— Не время разговаривать. Нам надо уходить. Куда тебя отвести?

— Тебя послал не отец?

— Нет. Никто меня не посылал. Я вольный воин, и мой меч служит мне самому.

— Отвези меня в Далорн! Я Элана, дочь одана! — выкрикнула она. — Отец щедро наградит тебя, воин!

Все подтвердилось. Неплохо, подумалось Улнару, сам одан станет моим должником! Впрочем, теперь ничего не остается, как идти до конца. Если эти головорезы так боятся того, кто им заплатил, то следует поторопиться…

— Идем! — он взял ее за руку и повел. Оданесса послушно бежала рядом, спотыкаясь на каждом шагу.

— Я не могу так быстро бежать! — вскоре крикнула она, дернув воина за руку. — Подожди, дай мне отдохнуть!

Улнар молча взглянул на нее: красивое красное платье облегало не менее привлекательную фигуру и застегивалось на изящные пуговицы, идущие от груди до щиколоток. В таком наряде не убежишь и от младенца. В нем хорошо ехать в паланкине или сидеть во дворце на… На чем там они сидят? Но в лесу… Улнар не понимал, как она вообще в нем ходит.

— Тебе мешает платье, — сказал он.

Девушка вздернула брови. Воин нагнулся к стройным ножкам и расстегнул несколько пуговиц. Она отпрянула:

— Как ты смеешь! Ты!

У нее не доставало слов описать его дерзость.

— Грязный нигрид! — наконец, нашлась она.

— Пойдем, — терпеливо сказал Улнар. —

Близится утро, и те, кто придет за тобой в таверну, пойдет по нашим следам. Нам надо уйти подальше.

Изумленно взглянув на воина, с легкостью пропустившего оскорбление мимо ушей, оданесса двинулась за ним. Идти ей стало действительно легче, да и страх, подстегивавший Элану, заставлял энергичней двигать ногами.

— Я устала! — наконец объявила она. Вырвав ладонь из руки воина, оданесса уселась на поваленное дерево. — Мне надо отдохнуть. Куда вообще мы бежим — ничего же не видно! Может, дождаться утра?

Из‑под дерева раздалось шипение потревоженного гада.

— Нет, лучше побежали дальше! — Она называла это бегом, но даже ленивые кроги идут быстрее. Воин остановился:

— Пожалуй, можно отдохнуть.

Они расположились на траве. «Пока наемник дождется заказчика, пока соберут людей для погони, — считал Улнар. — У нас есть время, а до Далорна всего два дня пути… если идти быстро и по хорошей дороге. А не по лесу в компании едва передвигающей ноги оданессы. Зато в лесу не так опасно. Скорей всего, они будут ждать на подходах к городу. С другой стороны, ее отец наверняка выслал людей на поиски. Если повезет, и мы их встретим, история закончится быстро».

— Тебе лучше поспать, — сказал Улнар. — Мы останемся здесь до утра.

— Мне страшно, я никогда не спала в лесу, — сказала девушка. Во тьме воин с трудом различал ее лицо, но по голосу чувствовал, как она боится.

— Не бойся, и спи. Я посторожу.

Он достал из заплечного мешка плащ и постелил девушке. Кроны деревьев, застывшие над головами, почти не пропускали свет луны. Элана ерзала и ворочалась на траве. Улнар думал, что изнеженная красотка не заснет, но оказался не прав. Чтобы убить ночь, он решил поправить лезвие и достал точило… Но, услыша ее ровное дыхание, решил не шуметь. Пусть спит, им еще долго идти. А он подежурит. Ему, часто коротавшему ночь в дозорах, это не в тягость.

Казалось, страшное позади, надо лишь лесами дойти до города, но Улнар чувствовал, что это будет непросто. Нет, он не жалел того, что сделал. Улнар следовал велению сердца, как оно говорило, так он и поступал и никогда не раскаивался.

Утро забрезжило, первые лучи солнца робко проступили меж черных деревьев, и запели птицы. Девушка не просыпалась, будить ее было жаль, а делать нечего — и Улнар стал разглядывать спящую оданессу. Начал с ног, вздохом отметив, что красивые и безусловно дорогие сапожки, сшитые для ходьбы по мягким коврам и ровным плитам эмонгира, в лесу долго не протянут. Платье… Такое платье только привлечет внимание. Не убивать же каждого свидетеля, хмыкнул Улнар, а что делать? Другой одежды нет. Купить другое платье? А где? Идти к хешимам — а те мигом расскажут обо всем погоне. И все же, если ее переодеть, будет намного проще…

Взгляд поднялся выше. Тонкая шейка поддерживала милую головку с детскими, припухлыми губами, длинные волосы рассыпались на плечах. Во время сна она казалась особенно беззащитной, и если в душе и оставались сомнения, то сейчас Улнар решился довести дело до конца. Неважно, дочь одана или пастуха — те, кто отрывают дитя от родителей, не могут быть правы. Да и взялся за меч — тащи из ножен, говаривали в Братстве. Эта поговорка многим помогла выжить.

