— Трофимов! Сынок! Какими судьбами?

Перед Акимом стоит Трофимов. Он с дороги, в военной форме. Они обнимаются.

— Я из Нижнего… — сразу мрачнеет Трофимов. Он с беспокойством отводит Акима в сторону. — Ты не знаешь… что Михалыч… чем-нибудь недоволен? Говорил обо мне?

Удивленно мотает головой Аким:

— Не-е… Да ты чего сентябрем смотришь?

— Понимаешь, приказ мне лично явиться. Вот боюсь, что на проборку… А?

Парень попытался, воспользовавшись разговором двух друзей, бесшумно открыть дверь кабинета, но это заметил Аким и схватил его за ворот.

— Стой! Мне уж невмоготу… Ради бога, Трофимов, я его подержу, а ты позвони, прошу тебя, в комендатуру…

Парень быстро оборачивается:

— Трофимов, товарищ Трофимов, я вам скажу, зачем я к Михалычу…

Трофимов удивлен:

— Позволь… позволь… паренек, а меня откуда знаешь?

Паренек увлекает его в сторону и что-то, жестикулируя, ему горячо рассказывает.

Дверь из кабинета открывается, и выходит мрачный матрос. Дверь прикрывает собой Трофимова и парня; а когда она захлопывается, матрос видит улыбающегося Трофимова, который дружески похлопывает парня по плечу.

Матрос делает движение к Трофимову, но потом раздумал и быстро скрывается среди заполнивших приемную ожидающих.

Трофимов с парнем подходят к Акиму.

— Аким, я за парня перед тобой ручаюсь. Пусть вместе со мной пройдет к Михалычу.

— Проходи.

Парень кидается сразу к двери.

Трофимов спохватывается:

— Погоди, погоди, я тоже подарок Михалычу привез, хотя и не секретный.

И он поднимает со скамейки мешок с сушками. Аким улыбается.

Трофимов с парнем входят в кабинет. Яков Михайлович стоит возле юриста и внимательно перечитывает какую-то бумагу, делает пометки.

Трофимов несмело окликает:

— Яков Михайлович… явился в ваше распоряжение.

Яков Михайлович увидел Трофимова. Глаза засияли неподдельной радостью:

— Трофимов, Николай!

И он идет навстречу Трофимову, крепко обнимает его. Он оглядывает Трофимова и остается доволен им:

— Послушай, Николай! Сталин собирает старых ленинцев в Красную Армию. Я тебя направляю на Украину.

— Ну, слава богу, Михалыч! Гора с плеч! — произнес облегченно Трофимов.

Свердлов удивленно глядит на него. Трофимов немного сконфужен:

— Я думал, ты меня, Михалыч, крыть вызвал.

— Это за что? Ну, признавайся, чего натворил?

— Ох, Михалыч, я в Нижнем с Мироновым сцепился! Ух, крепко! — замотал головой Трофимов.

— Рассказывай! — серьезно приказывает Свердлов, садясь в кресло.

— Правду сказать, Михалыч, он себя владетельным князем там чувствует, никто ему не смей ничего сказать. Распоряжается, будто это его республика… — Воспоминание о споре с Мироновым снова распалило гнев Трофимова. — Ну, пришлось в областном комитете выступить. Ему, конечно, по партийной линии выговор и впаяли! А ты же помнишь, какой он всегда себялюбивый был! Его теперь от одного моего имени в жар бросает, даром что друзьями считались…

Усмехается Свердлов, любуется Трофимовым, своим воспитанником.

— Удивляюсь…

— Чему?

— Удивляюсь, какой ты оратор стал.

Трофимов смущается от похвалы Свердлова:

— Это потому, Михалыч, что я все время помню твои слова: нужна огромная энергия, чтобы найти свое место в жизни. А с тобой, Михалыч, у меня этой самой энергии еще на десять человек хватит.

Свердлов протягивает руку Трофимову:

— Спасибо, друг. А почему же ты пришел и не поздоровался со мной?

— То есть как?

— А вот так… Здравствуй, Николай.

— Здравствуй, Михалыч.

Ленька так и остался, как пригвожденный, стоять у двери, не спуская глаз со Свердлова, а Трофимов позабыл о нем. Свердлов внезапно обернулся к нему.

— Молодой человек, вы ко мне? — обращается он к парню.

