — Разве я против твоего слова когда пойду? Надо так надо. Сделаем!
— Ну и хорошо. Глядишь, и я тебя лишний раз выручу!
Придя таким образом к согласию, Илья принялся разглядывать плывущие по реке суда.
— Это слишком мало, — бормотал Илья, словно прицениваясь, — на такое суденышко зайдешь, так оно и перевернется от натуги! А это велико, ой велико, и вообще похоже на корыто! А вот это — в самый раз! И парус крепкий, и места много, и плывет, куда надоть!
— Эй, на челне! Греби к берегу! К берегу греби, кому сказал!
Завидев всадников, купцы на челне забегали, подняли еще один парус, налегли на весла и попытались удрать.
— Именем царя-батюшки! — завопил Илья. — А ну к берегу, или я за себя не отвечаю!
Кто-то из гребцов в испуге уронил в воду весло, кто-то натянул лук и выстрелил в сторону богатырей, но свежий ветер отнес стрелу далеко в сторону.
Илья Муромец развел руками.
— Придется в воду лезть! — Он скинул кольчугу и сапоги, зябко поеживаясь, вошел в реку и вдруг бухнулся, подняв тучу брызг.
Яромир уставился на него из-под руки и невольно ахнул: богатырь плыл к челну наперехват с такой скоростью, что следом за ним бурунами кипела белая водяная дорожка.
Гребцы и купцы, увидев приближающееся с невероятной скоростью нечто, дружно взвыли от страха и, как один, попрыгали в воду, а уже через мгновение Илья перемахнул через высокий борт. Погрозив купцам кулаком, он сел на корме и повернул руль к берегу. Вскоре изящное судно оскаленной пастью чудища ткнулось в прибрежный песок.
Богатыри дружно ввалились в лодку.
— Сделаешь так, — поучал Соловья-разбойника Илья, — пока мы на середину выгребаем — приготовься. Набери побольше воздуху. Чтобы до самой Кумарии хватило...
— Ты, Илья, в мое ремесло не суйся, — обиделся Соловей. — Не мешай! Дай водоизмещение прикинуть! — Он принялся что-то вычислять на пальцах. Затем замер и вдруг стал быстро раздуваться, превращаясь в огромный, безразмерный радужный пузырь.
— Сейчас рванет, братцы! — испугался не на шутку Добрыня. — Скорей на середину выгребай!
Илья схватил весло и в два гребка вывел ладью на место старта.
Хорошо кататься в лодке,
Где на брата по молодке,
А пока молодок нет,
Мы объедем целый свет! —
продекламировал Яромир, подняв руку.
— Класс! — уже привычно восхитились богатыри. — Ты бы хоть записывал!
— А я и запи... — договорить Яромир не успел. Что-то ухнуло невдалеке, богатыри упали на дно лодки, парус оглушительно щелкнул, и наступила тишина, нарушаемая только резким свистом воздуха.
— Что это было, братцы? — простонал Яромир, мотая враз отяжелевшей головой.
— Что, что, — проворчал Муромец, осторожно выглядывая из-за борта. — Летим, вот что!
— Как летим? — испугались богатыри, постепенно приходя в себя и принимая сидячее положение. — А и вправду летим!
— Ёшь твою медь! — восхитился Добрыня. — Это ж какая красота!
18
Соловей-разбойник поработал на славу. Невероятный порыв ветра поднял лодку с богатырями буквально под облака и продолжал дуть с неослабевающей силой, унося друзей в сторону Кумарии. Два или три суденышка, оказавшихся поблизости, летели параллельным курсом. Ничего не ведающие купцы решили, что наступил конец света, и выли от ужаса. Далеко внизу проносились леса и поля, мелькали речки, похожие на тонкие голубые ленточки. Кое-где виднелись деревни. Местные жители стояли разинув рты, тыча пальцами в небо. Какая-то обнаглевшая ворона попыталась угнаться за ними, но Илья цыкнул на нее, и глупая птица от испуга кувыркнулась через голову и отстала.
— Хорошо летим! — прокричал Илья, с трудом перекрывая рев ветра.
