Детский крик становился все громче. Было очевидно, что Господь наделил мальчонку прекрасными легкими. Что же он так зашелся? Все кричит и кричит.

Стивен пересек коридор и постучал в дверь. Больше в этой части дома никого не было, а сам он никогда не засыпал легко. Можно было просто не обратить внимания на крик, но его беспокоила Мерси. Ему захотелось что-то сделать, как-то помочь ей.

Идиот, лги кому угодно, только не себе. Ты просто ищешь повода снова ее увидеть, несмотря на свой растрепанный вид.

Крик прекратился, но теперь у него не на шутку разыгралось любопытство. Ему сейчас нужно было обсохнуть, успокоиться и принять хорошую дозу лауданума, но он снова постучал в дверь.

— Мисс Доусон?

Он услышал тихие шаги босых ног, потом дверь приоткрылась и в щелочку выглянула она. Брови ее испуганно и обеспокоенно сошлись над переносицей. Вот откуда у нее эта маленькая складочка между бровями! От тревоги складка эта углублялась, а Мерси очень часто тревожилась.

— Что-то случилось? — спросил Стивен.

— Нет. Джон всегда в это время просит есть.

Вдруг он заметил, что смотрит через ее плечо, надеясь увидеть мальчика. Черт возьми, с каких это пор он стал таким любопытным?

— Извините, если он побеспокоил вас. Я думала, это крыло для гостей и здесь, кроме нас, никого нет.

Он решил, что нет никакой необходимости беспокоить ее еще и сообщением о том, что его комната расположена рядом. Все равно он не воспользуется этим выгодным положением. По какой-то необъяснимой причине его успокоила мысль о том, что он будет находиться поблизости, если ей вдруг что-то понадобится. Здесь ей ничто не угрожало, и все же где-то в глубине раскалывающейся от боли головы родилась мысль, что в случае чего он сможет защитить ее. Это желание было вполне естественным, но к этому порыву прибавилось что-то еще, нечто такое, чего он не мог объяснить.

— Может быть, вам что-то нужно? — спросил он.

Она быстро помотала головой.

— Нет, у меня есть помощница. — Она покраснела до корней волос, заплетенных в коротенькую косу. Он представлял себе их гораздо длиннее, укрывающими плечи и ниспадающими на грудь. Эта мысль тут же породила осознание того, что он когда-то прикасался к ее грудям, ласкал их языком, втягивал в рот соски, которые сейчас напряглись под его взглядом. — Джон не голодает.

— Вы наняли кормилицу?

Краска на ее лице сделалась еще гуще, но потом как-то вдруг, разом, отступила. Мерси с вызовом вздернула подбородок, как будто нашла его вопрос в высшей степени бестактным.

— Благовоспитанная дама не… Она не занимается всем сама.

— Довольно странное разграничение.

— Что, позвольте узнать, вы имеете в виду?

Он чуть наклонился к ней, сжав зубы, чтобы не застонать от боли в ноге.

— Благовоспитанная дама не рожает ребенка вне брака.

— Вы были заняты другими делами, так что было не до женитьбы!

Она даже не пыталась оправдать свой поступок, и ему это в ней нравилось. Также он отметил, что ей не по нраву, когда он в чем-то винит ее. Но он не осуждал ее. Он пытался отвлечь себя от мысли о том, что будет, если она окажется в его постели до того, как между ними все прояснится окончательно.

Ему захотелось взять ее за руку и перевести через коридор. Ему захотелось поцеловать ее, запустив пальцы в ее волосы. Захотелось, чтобы она лежала, раскинувшись, на его кровати, слишком утомленная, чтобы шевелиться. Тогда он лег бы с ней рядом, положил на нее голову и… заснул. Что за странная фантазия!

— Прошу прощения. Я сказал это, не подумав. Видимо, я безмерно виноват перед вами. Не хочу к своим грехам добавлять еще один, помешав вам выспаться. Спокойной ночи. — Он развернулся, и тут его нога подкосилась…

Она выбежала в коридор, подхватила его. Одной рукой она поддерживала его под локоть, обхватив за талию другой. Ее запах (аромат лаванды) наполнил его ноздри, а грудь, о которой он только что фантазировал, будь она неладна, прижалась к его руке.

