Тейлору понравился выступ скалы у самого леса, откуда должны были появиться звери, преследуемые загонщиками. Американец вскарабкался на камень, сдвинул на затылок пробковый шлем и, заложив руки в карманы коротких брюк - шорт, - из-под которых виднелись красные колени, с довольным видом осматривался вокруг.
Ненов, Нульсагет, Такли и я наметили себе камень метрах в пятидесяти от американца и его слуги. Загонщики должны были пройти километров пятнадцать-двадцать через чащу; поэтому охота могла начаться лишь на следующее утро, и нам предстояло провести ночь в лесу. Мы принялись рубить колючий кустарник и сооружать из него изгородь вокруг нашего лагеря. Два негра привели мулов. Незаметно подкрались сумерки, и вскоре над лесом спустилась ночь.
Запылал костер. Красные огненные языки весело заплясали под небольшим котлом. Мы уселись вокруг потрескивавшего пламени, то и дело выкидывавшего снопы золотых искр.
Огромные деревья, отбрасывавшие чернильно-черные тени, плотной толпой обступили наш лагерь. Сквозь густую листву едва проникал голубоватый свет луны. Ночная сырость вызывала озноб, и мы невольно пододвигались к яркому огню. Ветер доносил пряный запах цветов. Африканские козодои затянули свою ночную песню, некоторые из них- бесшумно летали над нами. Расположившиеся недалеко от нас павианы беспокойно возились и переругивались. Мулы мерно жевали траву.
Я разулся: страшно чесалась ступня. Около мизинца я обнаружил маленькую черную точку - маялиса. Так называют особый вид африканских клещей. Забираясь под кожу человека, клещ откладывает там в особом мешочке свои яички. Мешочек со временем растет, вызывая боль и сильный зуд. С помощью булавки я вытащил белый шарик и, бросив его в огонь, протер ранку спиртом. Из-за маялисов в Эфиопии не выживает почти ни одна привезенная из Европы собака: насекомые проникают в нос и уши животного, и оно обычно погибает.
Вскоре ужин был готов.
Два негра, приведшие наших мулов, разместились у забора, в некотором отдалении от костра, и пили горячий кофе. Нульсагет и Сомани сидели у костра рядом, между Неновым и Тейлором, который сердито на них поглядывал. Сомани, чувствовавший себя скверно под недовольными взглядами своего хозяина, несколько раз пытался уйти от костра, но Нульсагет удерживал его, не обращая внимания на плохо скрываемое негодование Тейлора. Сердитое лицо американца в красном свете костра казалось зловещим, не обещавшим ничего хорошего. Вдруг он резко отставил кружку, так что расплескался кофе, и, обращаясь к Нульсагету, раздраженно сказал:
- Ты что же это - не знаешь, что ли, своего места? Сам расселся с белыми и того посадил!
Сомани поспешно встал и отошел к неграм, сидевшим у забора. Нульсагет же нахмурился и не двинулся с места. Он, видимо, уже отвык от такого обращения. Американец повернулся к Ненову, ища у него поддержки, но тот, сердито взглянув на американца, сказал:
- Я не одобряю вашего поступка.
- Вы здесь не хозяин, а гость, - проговорил я. Этот развязный человек вызывал у меня возмущение. - Было бы лучше, если бы вы вели себя прилично!
- Ну, в таком случае придется удалиться мне! - воскликнул американец таким тоном, словно после его ухода должно было последовать по меньшей мере землетрясение, и, вскочив, направился к своей постели, бормоча проклятия.
Он пнул ногой мула, мирно жевавшего траву, и повалился на свою постель…
Мы с Неновым переглянулись, и каждый из нас улыбнулся своим мыслям. Но этот инцидент испортил нам настроение, разговор прекратился, и мы тоже решили лечь спать.
Где-то далеко, в той стороне, где начиналась бескрайная саванна, раздался громоподобный рев льва. Словно волна ужаса прокатилась по лесу. Мулы забились и задрожали. Они бессмысленно толкали друг друга, громко, со свистом дышали и рвались на привязи. Легкий забор трещал под их напором. Отвратительный хохот гиены, раздававшийся невдалеке, оборвался на полуноте. Львиный рев постепенно усиливался. От урагана яростных звуков, все быстрее и быстрее следовавших один за другим и становившихся все громче и громче, казалось, дрожали деревья. Затем рев стал постепенно стихать и походил уже на ворчанье.