— А как садиться будем? — внезапно озадачился Добрыня.
— А руль-то на что? — отмахнулся Муромец, — Авось как-нибудь выправим!
Между тем скорость все нарастала и нарастала. Скоро совсем стало невозможно сидеть. Ветер с такой силой бил в лицо, что не давал дышать. Друзья снова улеглись на дно. Один Илья попытался восхищаться стремительным полетом, но едва он открыл рот, как невесть откуда взявшаяся ворона влетела в него, спасаясь от катаклизма. Скорее всего, это была все та же нахальная птица. Илья заткнулся, с трудом выплюнул ворону за борт и устроился рядышком.
— Сущее наказание! — прокричал он. — Ни тебе перекусить, ни тебе поспать! Ох, Яромирка, втравил ты нас в приключение!
— А тебе бы все пожрать! — проворчал Добрыня. — Вороны, что ли, мало, ха-ха-ха!
— Я ее не ел! — обиделся Илья. — Она же в перьях!
— Не было у ней перьев, — возразил Добрыня. — Ветер все повыщипал! Натурально голая ворона, хаха! — Он снова попытался рассмеяться, но встречный ветер каким-то непостижимым образом скомкал ему усы и бороду в один комок и этот комок с удивительной точностью вбил Добрыне в рот, на манер кляпа.
— Спасибо, Соловей! — крикнул Муромец. — Вступился за друга!
— А-ад... ста... аться... — донеслось до них из невообразимой дали.
— Ну Соловей! — разозлился Добрыня, с трудом освобождаясь от бороды и отплевываясь. — Ну, погоди!
Вскоре стало холодно. Ледяной пронизывающий ветер отнимал последние крохи тепла. Даже у Муромца покраснел кончик носа. Друзья придвинулись друг к другу потесней, и Яромир оказался в самой середке. Первым не выдержал Попович.
— Интересно, далеко ли до Кумарии? — спросил он, стуча зубами.
— Вопрос, конечно, злободневный! — отстукал зубами Добрыня.
— А что так скоро-то? — удивился Илья. — Али надоело? Ну, сейчас глянем! — Он перегнулся через борт и стал всматриваться в проносящийся под ними пейзаж.
— Скоро, братцы, уже степь пошла!
— А чего ж так холодно-то?
— Это от страху, — авторитетно заявил Муромец. — Мне вот не страшно, так и не холодно!
— Ха-ха! Ему не холодно! — развеселился Добрыня пуще прежнего. — Сосулька на носу в два аршина наросла, а ему не холодно!
— Где сосулька, где? — Илья неуловимым движением смахнул мутную сосульку за борт. — Нету ничего!
— Было, было!
— Нет, не было!
— Яромирка, скажи, была сосулька или нет? Яромир поднял голову. Ветер начал стихать, лодка уже летела тише, и в этот момент против солнца вдруг что-то блеснуло. Витязь невольно вгляделся и ахнул. Прямо по курсу медленно плыл летучий корабль и из его золоченой трубы, которая так и сверкала на солнце, валил густой, черный дым.
— Братцы! — завопил он не своим голосом. — Братцы! Догна-али!!!
Богатыри как по команде уставились на летучий корабль.
— Вот они, демоны! Братцы! — крикнул Илья. — Еще немного — и мы с ними поравняемся! Короче, действуем так: я правлю прямо на корабль, а Добрыня берет багор — и на абордаж! Возьмем извергов!
На корабле тоже заметили погоню. Стало видно, как засуетились и забегали матросы, через минуту корабль содрогнулся, изверг из золоченой трубы какой-то особенно черный, едкий дым и загудел низким, закладывающим уши ревом. Однако все эти манипуляции не слишком-то увеличили скорость летучего судна. Лодка богатырей их явно нагоняла.
Очевидно, капитан понял, что дело швах, и на палубу высыпали лучники. Как последний и самый весомый аргумент. Однако Илья Муромец оказался быстрее. С криком: «Я вам покажу, как с оружием баловаться!» — он схватил весло и, размахнувшись, швырнул в сторону врагов.
