Он повернулся к Рамзи.
— Мы тебя нашли, сынок…
Глава 21
Ночью, лежа в постели, Лейла все думала о том, как хорошо было бы заснуть и больше не проснуться. Уйти туда, где нет этих неразрешимых проблем, этой низости. Но, к сожалению, не так-то просто умереть. Вот если б заболеть! Например, тифом. С каждым днем жизнь будет уходить от тебя, и ты словно начнешь отплывать от берега — все дальше и дальше. И грустные лица родных станут смутно видны, как в тумане, а потом исчезнут навсегда.
Лейла заснула. Ей снилось, что она плывет в море на спине. Кто она, что с ней было в прошлом, что ждет в будущем — ничего не известно, на сердце у нее покой, море безбрежно.
Лучи солнца танцуют на синей глади. Они сверкают, как алмазы, ласкают Лейлу…
Неожиданно распахивается дверь, и Лейла попадает в цветущий белый сад.
Лейла идет среди цветов, вдыхая их пьянящий аромат. Вся она во власти огромного, почти невыносимого счастья. Садится на скамейку под кустом жасмина, белые лепестки падают ей на голову и превращаются в корону… Из цветов появляется ребенок… ее ребенок. Он подходит к ней. Лейла порывисто обнимает мальчика, сажает на колени. Она чувствует теплоту его ручонок. Тепло разливается по ее телу. Она готова сидеть так вечно, но ребенок вырывается из рук, ему хочется поиграть, побегать. Она целует и опускает его.
И вдруг мальчик начинает расти и на ее глазах превращается в стройного юношу. Он улыбается, и Лейла пытается вспомнить, где она видела раньше эту улыбку, этот взгляд — твердый и смелый и порой такой нежный! Кто же он такой, этот юноша? Лейла тщетно пытается вспомнить…
Раскаты грома. Надвигается черная туча, и сын ее исчезает во мгле. Нет больше света, излучаемого его улыбкой.
О, если бы только вспомнить, кому принадлежит эта улыбка!
Ветер становится сильнее. Белые цветы гнутся под его порывами и снова гордо выпрямляются, рассеивая мглу, подобно лучам утренней зари. Буря затихает. В саду появляются мужчины и женщины. К ним медленно подходит человек в черном. Они покорно следуют за ним. Лейла прячется за кусты жасмина.
Человек в черном приказывает людям окружить белые цветы. По мановению его руки люди начинают размеренно и неумолимо срезать серпами белые цветы, они делают это не торопясь, будто выполняют тяжелый и неприятный долг.
Каждый раз, когда на землю падает новый ряд цветов, губы человека в черном растягиваются в отвратительном оскале. Он подгоняет людей, ему нужно, чтобы все цветы упали бездыханными на землю…
Вдали слышится крик птицы. Одна из женщин украдкой смахивает слезу и снова заносит серп…
Лейла узнала ее! Это Давлят-ханым, мать Сафы. Теперь она отчетливо различала лица всех людей. Вот ее отец, вот тетка — мать Джамили. А человек в черном… это… конечно…
Тут Рамзи повернулся к ней лицом, как бы подтверждая, что это действительно он. Лейла ухватилась за ветку жасмина, чтобы не упасть…
Все цветы сжаты. Мужчины начинают складывать ограду из кирпича, а женщины связывают цветы в охапки и несут на площадку, вокруг которой растет кирпичная стена.
Человек в черном поджигает цветы. Люди смотрят, как они горят. В отблесках пламени их лица кажутся искаженными от боли… Стебли цветов ломаются и трещат, словно плачут.
Расталкивая людей, к костру пробирается женщина с распущенными волосами. Она хочет броситься в огонь, но мужчины отталкивают ее.
И снова воцаряется тишина. Никто больше не пытается сдвинуться с места.
Костер разгорается все сильнее, потом постепенно начинает угасать. Кое-где еще вспыхивают язычки пламени, но сразу же опадают…
Цветы превратились в пепел. От погасшего костра поднимаются клубы черного дыма. Дым стелется по земле, трудно дышать…
Лейле показалось, что ее кто-то душит. Она в страхе проснулась.
Глава 22
Время шло. Лейла не покончила с собой, не убежала из дому, не устроила скандала. Она по-прежнему чуть ли не каждый день встречалась с Рамзи и больше не плакала по ночам, не мечтала о решительном объяснении с родителями и женихом.