- Далеко. Пожалуй, не придет сюда, - подумал вслух Ненов. - Лев не любит густого леса.
Мы подбросили дров в костер и, проверив винтовки, легли спать. Я долго смотрел в глубокое черное небо, усеянное звездами. Луна незаметно спускалась все ниже и ниже. Темный лес казался таинственным и угрожающим. Невольно промелькнула мысль, что, может быть, сейчас где-то рядом с нами в темноте притаился молчаливый хищник, и я инстинктивно пододвинулся к яркому огню, как сотни тысяч лет назад делали это в минуту опасности наши далекие предки. Наконец я заснул.
Часа через три я проснулся от ужасного шума в лагере. Душераздирающе вопили мулы. Громко кричали люди. И, покрывая все, оглушительно ревели львы. Костер потух, лагерь был погружен во тьму. Я смутно видел кучу светлых и темных борющихся тел и ничего не мог разобрать в этой суматохе. Прижавшись спиной к забору, я держал перед собой винтовку, готовый выстрелить в любой момент. Через несколько секунд я присмотрелся и увидел, как над темным силуэтом мула взвились две светлые фигуры. Мул поднялся на дыбы и вместе со львами рухнул почти рядом со мной. Огромный хищник схватил еще сопротивляющееся животное и прыгнул с ним через забор. Но мул был слишком тяжел для льва - он упал со своей добычей на колючую изгородь и проломил ее. Вслед за ним прыгнул и другой хищник. Судя по размерам, это была львица. Разбойники исчезли вместе со своей жертвой. Мы послали им вдогонку несколько пуль, но безрезультатно.
Вскоре обнаружилось, что похищенный львами мул принадлежал Тейлору, и не было конца стенаньям и проклятиям американца по поводу понесенного убытка. Он проклинал царственных разбойников, распекал Сомани за то, что он будто бы помешал ему выстрелить во львов, и готов был бежать за львами.
То, что львы не тронули людей, не было случайностью: они почти никогда не решаются броситься на людей первыми.
Мы развели костер и осмотрели лагерь. Земля была взрыта копытами мула и залита его кровью. Оставшиеся животные сорвались с привязи и сбились у забора. Наши веши были разбросаны и затоптаны, часть забора повалена.
Наступил рассвет, серый и хмурый. Усталые и злые после бессонной ночи, мы отыскали невдалеке от лагеря останки нашего мула - несколько обглоданных костей. Гиены и шакалы, видимо, уже успели побывать здесь.
Вскоре выглянуло солнце, и вмиг все вокруг ожило и засверкало. Исчезли ночные тревоги и страхи, и на смену им пришло радостное возбуждение от предстоящей охоты.
Позавтракав, мы отправились к месту засады. Загонщики расположились по кругу диаметром километров в двадцать. Мы находились на внешней границе этого круга. Все живое, находящееся в этом круге, должно было пробежать мимо нас, сквозь естественные каменные ворота.
Около десяти часов утра мы услышали первые крики загонщиков, глухой рокот барабанов, и мимо нас в панике пронеслось стадо собакообразных павианов. Из лесу один за другим выбегали мелкие хищники. Рыжие, в черных пятнах виверы мчались, пригибая к земле свои острые мордочки. Этих животных, размером с небольшую собаку, содержат иногда в неволе. От них получают цебет - вещество, употребляемое в парфюмерии. Распушив хвост, мимо нас проскользнул на своих коротеньких лапках серый с поперечными полосами мангуст. Никто не стал стрелять в этого неустрашимого истребителя змей. Пробежала стая трусливых шакалов. Мы пропускали их всех, ожидая более ценной дичи. Огромный носорог, о приближении которого мы узнали по треску ломаемых ветвей, стремительно выскочил из лесу и, громко и раздраженно сопя, словно паровоз на подъеме, промчался мимо нас. Носороги - почти исчезнувшие животные, и охота на них запрещена по всей Африке. Ненов ради шутки выстрелил в короткий толстый рог гиганта. Пуля звонко стукнулась о твердый, как камень, рог и отскочила. Носорог злобно тряхнул угловатой головой и, не останавливаясь, помчался дальше.