Какая‑то птица засвистела совсем близко. Девушка вздрогнула и открыла глаза. Улнар улыбнулся, встретив ничего не понимающий взгляд. Сейчас она вспомнит.

— Ты… Где мы? — зябко кутаясь в плащ, она приподнялась и села.

— В лесу, как видишь, — сказал Улнар. — Уже утро, и надо идти.

— Уже утро, — прошептала она. — Ты, что же, совсем не спал?

— Нет.

— Когда мы придем в Далорн, отец щедро наградит тебя! — повторила оданесса. — Почему ты смеешься? Не веришь?

— Я не смеюсь. Просто туда еще надо дойти.

— Значит, идем! — она решительно поднялась с земли.

— Идем.

Они пошли рядом. Улнар выбирал путь полегче, обходя валежник и непролазные заросли. Оданесса шла, придерживая платье руками, а воин думал о ее сапожках. Вот развалятся — и что тогда? Нести на руках? Им нужно какое‑нибудь селение.

— Ты точно знаешь, куда идти? — спросила Элана.

— Знаю.

— А откуда? Здесь же нет дороги.

Улнар качнул головой: что она вообще знает?

— Солнце ведет меня.

— Почему ты помог мне, воин? — неожиданно спросила она.

— Ты просила. Я помог.

— Что? Я не просила тебя! — забежав вперед, оданесса остановилась. — Я ничего не говорила тебе!

— Я видел твои глаза, — сказал воин. — Если ошибся, могу отвести обратно.

Ошеломленная ответом, она замолчала.

Лес поредел, и идти стало легче. Одно настораживало Улнара: по расчетам, они давно должны выйти на тракт, но его все не было. Элана устала, и сделали привал.

— Есть хочется, — сказала она. Улнар протянул флягу:

— У меня есть только это. Пей, если хочешь.

— Что это?

— Вино. Все лучше, чем вода.

Девушка выдернула пробку и сделала глоток. Ее лицо сморщилось, она наклонилась и сплюнула на землю:

— Ты это называешь вином? Помои и то лучше!

— Помоев у меня нет.

Оданесса вспыхнула:

— Ты дерзок! Тебе следует поучиться манерам!

— Я не эмон, чтобы учиться манерам. Я воин, и манеры не помогут мне в бою.

— Конечно, — с оттенком презрения сказала она, оглядывая воина. — О чем с тобой говорить? Ты просто воин.

— С любым человеком есть, о чем говорить, — сказал Улнар. — Трактирщик сказал мне, что это аримское…

Оданесса фыркнула, и воин тоже улыбнулся:

— Скоро будет селение, мы купим там еду.

И действительно, из‑за деревьев показалась дорога. Определив направление, Улнар повернул налево.

— Я устала, — пожаловалась девушка.

— Уже скоро.

— Я никогда столько не ходила. У меня ноги болят!

Улнар не слушал, беспокойно оглядываясь по сторонам. На открытом месте их легко заметить, быть может, сойти с дороги и идти вдоль нее? Не успел он подумать об этом, как впереди показались дома.

— Хеш! — радостно воскликнула Элана.

Поселение было маленьким. Несколько домов, окруженные многочисленными пристройками и огородами, выстроились вдоль дороги. За хешем виднелся луг с пасущимися крогами. Пройдя вперед, путники увидели колодец.

— Можно умыться и попить, — сказал воин. Девушка кивнула:

— Достань мне воды.

Он опустил ведро вниз, зачерпнул и потянул жердь с привязанным в качестве противовеса камнем. Вода оказалась холодной, но чистой. Воин посмотрел на оданессу.

— Ну же, лей! — приказала она. — Ай, какая холодная!

Элана вымыла руки и смочила лицо.

— Ах, даже руки вытереть нечем!

— Тебе надо переодеться, — сказал Улнар, наблюдая, как к колодцу подходит местный житель, во все глаза глядя на девушку в богатом платье без паланкина и охраны.