Он не покинул помещение, пока не убедился, что сторож связался по телефону с дядей Леа.

Перед подъездом их ожидал "ситроен" с водителем. Леа и Ришар сели сзади с одним из полицейских.

Какое-то время они ехали в полном молчании по лабиринту темных улиц.

– Это же не дорога в комиссариат, к Пуансо! – удивился Шапон.

– Мы едем на авеню Маршала Петсна.

– Дом № 224?

– Да. Комиссар приказал нам доставить мадемуазель именно туда.

Леа заметила озабоченность своего спутника.

Вполголоса она спросила:

– Что-то не так?

Ришар Шапон не ответил.

Леа торопливо размышляла: при себе у нее не было ничего компрометирующего, ее документы в порядке, а визит к Шапону легко объяснить. Она почувствовала себя чуть увереннее, присутствие Шапона успокаивало ее.

Было так темно, что она не узнала здания, в которое ее ввели. У двери за столом сидел и что-то писал немецкий солдат. Подняв голову, он сказал по-французски:

– В чем дело?

– Мы к лейтенанту Дозе.

– Хорошо, сейчас его извещу.

– Что это значит? Я думал, с мадемуазель Дельмас хочет встретиться комиссар Пуансо.

– Ее хочет видеть лейтенант Дозе.

Солдат вернулся.

В конце коридора они вошли в комнату за двойными, обитыми черной кожей дверями.

Их стоя ожидал высокий темноволосый мужчина лет тридцати.

– Оставьте нас, – сказал он полицейским. Те вышли.

– Здравствуйте, месье Шапон. Как получилось, что вы оказались здесь?

– Не ради собственного удовольствия, поверьте мне. Предпочел бы лежать в своей постели. Я сопровождаю хорошую знакомую, мадемуазель Дельмас. Ваши люди утверждали, что намерены ее отвезти к комиссару Пуансо.

– Это верно. Жду его с минуты на минуту. Бедняга-комиссар так завален делами, что иногда я ему помогаю. Однако присядьте, пожалуйста.

– Итак, мадемуазель Дельмас, вы племянница прославленного адвоката? Мои поздравления, это человек, прекрасно сознающий свой долг. И не собирается ли ваша кузина выйти замуж за одного из самых блистательных наших офицеров? Разве можно лучшим образом подтвердить союз наших двух великих стран? А вы? Я убежден, что вы – истинная патриотка, не так ли?

– Очевидно, – улыбнувшись, несмотря на нараставшую в ней тревогу, сказала Леа.

– Не сомневался в этом. Многие ваши соотечественники настроены так же, как и вы, и оказывают бесценную помощь в преследовании террористов, к счастью, немногочисленных, которые пытаются сеять раздор в этой стране. Видите ли, наша роль неблагодарна и часто плохо понимается. Но нас вознаграждает поддержание порядка и спокойствия граждан, не так ли? Вы, наверное, по семейным делам заходили к месье Гран-Клеману?

– Да, мой отец хотел бы пересмотреть некоторые страховые полисы.

– Вчера у него, конечно, недостало времени самому этим заняться?

Подсознательно Леа нашла наилучший ответ:

– Так, значит, вы следите за нами, если знаете, что вчера мой отец приезжал в Бордо?

– Ну, следить – это громко сказано. Просто, на вокзалах есть люди, которые оповещают нас о приезде определенных лиц.

– Причем тут мой отец?

– Разве он не брат отца Адриана Дельмаса, которого мы подозреваем в том, что он находится на содержании Лондона?

– Мой дядя Люк – тоже его брат, а вроде бы за ним вы не следили?

Ришар Шапон закашлялся, пытаясь скрыть улыбку.

– Мадемуазель, ваш дядя дал нам доказательства своей преданности Германии, не так ли?

– Не сомневаюсь, – не сдержалась она.

Зазвонил телефон. Дозе снял трубку.

– Да, очень хорошо, пропустите… А вот и комиссар Пуансо вместе с мэтром Дельмасом.

Адвоката лейтенант СС принял с подчеркнутым уважением, а полицейского – с явным пренебрежением.

– Поверьте, мэтр, я огорчен, что вас пришлось обеспокоить. Наверное, комиссар Пуансо объяснил вам, что мы были вынуждены побеседовать с вашей племянницей в порядке обычной проверки, не так ли?

– Действительно, я считаю недопустимым, чтобы цеплялись к кому бы то ни было из членов моей семьи. Как вы могли хотя бы предположить, что это дитя интересуется чем-то еще, кроме своих платьев и своих шляпок?

