— Дай-ка я тебе помогу, — сказал Джек.

Он зажал миску между коленями, чтобы птицы не добрались, и, наклонившись, осторожно приподнял Барда за плечи.

— Вуд-дук, — произнес старик.

— Что ты сказал, господин? Воды? — встрепенулся Джек. — Тебе воды подать?

— Вуд-дук.

— Не понимаю, — признался мальчик, разом похолодев от страха.

— Гааа, — сказал Бард.

О его интересе к вареву свидетельствовали лишь потеки слюны на бороде.

— Тебе дурно? Если ты говорить не в силах, так просто кивни.

— Вуд-дук!

Бард, похоже, не на шутку рассердился. Лицо его побагровело, глаза сверкали, губы дергались. Джек стоял как громом пораженный. Что такое приключилось с Бардом? Понять, что это за недуг, мальчик был не в состоянии. Неужели Мара похитила у старика разум? Или, того еще хуже, душу?

— Господин, пожалуйста, не надо; ты меня пугаешь. Если бы ты только попытался сесть ровно, я бы тебе пособил.

Но старик по-прежнему издавал странные звуки, а затем, вконец рассвирепев, заревел, точно разбушевавшийся младенец.

Джек попытался ложкой протолкнуть еду Барду в рот. Старик мотнул головой — и варево разлетелось по всей кровати.

— Гааааа! — завопил он.

— Но это же вкусно, в самом деле вкусно. Вот, смотри: я попробую первым, — в отчаянии предложил Джек.

Стряпня и впрямь удалась. Желудок Джека властно требовал еще, и мальчику пришлось силой обуздать себя, чтобы в один присест не очистить миску. Он снова попытался накормить Барда, но тот смачно плюнул ему в лицо — хороша благодарность! Вороны издевательски закаркали.

— Потешаться надо мной вздумали? — заорал Джек, вне себя от досады.

Он швырнул миской в птиц, которые, конечно же, не упустили долгожданной возможности. Вороны налетели на пролитое варево и в мгновение ока склевали все подчистую.

— Какой же я дурень!

Джек едва не расплакался. Еды и так почти не осталось, так он еще в приступе слепой ярости часть выбросил за здорово живешь. Причем ни на шаг не приблизился к тому, чтобы пробудить Барда от этого непонятного колдовского забытья.

— Ну хотя бы попей, — взмолился Джек.

Он намочил в воде шерстяной лоскут и принялся выжимать его старику в рот, точно так же, как мать кормила Люси, когда та была совсем крошкой. Бард вцепился в лоскут зубами и принялся усердно сосать.

— Хоть что-то… — пробормотал Джек.

Он лил и лил на лоскут воду, пока Бард не напился. Затем вновь наполнил миску и, окунув лоскут в гороховое варево, дал старику пожевать.

Казалось, кормление заняло много часов: обмакиваешь и выжимаешь, выжимаешь и обмакиваешь, причем каждый раз еще и рот Барду открываешь, чтобы зубы не стискивал. Наконец старик выплюнул лоскут и громко рыгнул. В глазах его появилось сонное, удовлетворенное выражение. Джек уселся рядом с котлом и — наконец-то! — утолил грызущий голод.

А теперь что прикажете делать? Самому вызывать туман? Или идти в лес за помощью? Но Джек опасался бросать Барда одного.

К тому времени все вороны улетели сквозь дыру в крыше — все, кроме одного. Оставшийся сидел на безопасном расстоянии от Джековой ноги и зорко наблюдал за мальчиком. Красивая птица, холеная, с черным, глянцево поблескивающим оперением, вот только на левой лапе коготка недостает. Небось, в зубах у лисы побывал…

— Ну ладно, ладно. Ложку дам, так уж и быть. Одну ложку, не больше, — смилостивился Джек.

Он протянул ворону угощение, и птица принялась есть — изящно и аккуратно, точно кошка.

— Кто ж тебя научил? — удивился мальчик. И на радостях скормил ворону еще одну ложку. — Может, сам Бард? По слухам, Бард с птицами беседует, вот только мне он своего секрета так и не открыл.

— Подсказала бы ты мне, птица, что теперь делать, — посетовал мальчик. — Мой долг — защитить деревню, но ведь и Бард нуждается в защите. И без еды я долго не протяну. От магии аппетит знаешь как разыгрывается?

Ворон запрыгал вверх-вниз, словно говоря: «Что правда, то правда».

Джек рассмеялся — и дал ему еще кусочек.

