— Зная Айнсли, могу предположить, что да. Хотя наверняка что-нибудь напутали. Ты права. Здесь уйма вещей, которые нужны только для того, чтобы собирать пыль. Если от всего этого избавиться, он, наверное, мог бы распустить половину слуг.

Неожиданно на его подбородок опустился деревянный кубик.

— А ты у нас сильный парень! Хочешь, чтобы на тебя обратили внимание, да?

Стивен подхватил Джона и высоко поднял, рассматривая его лицо, которое, как ему казалось, не имело ничего общего с его собственным. Хотя улыбка у него была отцовская. — По-моему, у него глаза меняют цвет.

— Нет. Просто свет так падает.

— Возможно. Я хочу купить ему лошадь.

— Что? Прямо сейчас?

— Скоро. Маленькую. Пони. Как думаешь, когда ему можно начинать ездить верхом?

Мерси рассмеялась. Как он любил ее смех!

— Еще очень нескоро.

— А его мать? Она не хочет со мной покататься?

Ответ последовал с шаловливой улыбкой, обещавшей флирт, когда они отъедут от дома. Несмотря на то, что они уже так давно были вместе, он по-прежнему дорожил каждым мгновением, проведенным с ней наедине.

Спустя две недели наведался Айнсли. Стивен еще никогда не видел брата таким мрачным.

— Что случилось? Что-то с матерью? — спросил он, вставая из-за письменного стола и наливая брату виски.

— Нет. — Он осушил стакан одним глотком. — Налей-ка и себе. Тебе не понравится то, что я скажу.

Он узнал. Черт побери, он узнал!

— Спенсер сообщил тебе о пропавшем серебре.

— Я плачу ему за работу.

— Завтра утром я его рассчитаю.

— Думаю, с этим тебе придется подождать. Такие решения принимаю я.

Лишь стук копыт лошадей, запряженных в карету, которая везла Стивена и Айнсли в Лондон, нарушал тишину безлунной ночи.

Стивен сказал Мерси, что Айнсли попросил его кое с чем помочь.

В глазах у нее мелькнула подозрительность, смешанная с любопытством. Он взглядом дал понять ей, что все будет хорошо.

Ему оставалось только надеяться на это, когда впереди замаячили лондонские уличные фонари.

— Сегодня исчезли два серебряных подсвечника, кофейник и еще несколько предметов поменьше. Все они находились в одной из комнат для гостей, в которую редко кто заходит. Как твоя жена узнала, где можно сбывать краденое, для меня загадка.

— Для меня загадка, почему ты разрешил мне управлять своим поместьем, если не доверяешь мне, да еще приставил своих чертовых слуг шпионить за нами.

— Спенсер сообщил Мерси о пропаже серебра, и она не захотела разобраться. Он пошел к тебе, ты тоже не понял, насколько это серьезно, поэтому он, разумеется, написал мне.

— И после этого ты приказал следить за моей женой.

— Скажи спасибо, что я не сделал ничего другого. Я мог распорядиться арестовать ее.

— За кражу подсвечников?

— Людей бросали в тюрьму и за меньшее.

Внутри у Стивена все бурлило. Нужно было предъявить Мерси эти обвинения дома, наверняка нашлось бы какое-нибудь логическое объяснение. Если ей понадобилось больше денег, почему она просто не сказала ему? Он бы все устроил. Обращаться к братьям за помощью неприятно, но они оба богатые люди и не остались бы в стороне.

— Продав серебро, — продолжил Айнсли, — она встречается в саду Креморн с Чудо и передает деньги ей.

— Мне кажется, нет никакого повода для беспокойства, — сказал Стивен, стараясь, чтобы голос не дрогнул.

Он пытался делать вид, будто абсолютно спокоен. Но он не был спокоен. Мерси начала ездить по вторникам в Лондон за покупками вскоре после того, как он стал рыцарем. Однажды он предложил поехать с ней, но она отказалась — будто бы ей нужно побыть одной.

Первым делом ему пришло в голову, что она встречается с другим мужчиной. Но как она договорилась бы о свиданиях?

Да и вообще это смешно. Мерси и измена — вещи совершенно несовместимые.

— Мерси и Чудо познакомились на востоке, в Ускюдаре, — продолжил Стивен. — Мерси иногда снятся кошмары. Я уверен, они об этом разговаривают. Может быть, жалеют друг друга. Да мало ли что? Может быть тысяча объяснений. Нужно было просто спросить у нее.

