— Берите живьем шпионов! — завопил последний. — Сожрем их теплые мозги! Замучаем до смерти!

Отряд штабных крыс подло наскочил на героев‑золотоискателей с тыла. Ползучие гровелы повисли на ногах. Чернокнижники, слаженно метнув заклятие обездвиживания, вспрыгнули на спины и плечи резко замедлившимся диверсантам. Запоздавший «олень» с разбега врезался в образовавшуюся кучу‑малу. Все повалились на песок.

Торжествующий Ихуси занес над людьми две передние ноги. Как у всякого драйдера, они были оснащены множеством крючьев и шипов. Мерзавец явно наслаждался триумфом — принял картинную позу и не спешил покончить с противниками.

Связанный заклятьем Федр медленно, словно во сне, поднимал руку, чтоб защитить от удара хотя бы голову. Зак по миллиметру продвигал к брюху драйдера‑упыря острие меча. Даже заторможенное, оно было способно продырявить шкуру Ихуси. Но комдив трагически не успевал.

«Где же Люмьен?» — промелькнула у Федра мысль.

Апсида храма, украшенная пауком, взорвалась. Разряд спаренного посоха за мгновение превратил ее в клокочущий огненный шар. Похоже, там и впрямь хранились боевые кристаллы. Раздался чудовищный рев высвобожденной магии. Ударная волна сначала прижала всех сражающихся к брусчатке, а затем разметала в стороны, как щепотку грибных спор.

Федра протащило на спине и прижало к осветительному столбу. Заклятье обездвиживания, личину псоглавца, всю магическую шелуху сорвало взрывом, как коросту. Политсоветник вскочил и тут же с воплем рухнул на брусчатку от нестерпимой боли в ноге. Из разодранной штанины торчал окровавленный обломок бронзового паука, стоявшего на вершине апсиды — его лапа с саблей.

«Опять штопать!» — разозлился Федр. Сознание помрачилось.

Придя в себя, Федр почувствовал, что его несут. Он открыл глаза, словно припорошенные белым песком. Над ним мерно покачивалась голова гомункулуса.

— Где комдив?

— Не нашел, сир!

— Немедленно отпусти меня и марш искать!

— Есть! — Люмьен бережно опустил Федра на землю под развесистым кораллом, чудом уцелевшим при магическом взрыве. — Я извлек осколок и сделал инъекцию обезболивающего из своего НЗ! Наложить повязку не успел.

— Плевать. Бегом искать Зака!

Гомункулус развернулся и убежал.

Федр наклонился над раненой ногой. Паучья лапа рассекла кожу на боковой поверхности бедра и вошла на десяток сантиметров в мышцу. Видимо, укол гомункулуса обладал и кровоостанавливающим действием — кровь сочилась едва‑едва. Федр вытащил орочий нож, отсек от полы плаща полосу, но забинтовать ногу не успел — со всех сторон накатил многоголосый лай, вокруг политсоветника образовалось кольцо псов. Белые чолльсинские овчарки и черные мастиффы смотрели на этруска с преданностью и обожанием. Им был безразличен его облик, они по‑прежнему видели за человеческой внешностью своего собрата‑пса. Вожаки приблизились и, попросив взглядом разрешения, начали поочередно зализывать рану. Кровь остановилась окончательно. Федр наложил тугую повязку и поднялся на ноги. Псы встали слева и справа, готовые выполнять приказы большого брата.

«Как бы пролаять что‑нибудь дельное и не облажаться?» — подумал политсоветник.

В монастыре творилась ужасная неразбериха.

Из распахнутых настежь ворот на территорию ворвалась разномастная толпа драу и орков. Впереди бежала эльфийка с кнутом, рядом — низенький толстый кентавр с двумя хоббитскими телами над ослиным крупом. Одно тело принадлежало Жрадку, другое Прыг‑Скоку. Атакующие размахивали оружием и вопили:

— Золото — драу! Землю — хорхоям! Смерть — Вэйруну! Долой зомбаков!

От солдатских казарм к штабу несся другой вал, — не меньше сотни драу в униформе АОТ. Мелькали новенькие лампасы, малиновым светом калились рубины боевых жезлов. Хоть этими руководил десятник Героаг, но клич у них был похожий:

— За босяцкую правду! Режь некромантов!