Тот смущен:

— Вы не обращайте на меня внимания, я успею. Кончайте свои дела.

Свердлов и Трофимов весело переглядываются.

— К вашему сведению, я их никогда не кончу!

Трофимов весело командует:

— Ставь сундук, разворачивай мешок!

— Это твой знакомый, Трофимов? — удивляется Свердлов.

Трофимов хитро смеется:

— И твой, Михалыч…

Свердлов присаживается на край стола, он заинтересован:

— Погоди… Погоди… — Что-то знакомое чудится ему в лице парня. — Погоди! Не говори кто…

Трофимов, смеясь, машет рукой:

— Теперь заело… и надолго! Дело чести твоей памяти!

Свердлов вздыхает:

— Нет. Голову на отсечение — с этим парнем никогда не встречался.

Парень в восторге, он торопливо разворачивает секретный сверток и достает огромную цветистую чашку с надписью золотом «На добрую память».

Парень протягивает Свердлову чашку. Свердлов быстро подходит к парню и взволнованно, крепко обнимает его.

— Ленька! Ленька Сухов! Сразу вспомнил чашку.

Ленька взволнован встречей с Михалычем. Он выпаливает одним духом:

— Это мать прислала чашку в подарок, просила простить ее, просила кланяться тебе, Михалыч, и в гости просила приезжать!

Свердлов растроган:

— Да! Это подарок, Николай, со смыслом. Та самая чашка, из которой меня хотели кипятком обварить. Жива, значит, мама?

— Мать жива и девчонки обе живы.

Свердлов задумался:

— Да, Екатеринбург… Пермь… тюрьма… смерть Сухова… ссылка… Сибирь… Какое недавнее и какое далекое прошлое…

Ленька торопится, он осторожно перебивает Свердлова:

— Михалыч, а ты обещание свое помнишь?

Свердлов смеется:

— Еще бы! Три пистолета и пост главного начальника. — Ленька очень доволен. — Ладно, Леня, едем со мной в Нижний порядок наводить или вот с Трофимовым в армию — на Украину?

— Нет, с тобой, Михалыч, в Нижний! — твердо решает Ленька.

— Ну, быть по-твоему, в Нижний так в Нижний! — с веселой торжественностью говорит Свердлов.

Кулисы театра. На переднем плане — часовой-матрос. Из зала доносятся шум и говор.

Из глубины кулис к часовому идут Свердлов, Ленька и небольшая группа рабочих.

Матрос задерживает их.

— Куда? Куда?

— А что такое? — удивляется Свердлов.

— Не велено! — отрезает матрос.

— Не велено?

— Товарищ Миронов приказал никого не пущать.

Свердлов лукаво оглянулся на товарищей.

— Ну, а как же нам быть? Нас сюда приглашал сам председатель ВЦИК товарищ Свердлов.

Матрос грубо винтовкой отталкивает людей:

— Это пущай он в Москве у себя приглашает, а тут Миронов хозяин…

Свердлов возмущен:

— Ах, вот как! Ну, а вот мы к самому твоему хозяину и приехали в гости.

— Чего? — изумлен матрос.

— Ну да, да! — Отстраняя его, Свердлов и его спутники проходят в зал.

Матрос, обвешанный бомбами и патронами, не знает, что ему делать: то ли бежать за вошедшими, то ли оставаться охранять вход.

В зале идет объединенное заседание губкома партии, президиума губисполкома и президиума горисполкома. Среди присутствующих Миронов и Зина.

Выступает матрос, который был у Свердлова во ВЦИК. Он говорит «на надрыве», жестикулирует, и иногда кажется, что разорвет свою тельняшку.

— Что же это такое получается, хочу я знать?..

В зал входят Свердлов, Ленька и сопровождающая их группа людей.

Матрос кричит:

— Приезжает наш товарищ в центр — из него веревки вьют?! — Матрос распинается: — И то не так и это не так. Что же это, опять на нас ездить хочут? А? Когда мы шли на приступ и голыми руками хватали за горло дракона, их не видно было…

Свердлов откуда-то из рядов спокойно басит:

— Где?

Мгновенная пауза. Все оглядываются, ищут спросившего. Но матрос быстро находит прежний тон:

— Всюду мы шли на приступ. Всюду проливали свою кровь…

Громко поддразнивает матроса Свердлов:

— Когда? С кем?

Матрос растерялся, оглянулся на Миронова.

Голос: