Еще конфликт — между ассортиментом и специализацией. Первое и главное требование к овощеводам — план, количество. Да побольше. Путь — более или менее узкая специализация, концентрация производства. Встав на этот естественный путь, хозяйство немедленно вступает в конфликт с торговлей и заготовителями. Представьте себе, что из совхоза вышла машина, загруженная петрушкой. Ни одной торговой точке столько не нужно. Приходится развозить зелень по всему городу. А он огромен, шофер мотается из конца в конец целый день. Жара, пыль — зелень вянет. Ее возвращают назад. Да вся она не стоит израсходованного бензина! Не проще ли ее просто-напросто выбросить, а то и вовсе не собирать? В плане плантация обозначена, отчитываться будем по валу, подумаешь, десяток тонн петрушки. Обойдутся и без нее.

А горожанин идет за незадачливой петрушкой на рынок, дает за пучок полтину.

Специализированный совхоз дать хозяйке для стола всего понемногу, в наборе, не сможет. Он может завалить ее или щавелем, или свеклой, или морковью. Да и то в определенное время года. Вот вам еще один конфликт.

Ситуация складывается так, что просто специализированные совхозы не могут в полной мере удовлетворить запросы потребителя и быть конкурентом рынку. Дело не в общем количестве овощей. Дело в их ассортименте, в сроках их поставки. Из 35 наименований огородной продукции, выращиваемой в специализированных совхозах страны, в том числе и в Челябинском объединении, процентов 80 по валу приходится на три вида: капусту, морковь и свеклу. Вся деликатесная часть ее — укроп, шпинат, ревень, щавель и т. д. — погоды для хозяйства уже не делает, а потому и отношение к ней плевое. Основная часть овощей, не менее половины во всяком случае, поступает в город в узко определенный период времени — сентябрь-октябрь. Прилавок же требует, с одной стороны, разнообразия, с другой — равномерного поступления овощей, желательно в течение всего года. Базар это учитывает, овощная индустрия — пока нет.

Где же выход? Опыт же ленинградцев показывает, что он… в еще большей специализации и концентрации производства, в создании фирм и объединений, в которых каждое отдельное хозяйство представляет собой очень узко специализированный участок овощного объединения, отдельно взятое звено в общей цепи.

Ленинградский огород — это 20 тысяч гектаров мелиорированных земель невской поймы, четыре овоще-молочных и восемь молочно-картофельных объединений, 120 гектаров теплиц фирмы «Лето». Вся продукция принимается непосредственно в поле. Более 300 тысяч тонн овощных культур ленинградцы производят на своем огороде. В любое время года на прилавках 115 специализированных магазинов города богатый выбор зелени.

Главное звено в этом овощном конвейере, конечно же, — фирма «Лето», ее теплицы. Они производят 30 тысяч тонн зелени (не забыты здесь и шампиньоны). Фирма обеспечивает непрерывный конвейер, и в этом ее главный козырь, главное предназначение.

Вывод тут напрашивается сам собой. Не нужно вкладывать бешеные деньги в расширение овощеводства открытого грунта с его не циклическим, а разовым производством огородины. Экстенсивный путь к успеху все равно не приведет. Нужно иметь хорошо механизированные плантации, развивать овощеводство закрытого грунта, используя энергию промышленных предприятий, которая расходуется пока в основной своей части втуне, наконец, совершенствовать систему заготовок, переработок, хранения овощей.

Есть в Челябинске совхоз «Тепличный», того же объединения. Это высокорентабельное хозяйство. Его десять гектаров закрытого грунта дают более двух килограммов зелени на каждого челябинца в год. Конечно, это не решение проблемы, но все-таки свежий лук есть почти всегда, ароматный огурец в марте — далеко не редкость.

