Племя батако поселилось у подножия Кедачумви. Вокруг простирались болота. Тяжелые, удушливые испарения насыщали воздух, Высокие деревья почти не пропускали света, заслоняя небо своей густой листвой. В таких местах обычно много мух це-це, приносящих смерть и людям и скоту; в особенности скоту, который мухи заражают страшной, неизлечимой болезнью - наганойНе случайно пустовала здесь земля. Но делать было нечего, и батако осели в этом мрачном лесу.

Касанда получил свой участок и вместе с Нкайной с утра до ночи рубил деревья, расчищая землю для посева сорго, маиса и маниока. Касанда валил деревья быстрее всех. Когда его топор слишком нагревался от частых ударов, он брал другой, и работа ни на минуту не прекращалась.

Не успели Касанда и Нкайна расчистить свой участок, как их единственная коза заболела наганой. Несколько дней ходила она, покачиваясь и спотыкаясь, а затем околела. Даже немезис Ифофу, несмотря на все просьбы Набетуну спасти козу, не стал обращаться к своим богам: он знал - нагана неизлечима. У соседей тоже погибали козы.

Теперь очередь была за людьми.

Батако знали, что сонная болезнь, приносимая мухой це-це, проявляется лишь через несколько недель, и они со страхом думали об этом. Человек, которого укусила муха це-це, обречен на смерть. Несколько лет назад одно из соседних с батако племен целиком вымерло от сонной болезни. И батако могла постичь такая же участь. Оставаться здесь было нельзя.

Вновь избранный вождь Мпеси не отличался ни умом, ни храбростью и не знал, что предпринять. Он послал Касанду и Нкайну, который должен был скоро стать воином, посмотреть, не ушли ли вакилу и белые с земли батако.

И Касанда с Нкайной отправились в путь.

Лишь к вечеру второго дня добрались они до родных мест. Они переночевали в дупле баобаба, выгнав оттуда змею габуну, и рано утром вышли на опушку леса. Там, где когда- то стоял их крааль, сейчас было большое поле. Ни пальм, ни хижин уже не было. Воинов вакилу тоже не было видно. Лишь попрежнему белели палатки мзунгу. Около леса ходили огромные слоны - хумба-хумба - с погонщиками на спине. Слоны поднимали хоботами тяжелые деревья, которые валили рабочие-негры, и относили их в центр поля. Ни Касанда, ни Нкайна никогда не видели, как работают хумба-хумба.

Имбонбо Длинный Язык рассказывал как-то Касанде, что далеко за их лесом, на реке Уеле, мзунгу учат пойманных слонов работать на себя, но Касанда не поверил ему: как мог слабый человек заставить трудиться на себя такое сильное животное!

Братья долго смотрели, как уничтожают их лес - лес, который они с детства привыкли видеть из своего крааля. Скоро это место совсем нельзя будет узнать. Крааля и пальм уже нет; не будет и леса. Они поднялись и молча пошли обратно. Батако никогда больше не вернутся еюда: хитрые мзунгу прочно завладели их землей. И у Касанды стало горько на сердце.

Альбер Сантегью, вербовщик рабочей силы компании «Катанга юнион миньер», второй день вместе с тремя солдатами пробирался через лес к новому краалю батако. Сантегью был человек железного здоровья, чем он, по его словам, был обязан коньяку, который он употреблял в большом количестве.

Больше двадцати лет занимался Альбер Сантегью вербовкой рабочей силы в Африке, с тех самых пор, как ему удалось ускользнуть из рук сыскной полиции на родине, в Антверпене. Впрочем, имя его звучало тогда несколько иначе, но до этого сейчас никому не было дела, да и никто не интересовался его прошлым: Сантегью был хорошим вербовщиком, а компания очень нуждалась в таких людях. Сантегью умел подкупать вождей племен, и те посылали своих негров работать на рудники. Он был смел и не боялся один заходить в такие дебри, куда никто из белых не решался заглядывать без отряда солдат. Сантегью мог прекрасно защищаться. Его парабеллум почти не знал промаха.