Чувства девушки притупились, как у наркоманки. Притупилось даже отвращение к Рамзи. Она терпела его так же, как повелительный тон отца и попреки матери. Осталось лишь ощущение невозвратимой утраты, от которого иногда что-то сжималось в груди. В такие минуты Лейла шептала:
— Боже, дай мне силы… Дай мне силы…
Откуда, из каких темных глубин возникали эти слова? Она произносила их бездумно. В последнее время Лейла старалась ни о чем не думать. Она механически посещала занятия. Много читала — до поздней ночи, пока книга не выпадет из рук, но тут же забывала прочитанное.
А родители уже приобретали мебель для будущего дома. Джамиля и мать водили Лейлу по магазинам, заставляя принимать участие в покупках. Лейла относилась ко всему равнодушно и только иногда протестовала против слишком больших трат.
— У тебя нет вкуса! — горячилась Джамиля.
В прошлом Лейла ясно представляла себе дом, в котором будет жить: в нем должно быть мало комнат, но много простора. В гостиной — серые ковры, удобные кресла и тахта с яркими подушками… Но теперь это ее не занимало.
Мало интересовало ее и то, чем она будет заниматься после окончания университета. Преподавательской работой, как этого хочет Рамзи? Или журналистикой, о которой она мечтала сама? Раньше ей очень хотелось писать о людях, о том, что она видела вокруг, о чем думала. Подруги говорили, что ее призвание — именно журналистика. Но и это в прошлом. Теперь не то что писать, даже говорить связно она не может! Да, ей лучше стать учительницей. Тут можно не рассуждать. Ходить на урок, пересказывать известные истины — и все.
Безразлично и то, когда будет свадьба. Рамзи настаивает на сентябре, а отец хочет, чтобы они поженились сразу после того, как Лейла окончит университет. Отец торопит Рамзи, боится, как бы все не рухнуло.
Спустя несколько дней после женитьбы Махмуда отец предложил Рамзи устроить чтение корана[15]. Рамзи пропустил это мимо ушей. Через несколько дней отец снова заговорил о чтении корана. Рамзи ответил, что хочет объединить чтение корана с церемонией бракосочетания, а делать это раньше, чем Лейла окончит университет, нецелесообразно.
Отец неохотно согласился. Но тревога не покидала его. Он не мог забыть крика, с которым Лейла вбежала к нему в комнату.
Эта тревога еще больше усилилась, когда приехал Махмуд.
Раньше отец с сыном без слов понимали друг друга, но теперь от былой дружбы не осталось и следа. Отец запретил домашним даже упоминать о чем бы то ни было, что связано с женой Махмуда. Но в мыслях отца и сына она неизменно присутствовала.
Махмуд тяжело переживал возникшее отчуждение. Он очень любил отца.
В день женитьбы Махмуда отец во время чтения корана украдкой сунул ему в карман двести фунтов. Со слезами на глазах Махмуд бросился к отцу, хотел его поцеловать, но тот отстранил сына. А когда Махмуд уезжал с женой в Порт-Саид и пришел домой попрощаться с родными, отец не вышел из своей комнаты, не открыл даже дверь. Эта дверь так и осталась закрытой по сей день.
Всякий раз, когда отец спрашивал, не нужны ли ему деньги, Махмуду хотелось сказать:
— Мне нужна только твоя любовь!
Но вместо этого он лишь благодарил отца. Ведь любовь не выпросишь! Что касается Сании-ханым, то ее отношение к Махмуду нисколько не изменилось. Мать оставалась матерью — с постоянной тревогой, робкой нежностью и самоотверженной любовью. И Лейла тоже любила Махмуда. Пожалуй, даже больше прежнего. Но сама она в последнее время стала неузнаваемой.
Может быть, она поссорилась с Рамзи? Но, по словам Саны, он для Лейлы все равно что бог, только не на небе, а на земле. Может быть, Лейла усомнилась в его любви? После разговора с Рамзи у Махмуда остался на душе какой-то неприятный осадок. Не разочаровалась ли она сама в своем кумире? Не увидела ли в Рамзи корыстолюбца или тирана, который стремится подавить волю другого человека? Все эти вопросы не давали Махмуду покоя. Он пробовал вызвать Лейлу на откровенность, расспросить обо всем, но она всякий раз искусно меняла тему разговора и засыпала брата вопросами об их жизни с Саной. Однажды Лейла с грустью сказала:
