Звезды проступали одна за другой, и огненный глаз Игнира открылся в стремительно чернеющем небе. Прикоснувшись к тофу, Улнар помолился. Страха он не испытывал — воин научился загонять его далеко внутрь, только холодели ладони. Игнир покровительствует воинам, думал Улнар, вжавшись в траву и слушая раскинувшуюся за дюнами равнину. Тем, кто смел, Игнир посылает удачу — даруй же ее и нам!

Кхинор раскинулся перед ним унылой, безвидной пустошью, и дальние пределы все более скрадывала тьма. Ни пения птиц, ни шороха. Больше всего воин боялся, что кто‑то из отряда начнет кричать или шуметь — и тогда им конец.

Слух воина уловил шорох осыпавшегося песка. Идут! Несколько черных фигур проявились на залитых красным светом луны дюнах. Улнар сполз с бархана и побежал к стоянке. Об оставленных следах он не беспокоился. Следы одного человека раззадорят морронов, они ведь не знают, что он не один…

— Идут! — приглушенным шепотом произнес воин, но все и так поняли. — По местам!

Трое спрятались недалеко от кострища в выкопанном в песке убежище. Их можно было увидеть лишь со стороны реки. Улнар и Фран притаились за камнем, ближе всех к стоянке чернолицых, мергин затаился с другой стороны.

Четверо, все же четверо, а не трое! Но и не пятеро! И лучше, чем целый отряд. Это разведчики. Улнар часто встречал такие группы чернолицых, обычно высылаемые впереди орды. Они высматривали зверя, служили разведкой и загонщиками при охоте. Вооружение их обычно было легким. Морроны быстро и часто бегали, преодолевая большие расстояния, и не носили тяжелых мечей и, тем более, доспехов.

Как Улнар и ожидал, морроны уселись вокруг облюбованного места. Послышался треск кремневого огнива, вспыхнул огонь. Они о чем‑то заговорили, один отправился к реке…

Там трое наших, подумал воин, трое против одного. Они должны справиться без нас! Должны. Улнар объяснил товарищам, что упускать ни одного моррона нельзя — иначе приведет орду, и тогда они обречены.

Он переглянулся с Франом. Охотник кивнул, они приготовились. Со стороны реки донесся вскрик и звуки борьбы. Морроны вскочили. В мускулистых, без капли жира, руках явились клинки и копья из черного железа. Улнар выскочил им навстречу.

— Арнир! — что есть сил, закричал он, привлекая внимание. Боевой клич был знаком к атаке, и воин надеялся, что клич вызовет замешательство чернолицых и выиграет время для остальных. Если у морронов есть луки, надо не дать выстрелить.

Морроны кинулись на воина, и мергин не подвел. Выскочив из тьмы, он повалил одного, вцепившись в горло.

Увернувшись от прямого удара копьем, Улнар бросился вперед. Не имея оружия, нельзя отступать — рано или поздно достанут. Атаковать и не дать врагу размахнуться!

Моррон вскинул меч. Воин нырнул под руку, позволяя мечу опуститься и ударил в незащищенное горло, а затем в пах. Моррон согнулся, но меч не выпустил. Подпрыгнув, Улнар ударил врага в голову коленом, опрокинув навзничь, и бросился на помощь Франу.

Охотник пятился, вместо того, чтобы сблизиться и бороться. Моррон скалил зубы, пытаясь насадить человека на острие копья, но Франу удавалось увернуться. Улнар с криком набежал сзади, и моррон обернулся, пытаясь достать нападавшего копьем. Воин ждал этого и успел перехватить древко. Моррон зарычал, скаля клыки. На его шее болтался амулет из высушенных человеческих пальцев.

— Подбери меч! — крикнул Улнар. Фран понял и побежал к сбитому с ног чернолицему.

Моррон зашипел, но вырвать копье не смог. Они боролись, пока Улнар не исхитрился сделать подсечку. Противник упал, но древко не выпустил. На поясе людоеда болтался костяной нож, и рука воина рванулась к оружию. Разгадав намерения, моррон ударил Улнара древком — воин подставил плечо и перехватил руку противника, прижимая к земле. Из темноты донесся предсмертный крик. Воин ударил кулаком. Голова моррона дернулась, он на мгновенье потерял концентрацию. Улнар выхватил нож и вонзил в грудь чернолицего, еще раз и еще…

Он поднялся. К нему бежал Фран с мечом в руке.

— Беги к реке, помоги им! — крикнул воин.

Фран побежал обратно, а Улнар кинулся к мергину, но тот справился в одиночку. Задушенный моррон лежал неподалеку от костра, а победитель деловито обшаривал труп. Похоже, судьба товарищей мергина не интересовала.

Улнар побежал к реке. Навстречу, загребая ногами песок, тяжело брел человек.

— Убили! — тяжело выдохнул он, падая на колени. Даже в темноте Улнар видел его трясущиеся руки. — Я убил его!

— Где остальные? — спросил воин.

— Мертвы.

Прибежал Фран. В его руках было оружие убитого кочевника. Он кивнул, подтверждая, что все кончено.

Четверо за двоих, подумал Улнар. Неплохо, если считать, что со мной не воины, а бились мы голыми руками.

Оставшиеся в живых уселись у костра. Каждый убил чернолицего, и если для Улнара это не значило ничего, то для них — очень много. Воин видел, как горят их глаза, как они возбужденно переговариваются, обсуждая схватку, и даже смеются, а ведь могли умолкнуть навсегда… Улнар знал, что утром страх вернется, что воинами не становятся за одну ночь. Но также знал, что кровь морронов и погибших друзей сплотила их. И придется верить тому, кому в Арнире не подал бы руки…

— Долго сидеть мы не будем, — сказал Улнар. — Надо идти.

— У меня есть лук! — довольно сказал Фран, показывая составной морронский лук из дерева и роговых пластин. Лук был небольшим, его украшали цветные кожаные ремешки и витиеватая, идущая по всему ложу, резьба. Улнар знал, что такой лук не отличается пробивной силой, зато стреляет далеко. — Это лучшее, что могло попасть мне в руки!

— Зря ты так говоришь, — мрачно сказал мергин. — Я вот слышал: морронское оружие зачаровано. Мы взяли его в руки и теперь прокляты.

Арн в безрукавке тревожно взглянул на черный меч в своих руках:

— Это правда, воин?

— В Братстве так говорят, — признал Улнар. — Но не могу сказать, правда это или нет. Никто из тех, кого я знал, не брали морронское оружие.

— Почему ты нам раньше не сказал? — арн отбросил черный клинок, как ядовитую змею. Воин покачал головой:

— Зря ты отбросил меч. Он сохранит тебе жизнь.

— Я не стану брать проклятую вещь!

— Все это сказки, — Фран презрительно сплюнул в костер. — Было бы что дурное, давно бы случилось. Я ничего не чувствую и лук не брошу.

— Если бы чернолицые умели ковать сталь, — сказал Улнар, поднимая меч, — их мечи продавали бы в Арнире, как трофеи. Наша сталь лучше черного железа, в этом весь секрет. И никакого проклятия.

Остаток ночи шли вдоль реки, прячась в оврагах и лощинах. Чем дальше продвигался крошечный отряд, тем спокойней становилось Улнару. Погони не было, а к концу дня они выйдут на караванную тропу ортанов, а за ней — путь к истокам Кхина. В верховьях есть броды, за которыми сторожевые башни арнов и обжитые земли. Но в этих местах часто кочуют морронские орды. Там, где удобнее перейти реку, они обычно и вторгаются в Арнир, хотя изредка чернолицые переплывают Кхин на плотах.

Великий Кхин служил землям арнов естественной защитой. Исчезни эта преграда, и Арнир затопят орды людоедов, погибнут тысячи людей. Так случалось прежде, в год, предшествующий рождению Улнара. Небывалая жара иссушила землю, и полноводный Кхин обмелел. И морроны хлынули в Арнир… Спаслись лишь те, кто успел спрятаться за стены городов и эмонгиров. Несчастные хешимы погибали тысячами, от них не оставалось даже костей. И вдруг чернолицие стали тысячами умирать от неведомых болезней. И тогда, объединившись, армии оданов оттеснили морронов обратно за реку.

Беглецы увидели руины — обычное зрелище в Кхиноре. Всякий арн знал: за рекой не только вотчина морронов — там развалины городов и крепостей великого народа эльдов, соперничавших с самими богами. И боги не простили этого, превратив плодородный край в пустыню… Большинство развалин представляли собой обветренные и занесенные песком фрагменты стен и домов. Ничего ценного здесь не найти, а что и было, разграбили морроны или странники–ортаны. Улнару случалось видеть почти полностью сохранившиеся храмы и башни, в которые воины не решались заходить. Говорили, обитающие в них духи легко убьют потревожившего их покой смельчака. Были случаи, когда человека охватывало безумие, и он бросался на своих же товарищей…