Ожидая, я включила ноутбук и открыла программу чтения PDF-файлов. Когда щелкнула по файлу «fullrptstem», пискнула микроволновка. Вернувшись, я увидела на мониторе сюрреалистическую картину – капли и завитки, исходившие из центральной массы. Прокрутив экран вверх, прочитала заголовок.

Выглядело все это какой-то бессмыслицей.

– Чертовы стволовые клетки?

Райан был не в духе с тех пор, как заехал за мной в одиннадцать. Сорокаминутная задержка рейса отнюдь не улучшала его настроения.

– Да.

– Маленькие штучки, ради защиты которых ваши придурки-фундаменталисты из кожи вон лезут?

– Это не мои придурки-фундаменталисты.

– То есть?

– Там материала на двести двадцать две страницы.

– Какой-то отчет о проделанной работе?

– И обсуждение дальнейших направлений исследований.

Райана раздражала невозможность закурить.

– Что за гений его подготовил?

– Национальный институт здравоохранения.

– Как этот отчет оказался на диске у Нордстерна?

– Вероятно, Олаф скачал его из Сети.

– Зачем?

– Отличный вопрос, детектив.

Райан в тысячный раз посмотрел на часы. В то же мгновение цифры на экране позади сотрудника «Дельты» снова сменились. Вылет теперь откладывался на час.

– Вот сукины дети!

– Успокойся. Стыковку не пропустим.

– Спасибо, Полианна[79].

Достав из портфеля журнал, я начала его пролистывать. Райан встал, прошелся туда-сюда и вернулся на место.

– И что ты узнала?

– О чем?

– О стволовых клетках.

Какой-то мужчина размерами со штат Южная Дакота поставил на пол чемодан и плюхнулся на сиденье справа. На меня обрушилось цунами запахов пота и геля для волос. Райан посмотрел на меня, потом в окно, затем молча встал и пересел на другое место. Через полминуты я последовала за ним.

– Стволовые клетки получают из эмбрионов? – спросил детектив.

– Стволовые клетки можно получить из тканей зародыша, плода или взрослого организма.

– И все, что не взрослое, приводит христианских фанатиков в ярость?

– Религия выступает против любого использования стволовых клеток эмбрионов.

– Как всегда, святость жизни и все такое?

Полицейский и впрямь умел говорить по существу.

– Таков их аргумент.

– И Джордж Буш на него купился.

– Лишь отчасти. Пытается усидеть на двух стульях. Он ограничил федеральное финансирование лишь исследованиями существующих линий стволовых клеток.

– То есть ученым, нуждающимся в правительственных грантах, позволено экспериментировать только с клетками, которые уже выращиваются в лабораториях?

– Или со стволовыми клетками из тканей взрослых.

– Этого достаточно?

– По моему мнению?

– Нет, по мнению политбюро.

Что ж, ладно. Я снова уткнулась в журнал.

– Хорошо, – сказал Райан несколько секунд спустя. – Изложи основную информацию по стволовым клеткам, сокращенно.

– Ты согласен вежливо слушать?

– Угу, угу.

– Каждый из двухсот типов клеток человеческого тела возникает из одного из трех зародышевых слоев – эндодермы, мезодермы или эктодермы.

– Внутренний, средний и внешний слои.

– Отлично, Эндрю.

– Спасибо, мисс Бреннан.

– Зародышевая стволовая клетка называется плюрипотентной. Это значит, что она способна порождать типы клеток, имеющих происхождение от любого из трех слоев. Стволовые клетки самовоспроизводятся в течение всей жизни организма, но остаются свободными, пока не получат сигнал развиться в нечто конкретное – поджелудочную железу, сердце, кость, кожу.

– Умелые малыши, ничего не скажешь.

– Термин «зародышевая стволовая клетка» на самом деле включает в себя два типа: те, что происходят из эмбриона, и те, что происходят из тканей плода.

– Всего два источника?

– На сегодняшний день – да. Если быть точным, зародышевые стволовые клетки получают из яйцеклеток всего через несколько дней после оплодотворения.