— Мой человек подсчитал, что Мерси продает столько серебра и других вещей, что может отдавать до семидесяти фунтов в неделю. Это почти четыре тысячи в год.

— Может, у Чудо долги и Мерси помогает ей?

— При таком покровителе, как Дирборн? Он почти так же богат, как я. Дирборн даст ей все, что она пожелает, чтобы удержать ее в своей кровати.

— Мне не нравится обсуждать Мерси у нее за спиной. Я должен был спросить у нее. — С тех пор как Стивен неохотно сел с братом в карету, эти слова прозвучали уже не раз.

Занавески они не закрыли. Айнсли сидел с царственным видом в углу напротив Стивена и смотрел в окно. Свет уличных фонарей то и дело на короткое мгновение выхватывал из темноты резкие черты лица, волевой подбородок, выразительные глаза. Раньше Айнсли всегда держался не по годам серьезно, но на вид был молод. Когда он успел так возмужать?

Теперь он выглядел таинственно, точно тени встречали его, как повелителя. Странная мысль. Странное сравнение. Стивен думал, что хорошо знает брата, но теперь начал подозревать, что не знает его вовсе.

— Так кого ты нанял шпионить за моей женой?

— Я время от времени обращаюсь к нему за помощью.

— И ты ему доверяешь?

— Как себе.

— Так же, как я доверяю Мерси.

— Если бы это было так, ты не сидел бы сейчас в этой карете. — Пронзительный взгляд Айнсли впился в брата, и настала очередь Стивена смотреть в окно.

Шрам у него на лице запульсировал. Он уже и забыл, когда в последний раз чувствовал его. Даже нога заболела, как будто какое-то чудесное, уменьшающее боль облако, окутывавшее его до сих пор, начало развеиваться. Надо потребовать, чтобы развернули карету, решил Стивен.

Но он ничего не сказал. Застыв на своем месте, Стивен перебирал в памяти события последних шести месяцев, молясь, чтобы воспоминаний, обретенных за это время, хватило на то, чтобы заполнить пустоту, оставленную утраченными годами.

Карета, качнувшись, остановилась перед домом с элегантным фасадом и террасой. Аренда его, должно быть, обходилась в кругленькую сумму, но, как заметил Айнсли, Дирборн был достаточно богат, чтобы обеспечить своей любовнице жизнь в роскоши.

Айнсли вышел из кареты и повернулся к Стивену.

— Судя по тому, что я о тебе читал, трусом ты не был.

Стивен обвел взглядом здание. Неожиданно оно показалось ему зловещим. В такой дом лучше не входить.

— Неужели нельзя обойтись без этого?

— Нельзя. Ты должен узнать правду.

— А ты ее уже знаешь?

— Нет. Вернее, еще не всю.

— И что подозреваешь?

Айнсли тяжко вздохнул и заговорил с таким скорбным видом, будто произносил речь на похоронах.

— Тебя обманули и обокрали.

— Обокрали? Да что, черт побери, у меня можно украсть?

— Сердце.

Входя в роскошно обставленный вестибюль, Стивен не испытывал к брату ничего, кроме ненависти и презрения. Он давно таил на него обиду и радовался каждой возможности превзойти его хоть в чем-то, но никогда не ненавидел его до клокотания внутри. Каждый его мускул был напряжен, столько усилий он прилагал, чтобы не выдать свою обеспокоенность. Нога разболелась так, что он пожалел, что не взял с собой трость. Он не собирался явиться, хромая, в этот чертов дом неизвестно для чего. Что опять ему приготовил братец?

Услыхав тихие шаги на лестнице, он поднял глаза и увидел Чудо в красных шелках, скользившую им навстречу. Ее черные как смоль волосы, собранные в элегантную пышную копну, открывали чувственные линии шеи. Казалось, природа сотворила ее специально для того, чтобы привлекать внимание мужчины и удерживать его, пока он ей самой не надоест. Цвет ее бездонных глаз был настолько насыщенным, что они казались не синими, а фиалковыми. До встречи с ней Стивен таких глаз не видел никогда. Они манили своей необычностью. Обещали безудержную, дикую страсть. Она стала куртизанкой высочайшего класса. Каждое грациозной движение ее тела подтверждало это. Он хорошо ее обучил. Посмотрев на Айнсли, он увидел, как тот старается не поддаться ее чарам. Но самого Стивена занимала одна довольно странная мысль: почему, черт возьми, она не подстригла волосы, когда была на востоке?