– Увы, мэтр. В наши дни девушки изменились, – произнес комиссар Пуансо.

– Не в моей семье, месье, – сухо оборвал его Люк Дельмас.

– Простите, Шапон, что я не поздоровался с вами. Как вы-то здесь оказались?

– Я не мог отпустить мадемуазель Дельмас одну с полицейскими, которые были мне не знакомы.

– За это я вам признателен, но, скажите, зачем она к вам явилась так поздно? – осведомился комиссар.

– У меня еще не было возможности спросить ее об этом. Ваши люди не оставили мне времени.

– Мадемуазель, зачем вы пришли к месье Шапо-ну?

Леа судорожно размышляла. Во что бы то ни стало, следовало найти удовлетворительный ответ.

– У месье Шапона я собиралась попросить работу.

– Работу? – хором переспросили Люк Дельмас и комиссар.

– Да. Однажды он сказал мне, что если я буду в чем-то нуждаться, то могу рассчитывать на него. А так как я нуждаюсь в работе…

– Но почему? – удивился ее дядя.

– Мне нужно помогать папе.

Четверо мужчин переглянулись.

– Мне известны финансовые трудности твоего отца. Не думаю, что твоего заработка хватило бы, чтобы ему помочь. И все же хвалю тебя за этот великодушный порыв.

– Леа, я тронут вашим доверием. Думаю, вскоре смогу кое-что вам предложить.

– Ладно, господа. Надеюсь, вы удовлетворены ответами моей племянницы? Уже поздно, а завтра у меня рано утром выступление в суде. Пошли, Леа, тебя ждут твои братья и сестра. Пуансо, вас не подвезти?

– Спасибо, мэтр. У меня еще два-три вопроса к лейтенанту. Извините нас за это недоразумение. До свидания, мадемуазель Дельмас. До свидания, месье Шапон.

Лейтенант СС Фридрих-Вильгельм Дозе поклонился.

– До свидания, мадемуазель. Будьте осторожны в выборе знакомых. Хорошо?

Леа молча кивнула. Следом вышли Ришар Шапон и Люк Дельмас.

Сев в машину адвоката, директор "Маленькой Жиронды" заметил:

– Вам повезло, что вы еще можете пользоваться машиной. У меня уже давно нет автомобиля.

Люк Дельмас промолчал. Ришар Шапон снова заговорил:

– Знаете, а меня пот прошиб. Без вас бы все так гладко не прошло.

– Почему же, раз ей не в чем себя упрекнуть?

– С этой публикой всегда что-нибудь да сыщется.

Люк Дельмас снова промолчал.

– Я подвезу вас к редакции?

– Да, если вам удобно.

До самой улицы Шеверюс они больше не обмолвились ни словом.

– До свидания, Леа. Рассчитывайте на меня.

– До свидания, месье. Спасибо за все.

Дядя и племянница хранили молчание, пока не подъехали к дому. Уже в квартире Люк Дельмас сказал ей;,

– Не шуми. Пошли в мой кабинет.

Так пугавший ее момент объяснений наступил.

Леа вошла в комнату, заставленную шкафами с книгами. Какое-то время ее дядя, заложив руки за спину, расхаживал из конца в конец кабинета. Наконец остановился перед оставшейся стоять девушкой.

– Пусть между нами не останется недомолвок. Я отправился за тобой только ради того, чтобы избежать скандала, который бы бросил на нас тень. В семье достаточно и одной заблудшей овцы, твоего дяди Адриана. Буду счастлив, если тебе удалось обмануть комиссара Пуансо и лейтенанта Дозе своей комедией с Шапоном.

Леа почувствовала, что, несмотря на всю ненависть и презрение, которые он ей внушал, его следует переубедить.

– Это была отнюдь не комедия. Я действительно ищу работу. В доме больше нет денег.

Она с такой искренностью это сказала, что Люк Дельмас заколебался.

– Ты что, убеждена в том, что можешь спасти Мон-тийяк?

Леа не пришлось слишком напрягаться, чтобы ее глаза наполнились слезами.

– Нет, конечно. Но хоть немного станет легче. К тому же ожидается прекрасный сбор винограда.

Уже чуть мягче тот спросил:

– Почему ты так держишься за эту землю?

– Ты ведь, наверное, тоже дорожишь своим старым домиком в сосновом бору неподалеку от Марш-прима?