Работа совхоза «Тепличный» эффективна во всех смыслах и показывает, как выгодно и даже необходимо иметь еще один такой совхоз для миллионного города. Долгие годы шли об этом дебаты, и лишь в начале нынешней пятилетки принято решение начать строительство второй очереди совхоза, добавив к десяти существующим еще двенадцать гектаров. Да шесть гектаров получит город Златоуст. Тут к слову сказать, что Магнитка, где теплом гигантского металлургического комбината распорядились по-хозяйски, давно достигла того уровня производства зимней зелени, который и положен, — почти по десять килограммов на человека. Это лишний раз говорит о том, что проблема тепла, мнимая неразрешимость которой сдерживает рост и развитие теплично-парникового городского хозяйства, — не столько экономическая, сколько бюрократическая.

Челябинцы, решив, наконец, строить 18 гектаров закрытого грунта, пошли по правильному пути. И тут надо отдать должное А. П. Козаченко. Принятая программа стоит около 20 миллионов рублей. Но ведь все эти деньги — в пределах общей сметы объединения на пятилетку. Я точно знаю, какому давлению со стороны директоров совхозов подвергался Козаченко, решив выделить эти деньги на первостепенное дело, — директора были против. Ведь новое строительство пойдет за счет иных нужд, прежде всего за счет животноводства. Однако и то учтем, что молоко могут дать и другие хозяйства области. Овощи же — никто, кроме объединения, не даст. Козаченко настоял на своем и, думается, правильно сделал. Через несколько лет челябинцы воочию убедятся в этом.

Но есть проблема крайне неотложная.

Я говорю о сохранении выращенного урожая. Добрая половина даров общественного огорода пропадает втуне. Процентов двадцать гибнет на полях, процентов тридцать — уже в закромах или на пути к ним. И это особенно досадно. Я как-то с помощью специалистов подсчитал, что не будь этих потерь, рынок сдался бы под напором овощной индустрии, ибо за год на рынках области продается меньше всяческой огородины, нежели гибнет. Не зря считается, что трудности производства овощей — ничто в сравнении с трудностями их заготовки, хранения и реализации.

Омельченко удовлетворенно кивает головой — вот, мол, правильно рассуждаешь.

— А как же курганцы? — спрашиваю Омельченко, намеренно задевая его за живое.

Он пожимает плечами, молчит. Он понимает, о чем я спрашиваю, понимает, в чем причина успеха его курганских коллег, но молчит, видимо, не желая признаться в чем-то очень и очень важном.

Про Курганский городской плодоовощторг много написано. Со всех концов страны сюда едут изучать и перенимать опыт.

Был в Кургане и я, познакомился с директором торга Александром Григорьевичем Сафоновым. Полдня водил он меня по своей базе. Я слушал и записывал, легко успевая за неторопливым его рассказом, но с трудом — за его стремительным, широким шагом. Он коренастый, невысокий, руки мощные, рабочие. Был Сафонов кочегаром и помощником машиниста паровоза, всю войну прошел артиллеристом. После демобилизации работал на железнодорожной хлебопекарне, переделывал и совершенствовал там не бог весть какую технику. Уже более пятнадцати лет директор торга. За это время в торге установлено более шестисот машин и механизмов, емкость овощехранилищ увеличилась почти вдвое, несмотря на то, что многие из них по причине крайней ветхости пришлось сломать. Уровень механизации приема, разгрузки и хранения садово-огородной продукции близок к ста процентам. Здесь не бывает «мобилизованных» с предприятий ни зимой, ни летом, ни осенью — налог в виде живого труда с города снят. Потери продукции оцениваются в неполную тысячу рублей, у челябинцев, вспомним, — 250 тысяч.

Можно еще много рассказывать про курганский феномен. И о двухэтажных хранилищах, и о хранении продукции, в основном, картофеля, навалом, что весьма соблазнительно в экономическом смысле, но столь же трудно в технологическом — выручают отличная оснащенность закромов и высокое искусство работников базы, воспитанное в них тем же Сафоновым.

Успехи курганцев, несомненно, будут еще весомее, когда они осуществят свои очень интересные планы. В этом смысле остановлюсь только на одном факте. Совместно с Сибирским отделением ВАСХНИЛ на Курганской плодоовощной базе той осенью, когда я там был, заканчивали строительство уникального объекта. И тут немного истории.