— Надо забрать Барда в лес, — размышлял Джек вслух. — Там и он будет в безопасности, и я смогу селян оберегать.

В сердце мальчика что-то всколыхнулось — так бывает, если вдруг услышишь морозным утром пронзительный крик ястреба или увидишь выпрыгивающего из воды дельфина. Ты этого не ждешь и пугаешься — и при этом просто дух захватывает.

«Я сам сделаю все, что нужно, я справлюсь, — думал Джек. — Я больше не ученик. Я стал настоящим бардом».

Ворон подскакал к двери и постучал клювом по дереву.

— Правильно, — согласился Джек. — Чем раньше отправимся в путь, тем лучше.

Он распахнул дверь. Небо было ясным, солнце стояло уже высоко.

Джек потянул Барда за рукав, и еще раз, и еще, пока старик наконец не встал. Теперь лишь оставалось заставить его идти. Джек обвязал веревку вокруг Бардова пояса — и дернул. Медленно и неуверенно старик принялся переставлять ноги — одну за другой, — против прогулки явно не возражая.

— Вуд-дук, — заявил он.

— Твоя правда, — кивнул Джек, ведя Барда вниз по тропинке.

Поначалу Джек собирался миновать деревню и юркнуть в лес. Но Бард плелся так медленно, что мальчик отчаялся добраться до места засветло. Наконец ниже по склону показался Джеков двор. Мальчик тяжело вздохнул. Что за славный, добротный дом! Все до единой постройки, и ограды, и поля — все создано трудами отцовских рук. А сейчас — до чего же заброшенный у них вид, просто плакать хочется! Джек утер глаза рукавом и яростно дернул за веревку, обвязанную вокруг пояса Барда.

Натянувшаяся веревка едва не отбросила его назад. Джек обернулся: старику приспичило сесть передохнуть.

— Не сейчас, — возразил мальчик. — Я знаю, ты устал, господин, но нам никак нельзя останавливаться, пока не доберемся до укрытия.

— Гаааа! — сказал Бард, не отрывая глаз от дома.

Джек проследил за его взглядом. Над дымоходом курилась белая струйка дыма. Неужто пожар?! Джек бросил веревку и со всех ног помчался вниз по склону. Огонь, точно! Вот и гарью пахнуло. Джек бросился к двери: она оказалась заперта. Мальчик замолотил по ней кулаками.

— Люси, сиди смирно, — послышался изнутри знакомый шепот.

— Мама, это я! Я, Джек! Что случилось? Почему вы здесь?!

Наступила пауза. Наконец заскрежетал отодвигаемый засов. Отец осторожно выглянул за дверь — с вилами в руках, изготовившись проткнуть незваного гостя. За его спиной, держа наготове котелок с кипятком, стояла мать.

Люси взвизгнула и, оттолкнув Джайлза, бросилась к брату.

— Ох, родной, это ты, — выдохнула мать, ставя котелок на землю.

— Добро пожаловать домой, сынок, — мягко произнес отец, словно встречать гостя с вилами в руках было делом самым что ни на есть для него обычным.

— Вот теперь все в порядке, — воскликнула Люси, пританцовывая на месте, и втянула Джека внутрь.

В доме было шаром покати: почти все добро закопали либо спрятали в лесу, зато у самого очага лежали подстилки из вереска, а у стены притулился мешок с едой.

— Что, все уже вернулись в деревню? — ошеломленно спросил Джек.

— Только мы одни, — покачал головой отец.

— Потому что мы самые умные, — встряла Люси.

Джек оглянулся на мать: похоже, той единственной было не по себе.

— Это все Люси, — понуро сказала она.

— В лесу гадко! Мокро, холодно, бррр! — закричала Люси. — И повсюду каменюки. Похищенной принцессе там не место.

— Похищенной принцессе там самое место: там безопасно, — оборвал ее Джек.

Он сразу понял, что стряслось. Люси, впервые в жизни столкнувшись с неудобствами, потребовала, чтобы все вернулись домой. Кто-кто, а Джек-то знал: эта своего рано или поздно все равно добьется. Люси всех изведет своим нытьем, — пока не захочется отвесить ей хорошего шлепка, только ни у кого рука, конечно же, не поднимется, ведь она такая маленькая, такая красавица!

— Я так считаю, здесь оставаться нельзя, — сказал Джек.

— Я знаю, но…

Мать кивнула на отца. Джайлз Хромоног явно купился на Люсины слезные просьбы. Он в жизни ни в чем не отказывал дочке.