Песенное творчество В. Веккера развивается в русле современной советской вокальной музыки, впитывая ее традиции и новые черты, развивая и углубляя ее нравственную и эстетическую ценность.
Когда пытаешься представить слушательскую аудиторию В. Веккера, то в первую очередь думаешь о молодежи. Его самого часто называют молодым композитором. Но всегда хочется спорить, что «молодой» для него не столько определение возраста, сколько характеристика его жизнедеятельности, состояние его души. Он постоянно окружен студенческой молодежью; широчайшие контакты сложились у композитора с молодыми исполнителями. Это и студенческий оркестр русских народных инструментов института культуры, постоянно включающий в программы новые сочинения В. Веккера, и творческая молодежь филармонии, и ансамбль «Катерина». Главное же состоит в том, что по содержанию своему и строю чувств музыка, Владимира Веккера обращена к молодежи, отражает те проблемы, которые волнуют прогрессивную современную молодежь, ее готовность к борьбе за высокие жизненные идеалы.
Обогащение жизненных впечатлений композитора связано прежде всего с непосредственными и систематическими встречами со слушателем, молодежной аудиторией. В течение ряда лет В. Веккер в содружестве с бригадами областного комитета ВЛКСМ выезжает на ведущие молодежные стройки страны как пропагандист советской песни, исполнитель своих произведений. Музыка В. Веккера звучала у воинов-железнодорожников и строителей Байкало-Амурской магистрали, молодежи Свердловска, Тюмени и Казахстана. Ряд его сочинений включен в репертуар концертирующих исполнителей (лауреатов международного конкурса З. Алешиной, В. Семенова и других), в педагогический репертуар учебных заведений.
Все это позволяет музыке уральского композитора стать активной творческой силой в деле коммунистического воспитания подрастающего поколения.
В 1981 году Владимир Павлович Веккер принят в члены Союза советских композиторов. В 1982 году он удостоен звания лауреата областной комсомольской премии «Орленок». Это большое признание, большая ответственность. Творческий путь не бывает легким. Он всегда сопряжен с поиском, нередко — с неудовлетворенностью. Хочется думать, что на этом пути В. П. Веккеру будут сопутствовать успех, новые творческие открытия и заинтересованный, увлеченный слушатель.
О СТАРШЕМ ТОВАРИЩЕ
Валерий Кузнецов
МОЛОДОЕ ВОСПРИЯТИЕ МИРА
Писателю Григорию Коновалову, лауреату Государственной премии РСФСР имени А. М. Горького, автору романов «Университет», «Истоки», «Предел», повестей «Былинка в поле», «Вчера» и многих рассказов, — семьдесят пять лет. «Органическое знание истоков народной жизни» увидел в его творчестве К. А. Федин, треть века назад тепло отозвавшийся о первом его романе «Университет». Большой художник особенно близок оренбуржцам по чувству землячества: писатель не забывает родной земли и ее людей, почти ежегодно приезжая на места своей юности.
В пору яблоневого и черемухового цветения Григорий Иванович Коновалов приезжает в бывшую свою Боголюбовскую волость, а теперь Новосергиевский район. Много лет живет он в Саратове, узнал и полюбил Волгу и ее тружеников, сделал их героями своих произведений, но каждый май, как к животворному роднику, возвращается писатель к своим истокам. В публицистической книге «Тугие крылья таланта» Коновалов пишет:
«Посылая гонца на Кавказ, чтобы уговорил вернуться домой по легковерию оставшегося на чужбине брата, князь говорил, как свидетельствует летописец: «Дай ему понюхать емшань (полынок), пусть запах пробудит тоску по родине».
Не всегда точны литературные параллели, да и Волга — далеко не чужбина, но когда-то большое и шумное — около трехсот дворов, — а теперь малолюдное село Боголюбовка навсегда останется для художника центром земного притяжения. В уже названной книге есть слова о родине, как поэзия в прозе:
«Край мой ковыльный, пшеничный, с голубыми ветрами, от утренней зари до сумерек затрезвоненный пением жаворонков. После ранневешнего градобоя плывут в дождевом потоке по логу посеченные тюльпаны…
В краю моем закаты летние дотлевают на крепких скулах парней и девок. Перепела окликают пахнувшие веником, овцами, полынком сумерки».