— Вы такой холодный и весь дрожите. Чем вы занимались и где были? — с упреком произнесла она.

— Мне нужно было съездить в одно место. А теперь, если вы меня отпустите и вернетесь к себе, я смогу пойти в свою комнату.

— Я вам помогу. Где она?

Он кивнул на дверь с другой стороны коридора, и глаза Мерси удивленно распахнулись.

— Вы говорили, в доме хватает свободных комнат.

— Так и есть. Я же не виноват, что одна из них расположена напротив моей.

Ее губы дернулись.

— Что тут смешного?

Она покачала головой:

— Я просто вспомнила, что вы сказали мне, когда мы впервые встретились.

Дьявол! У них были близкие отношения не только в спальне. Он не сможет долго обманывать ее, скрывая свой недостаток. Следовало признаться во всем прямо сейчас, но боль в ноге сделалась такой сильной, что он не то что говорить — думать не мог.

— Можете отпустить меня, — выдавил он.

В ее глазах читалось сомнение, но она отступила.

— Спокойной ночи, — повторил Стивен.

Мерси лишь вскинула одну бровь и сложила на груди руки, глядя на него с вызовом. Она не больше его верила, что он сможет дойти до своей комнаты, не продемонстрировав свою беспомощность. И все же он был настроен попытаться. Сжав зубы, он сделал шаг вперед…

Его резануло такой болью, что он не смог сдержать стон. Когда его нога подогнулась, Мерси снова подхватила его.

— Не прикасайтесь! — прохрипел он.

Она замерла.

— К чему?

— К ноге. Не выношу, когда к ней прикасаются.

— Но почему? Рана еще не зажила?

— Зажила, только дьявольски болит.

— Я могу посмотреть?

— Зачем это?

— Не знаю, но здесь что-то не так. С тех пор как я увидела ваше имя в списке погибших, прошло достаточно времени, чтобы рана успела как следует зажить. И в таком случае вы не испытывали бы такой боли.

Он покачал головой.

— Обычно она болит не так сильно, но сегодня…

— Я настаиваю. Я должна посмотреть.

Тон у нее был не терпящий возражений, взгляд решительный. Поэтому она оказалось в его постели? Он всегда находил уверенных женщин чертовски привлекательными.

— Хорошо. — Пойдя на эту уступку, он также признавал, что без ее помощи ему до своей комнаты не добраться. Опершись на ее плечо, он позволил Мерси отвести себя в комнату.

Там она помогла ему снять сюртук. Пока она развешивала его на спинке стула, он, стоя у кровати, зачарованно наблюдал за нею. Ему навилась ее деловитость. Заглянув в шкаф, она нашла пару полотенец и вернулась с ними к нему. Она, несомненно, знала, где что искать, потому что в ее комнате стоял точно такой же шкаф.

Взяв полотенце, он стал вытирать волосы, не сводя с нее взгляда и думая о том, скоро ли она поймет, что для того, чтобы посмотреть его ногу, ей придется увидеть еще много чего. Это могло бы даже показаться забавным, если бы его не трясло так сильно от холода и боли.

— Давайте снимем мокрые вещи, — произнесла она ровным, невыразительным тоном, каким с ним разговаривала дюжина сестер и сиделок, без намека на игривость, но его тело тут же ответило возбуждением, которое он поспешил подавить. Жилет и бабочка в два счета оказались на полу.

Рубашки он лишился не так быстро. Она взялась за ее низ и начала медленно стягивать через голову. Ее пальцы скользнули по его бокам. Это было настоящее мучение. Она то останавливалась, то продолжала тянуть вверх рубашку, и он понял, что она отмечает про себя шрамы, которые обнажались один за другим.

— Моя грудь, наверное, выглядит не так, как раньше, — негромко произнес он, думая, предавались ли они любви при свете, как ему нравилось.

Наконец рубашка его была брошена на остальную снятую одежду, и Мерси начала осматривать его, водя пальцами над самой кожей. Может, она боялась, что, если прикоснется к нему, он вздрогнет? Скорее всего, так и случилось бы. Его чрезвычайно возбуждало то, что они уже познали друг друга, но он не помнил, каково это. Но еще это было неприятно. Не знать, как он доставлял ей удовольствие, чему мог ее научить и чем еще мог поделиться.