До сих пор Сантегью не мог пожаловаться на свою профессию. Каждый завербованный им и доставленный на рудник негр приносил ему несколько сот франков дохода. Но работать становилось все труднее. Негры неохотно шли на шахты, и вожди племен, получавшие от Сантегью немалую мзду, силой заставляли своих соплеменников работать на белых. Теперь Сантегью приходилось все чаще и чаще забираться в такую глушь, куда еще не проникали другие вербовщики, так как компания требовала все больше и больше рабочих, особенно для урановых рудников в Тинковелью. Компания хорошо зарабатывала на урановой руде, поставляя ее американцам, которые делали из урана атомные бомбы.

Сантегью мало занимал вопрос о том, что собираются делать американцы со своими бомбами. Он сам не любил мешать людям добывать деньги так, как они считают это нужным, и не терпел, когда кто-нибудь совал нос в его дела. Он сердито спорил, когда слышал разговоры о запрещении атомной бомбы. Эти неприятные люди, появившиеся даже здесь, в колонии, хотели лишить его, Сантегью, работы. Они думают, что своими подписями под Стокгольмским воззванием смогут запретить атомную бомбу. Напрасная затея! Однако Сантегью все же испытывал сомнение. У него не было уверенности в завтрашнем дне. Если бомбы запретят, спрос на негров сразу упадет, и он может остаться без работы.

Впрочем, не только эти мысли занимали сейчас Сантегью. Были у него и другие заботы.

В последнее время у Сантегью появился мощный конкурент - бельгийская администрация колонии, которая, чтобы доставить компании рабочую силу, стала попросту сгонять с земли целые племена.

Сантегью был недоволен поведением колониальных властей: если они и дальше будут применять такие методы, то цена на завербованных негров совсем упадет.

Правда, пока что негры часто умирали на рудниках, и Сантегью хватало работы. Но все же ему пришлось принять кое-какие меры. Он обратил внимание на многочисленных американцев, хозяйничающих последнее время в Конго. Богатые иностранцы разъезжали по стране, скупая все, начиная от леопардовых шкур и кончая алмазными россыпями и золотыми приисками. Американцы держали себя независимо, как хозяева, не признавая ни законов, ни правил, действующих в колонии. Они охотились на вымирающих носорогов, хотя это было категорически запрещено. Они занимались контрабандным ввозом и вывозом товаров. И все это сходило им с рук. Колониальная администрация смотрела на «шалости» американских гостей сквозь пальцы, не желая обострять с ними отношения: она знала, что брюссельские власти, связанные кабальным соглашением - «планом Маршалла», зависят от Соединенных Штатов и в случае скандала всегда примут сторону американцев.

Сантегью не осуждал поведения богатых янки. Будь у него столько денег, он сумел бы не хуже их обделывать свои дела и заставил бы администрацию выполнять свои желания. На то и деньги!

Здраво оценив положение, Сантегью решил, что было бы неплохо присоединиться к одному из таких разъезжающих по стране богатых американцев в качестве проводника. Во-первых, он будет иметь бесплатный проезд; во-вторых, бесплатный коньяк и бесплатное питание. Кроме того - и это было главное, - местные власти, следуя указанию свыше, предоставляли американцам для «приложения капиталов» огромные участки земли, часто сгоняя негров с населенных мест. На это в основном и рассчитывал Сантегью: негры, согнанные с земли, становятся очень сговорчивыми и готовы отправиться работать хоть в рудники преисподней.

И когда однажды Сантегью встретил мистера Элмсли, он понял, что именно такой человек ему и нужен. Мистер Элмсли был сыном владельца завода автомобильных шин в штате Мичиган и одним из владельцев компании каучуковых плантаций в Бразилии. Он прибыл в Африку, чтобы приискать здесь удобное местечко для новой каучуковой плантации. Сантегью, отлично знавший страну, предложил Элмсли свои услуги, и они были тотчас приняты.

Сантегью имел все основания быть довольным собой: все его расчеты оправдались. Стоило ему лишь немного пораскинуть мозгами, как дела его сразу поправились, - теперь он хорошо заработает на этих батако. Так размышлял Сантегью, двигаясь по лесу в сопровождении трех солдат мсьё Беккерса.