Каждый раз отправляется Григорий Иванович на родину со своим земляком и другом, членом Союза художников СССР Александром Ивановичем Овчинниковым. Родом Александр Иванович из соседнего села Бадейки, а ныне плодотворно работает в Оренбурге. Многое связывает двух художников: глубинная любовь к родной земле, чуткое вглядыванье в характеры ее тружеников, говоря словами Г. И. Коновалова, «доверчивость к жизни и устойчивость духа». Роднит их и общность социальных биографий — «жил мальчишка, пас скотину, пахал… И так бы повторил жизнь дедов и родителей, если бы не революция», — размышляет Коновалов.
Жарким майским днем мы едем с писателем на его родину. Асфальтовое шоссе после Переволоцка то горбится, то ныряет в лощины, а по сторонам зеленеют холмы и долины с островками рощиц, стелется сизый дымок чабреца по обочинам дороги. Конские табуны легко несутся по холмистым пастбищам. От шоссе ответвляются дороги к кумысолечебницам «Степной маяк» и «Красная поляна»… В один из этих санаториев получил путевку герой коноваловского рассказа «Калмыцкий брод» председатель колхоза Гурка. И хотя на вопрос о близости натуры к изображенному Григорий Иванович отвечает: «Все вроде бы как в жизни — и все не так», проезжая по этим наполненным светом и воздухом просторам, чувствуешь себя так, словно попадаешь в магнитное поле творчества художника. Как будто уже дышал этим горьковатым настоем полей, видел эти краснеющие промоинами зеленые холмы… Здесь, на этой земле разворачивались увиденные не по-юношески острым взглядом исторические события двадцатых-тридцатых годов.
Сосредоточенно глядит на дорогу Коновалов — словно уводит она его не вперед, а назад, в прожитое. Так обступают воспоминания родины, и кто знает, может, с ними сейчас говорит писатель. Большая, долгая творческая жизнь за его плечами. Восемнадцатилетним уехал он из Боголюбовки, но именно «Беркутиную гору» — один из первых его рассказов, написанных по впечатлениям юности, Алексей Толстой назвал «первоклассной прозой».
— Вот родные поля и горы, — словно бы себе говорит Григорий Иванович, зорко оглядывая весеннюю округу.
Заросшая ветлами пойма Большого Урана… Только название выдает ушедшую полноводность небольшой сейчас речушки. Врезан в крутой берег съезд к Калмыцкому броду. Два века назад стояли здесь палатки калмыков, призванных на охрану пограничных рубежей. На другой стороне желтеет отлогий песчаный берег, переходящий в холмы. Облака плывут над Калмыцким бродом, над белизной черемух, словно само время показывает необратимое свое движение.
Где кровь лилась —
Вязель сплелась.
Где слеза пала —
Озеро стало.
А где кость лежит —
Там шихан стоит.
Коновалову близки слова Шолохова, гений которого изумляет своей тайной и учит писателя:
«Я интересуюсь людьми, захваченными… социальными и национальными катаклизмами. Мне кажется, что в эти минуты их характеры кристаллизуются».
Крупные, коренные личности, «генетически связанные с народом», составляют галерею коноваловских героев. Уже первые из них — Илья Кожаров и Еремей Ногайцев из «Университета» страстно и граждански отчетливо заявили о художественной программе их создателя, основанной на верности действительности, на той правде, без которой жить легче, да помирать тяжело. Не потому ли писателя эпического склада еще и исторической памятью влекут к себе родные места? Здесь, на волнующихся просторах Южного Урала, сходились два мира в схватке, по своим масштабам и значению не уступающей изображенной в шолоховском эпосе. История зовет своего художника…