Сквозь пролом в монастырской стене наступал экспедиционный корпус Даггоша. Впереди — бронечерепаха, за ней — отчаянные гоблины таха и воинственно визжащие гоблинши. Отшельник Волосебугу вздымал над головой кулаки. В каждом была зажата украшенная перьями погремушка. Несмотря на скромные размеры, погремушки рокотали, будто боевые барабаны.

Возле полуразрушенного храма кипела сеча. Озверевший после взрыва Зак, начисто утративший образ минотавра, с ревом и руганью сек мифриловым мечом. Подле него крушил врагов Люмьен, который разжился двумя увесистыми дубинами. Они мелькали с необычайной скоростью и били врагов с невиданной силой. Попавшие под удар гровелы рассыпались ворохом костей, гнилые тела зомби пробивались насквозь. Чернокнижники давно попрятались по щелям, Ихуси также скрылся в неизвестном направлении.

Войско Вэйруна, оказавшееся без командарма и значительной части солдат‑босяков, не готовое к внезапному нападению, в панике отступало к полигону. Контратаки отчаянных кентавров уже не могли переломить ход битвы. Полдюжины офицеров‑драу на вивернах метались над полем брани, стреляли из жезлов и метали файерболы, но их одного за другим ловко «снимал» Боксугр. Бывший тысячник наконец‑то приноровился к спаренному посоху и разил врага с точностью снайпера, грамотно дозируя мощь выстрелов. А внизу вэйрунцы попадали под безжалостные удары босяков.

Кое‑где началось братание и слегка преждевременные славословия в адрес Мсекта‑кровососа.

— Добьем некромантскую гадину! — рявкнул Федр. — Р‑р‑р‑гав!

Во главе стаи завывающих псов он ринулся в гущу сражения. Забыв про боль в раненой ноге, политсоветник бегом пересек плац, затормозил около Зака и Люмьена. От бедра пальнул из жезла, затем перешел к прицельной стрельбе. Собаки по двое‑трое рвали последних мертвяков, будто прелые тряпки.

— Ты жив, брат! — воскликнул черноорк.

Наконец‑то можно было остановиться и оглядеть поле триумфальной победы. Последние вэйрунские недобитки в страхе сдавались, лишь бы не пасть под клыками четвероногих убийц. Покорившихся врагов псы не трогали.

— А то! И мы побеждаем!

— Клянусь обширной задницей Матери Грязи! Погоди‑ка… А это еще что за дерьмо?

На полигоне, куда отступили жалкие остатки Армии Огненной траппы, возник гигантский чернильно‑черный пузырь. Он быстро набухал как нарыв — и вдруг лопнул!

— Это портал! — закричал Федр.

Из прорехи в боку «пузыря» хлынула серо‑зеленая лавина зомби. Но отнюдь не тех жалких дохляков, что массово гибли под ударами золотоискателей и босяков. Это были отборные мертвецы из самого Ядра, прекрасно обмундированные и вооруженные. Зомби двигались четким строем. Позади каждого каре шагала шеренга упырей с боевыми жезлами. Из‑за спин взлетели паокаи, несущие на спинах драу в некромантских плащах. В глубине портала, словно картина в траурной раме, виднелся всадник на хорхое. Это был сам Вэйрун. Он медленно, но неотвратимо приближался.

— Боксугр! — воскликнул комдив, перекрывая рев холодного ветра и гром вражеской поступи. — Жги их, храбрец!

Гоблин вышел из ступора, повернул турель и выстрелил. Разряд спаренного посоха проделал в наступающих порядках мертвецов дымящуюся прореху. Те, не дрогнув, сомкнули ряды. Второй выстрел, третий! Все было напрасно. Зомби размеренно шагали вперед. Некроманты на паокаях начали бомбардировку сгустками тьмы, особенно не стараясь угодить в скопления врагов — но босяки все равно в ужасе попятились к выходу.

— Заряды кончаются! — завопил бывший тысячник. — Отож, задний ход!

Гоблины стали отступать к пролому в стене, через который проникли в монастырь. Против целой армии зомби они были бессильны. Волосебугу с брони попытался сотворить заклятие, но порыв ветра от портала, пропитанный смрадом могильного тлена, сдул старика, словно пушинку.

Взрывы коконов тьмы выжигали в брусчатке глубокие воронки. Но по‑настоящему страшно стало, когда на месте воронок поднялись столбы‑порталы. Закончив бомбометание, некроманты на паокаях отлетели к большому порталу. Зомби по неслышимой команде остановили наступление и словно к чему‑то приготовились.