– И до того, как яйцеклетка вживляется в матку.

– Верно. В этот момент эмбрион представляет собой полую сферу, называемую бластоцистой. Зародышевые стволовые клетки берутся из внутреннего слоя этой сферы. Зародышевые эмбриональные клетки получают из эмбрионов в возрасте от пяти до десяти недель.

– А у взрослых?

– Стволовые клетки взрослых – неспециализированные клетки, встречающиеся в специализированных тканях. Они обладают способностью восстанавливаться и видоизменяться во все специализированные типы клеток тех тканей, из которых они происходят.

– А именно?

– Костный мозг, кровь, роговица и сетчатка глаза, мозг, скелетные мышцы, зубная пульпа, печень, кожа…

– Разве мы их уже не используем?

– Используем. Стволовые клетки взрослых, выделенные из костного мозга и крови, широко изучаются и применяются в медицине.

– Почему бы просто не использовать взрослых, оставив зародыши в покое?

Я перечислила на пальцах:

– Стволовые клетки взрослых крайне редки. Их трудно идентифицировать, выделить и очистить. Их слишком мало. Они не воспроизводятся бесконечно в культуре, подобно зародышевым клеткам. И на данный момент не существует популяции плюрипотентных взрослых стволовых клеток.

– Значит, главное – стволовые эмбриональные клетки.

– Совершенно верно.

Райан немного помолчал.

– В чем их потенциальная польза?

– С их помощью можно вылечить болезнь Паркинсона, диабет, хронические болезни сердца, заболевания почек в последней стадии, печени, рак, рассеянный склероз, болезнь Альцгеймера…

– В общем, что угодно.

– Именно. Даже представить не могу, как кто-то может не желать подобного рода исследований.

Широко раскрыв глаза, он ткнул длинным пальцем мне в нос и заговорил голосом проповедника:

– Это, сестра Темперанс, первый шаг по скользкому склону к тому, что беременность станет лишь источником эмбрионов для выведения арийской нации мускулистых голубоглазых блондинов и стройных длинноногих женщин с большими грудями.

Едва он закончил, объявили наш рейс.

По пути в Гватемалу мы говорили о родственниках и общих друзьях. Я рассказала Райану про проект Кэти с крысами и сыром и про ее поиски работы на лето. Детектив спросил о моей сестре Гарри. Мы оба рассмеялись, когда я описала ее роман с родео-клоуном из Вичита-фоллс. Спутник поведал мне про свою племянницу Даниэль, которая сбежала торговать ювелирными изделиями на улицах Ванкувера. Мы согласились, что у девочек много общего.

В конце концов меня сморила усталость и я заснула, положив голову на плечо Райана. Хоть и жесткое, оно было теплым и внушало уверенность.

Когда мы забрали багаж в столице Гватемалы, пробрались сквозь толпу наперебой предлагавших свои услуги носильщиков и нашли такси, было уже половина десятого. Я сообщила водителю адрес. Он повернулся к Райану, спрашивая, как ехать. Я объяснила.

В четверть одиннадцатого остановились у моего отеля. Пока я расплачивалась, детектив выгружал багаж. Я попросила квитанцию – водитель посмотрел на меня так, будто я потребовала анализ мочи. Недовольно ворча, он достал из-под сиденья клочок бумаги, что-то на нем нацарапал и швырнул мне.

Портье приветствовал меня по имени, поздравил с возвращением, затем перевел взгляд на Райана.

– Номер один или два?

– Мне один. Триста четырнадцатый все еще свободен?

– Sí, сеньора.

– Возьму его.

– А для сеньора?

– Об этом спросите сеньора сами.

Протянув кредитную карту, я расписалась, взяла свои чемоданы и пошла наверх. Успела повесить одежду, разложить туалетные принадлежности и направиться в ванную, когда зазвонил телефон.

– Только не начинай, Райан. Я иду спать.

– При чем тут Райан? – спросил Галиано.

– Это же вы его пригласили.

– Я пригласил и вас тоже. Так что хотел бы поговорить.

– Я путешествовала с великим детективом двенадцать часов. И хочу спать.