– Он просто симпатичный.

Мы с Клоделем яростно уставились друг на друга, словно борцы на ринге.

– По вашему мнению, Эндрю Райан поступил правильно, выстрелив в Карлоса Висенте?

– Более чем.

Клодель встал:

– Спасибо.

– Это все?

– Пока все.

Коп выключил диктофон и спрятал его в карман.

– Bonjour, мадам.

Как обычно, Клодель разозлил меня настолько, что я испугалась, что со мной случится удар. Чтобы успокоиться, спустилась в вестибюль, купила диетической кока-колы и вернулась в кабинет. Положив ноги на подоконник, выпила содовую и съела сэндвич с тунцом и печенье, что принесла из дома.

Двенадцатью этажами ниже по туманной реке Святого Лаврентия плыла баржа. Крошечные грузовики разбрызгивали воду с краев моста Жака Картье. Машины скользили по блестящему асфальту, вздымая шинами потоки дождевой воды. Под разноцветными зонтиками, пригнув головы, спешили пешеходы.

Мы с дочерью улыбались с пляжа на побережье Каролины. Другое место. Другое время. Мгновение счастья.

Съев последнее печенье, я убедила себя, что краткость Клоделя – хороший знак. Если бы в действиях Райана имелись хоть какие-то сомнения, допрос продлился бы намного дольше.

Безусловно.

Быстро – это хорошо.

Посмотрела на часы: двадцать минут второго. Пора проверить работу Люсьена.

Бросив обертки в корзину для мусора, я направилась в лабораторию обработки изображений. Люсьен вышел пообедать, но созданная им картинка смотрела на меня с экрана. Хватило одного взгляда, чтобы вновь обретенное спокойствие разлетелось вдребезги, словно лобовое стекло в фильме со Шварценеггером.

Патрисия Эдуардо не улыбалась, не хмурилась, ничему не удивлялась. На одной картинке ее лицо обрамляли длинные темные волосы. На другой завивались густые кудряшки. На третьей они были коротко подстрижены.

Затаив дыхание, я просматривала созданные Люсьеном варианты. В очках и без них. С прямыми и изогнутыми бровями. С пухлыми и тонкими губами. С нависшими и впавшими веками. Внешние детали менялись, но анатомическая основа оставалась той же.

Когда вошел Люсьен, я вновь просматривала вторую его картинку с длинными волосами.

– Как вам? – Он поставил на стол рядом со мной бутылку «Эвиана».

– Можешь добавить челку?

– Конечно.

Я подвинулась влево. Люсьен сел за монитор и застучал по клавишам.

На картинке появилась челка.

– Как насчет шляпки?

– Какой именно?

– Наездницы дерби.

Он поискал в базе данных.

– Нету.

– Что-нибудь с полями.

Он нашел подходящую шляпку, подобрал масштаб и вставил ее в картинку.

Я вспомнила фотографии, на которых Патрисия Эдуардо стояла рядом с лошадью, решительный взгляд серьезных темных глаз девушки. Лицо, на которое я смотрела, ничего не выражало – запрограммированное сочетание пикселей и битов. Но это не имело значения. Передо мной было лицо той самой девушки, что сидела верхом на пегой лошадке.

Перед мысленным взором промелькнули другие воспоминания. Резервуар, наполненный нечистотами и отходами человеческой жизнедеятельности. Череп – из всех отверстий сочится отвратительная жижа. Крошечные косточки, застрявшие в истлевшем рукаве. Неужели жизнь этой девятнадцатилетней девушки, которая работала в больнице, любила лошадей и ходила по вечерам в Зону Вива, могла закончиться так ужасно?

Глядя на Патрисию Эдуардо, я вспоминала утопленных котят, Клаудию де ла Альду, Чупан-Я.

Подонок. Проклятый убийца.

– Как вам? – вырвал меня из задумчивости голос Люсьена.

– Очень хорошо, – как можно спокойнее сказала я. – Намного лучше, чем получилось бы у меня.

– Правда?

– Правда.

Это и в самом деле было так. Я бы не смогла так беспристрастно создать столь потрясающее подобие. Люсьен же никогда не видел Патрисию Эдуардо и никогда о ней не слышал.

– Напечатай, пожалуйста, несколько копий.

– Принесу к вам в кабинет.

– Спасибо.

– Детектив Галиано.

– Это я, Темпе.

– Ay, buenos días. Рад, что вы меня застали. Мы с Эрнандесом как раз собирались уходить.

– В отстойнике была Патрисия Эдуардо.

– Сомнения?

– Никаких.

– Лицо по черепу?

– Как две капли воды.

Тишина.

– В общем, – сказала я, – наш специалист по графике восстанавливал ее облик вслепую. Даже родная мать не отличила бы Патрисию от школьной фотографии.

– Dios mío.

– Пошлю вам копию по факсу.

Последовала пауза.

– Мы до сих пор допрашиваем Мигеля Гутьереса, – сказал Галиано затем.

– Садовника де ла Альды?

– Cerote. Дерьмо.

– Как я понимаю, это означает, что он принц среди мужчин. Что рассказывает?

– По версии «Ридерз дайджест», он влюбился в Клаудию и начал повсюду за ней следовать. Ночи напролет сидел в машине под окном ее спальни.

– Прямо шпион какой-то.

– В конце концов Гутьерес решился сделать шаг. По его словам, жертва не возражала.

– Вероятно, по молодости она просто не знала, как отшить, чтобы его чувства не пострадали.

– Четырнадцатого июня он подъехал к музею и предложил подвезти ее домой. Клаудия согласилась. По дороге парень попросил ее рассказать что-нибудь про руины Каминальхую. Девушка снова согласилась. Когда они приехали туда, он затащил дуреху на проселочную дорогу и набросился на нее. Клаудия сопротивлялась, все пошло не так, как ему хотелось. Задушив ее, он сбросил тело в овраг. Остальное известно.

– Это Гутьерес звонил сеньоре де ла Альде?

– Да. К нему ночью явился гость с небес.

– Ангел?

– Сам Ариэль. Сказал, что тот согрешил, и предложил четки и исповедь.

– Господи…

– Господь вряд ли имеет к этому отношение.

– Нашли что-нибудь, что связывало бы Гутьереса и Патрисию Эдуардо?

– Nada.

– А с «Параисо»?

– Пока нет. Будем усерднее работать в этом направлении.

Я ненадолго задумалась.

– Шерсть связывает Патрисию с котом Спектеров.

– Над этим мы тоже работаем.

– Райан пытается кое-что раскопать насчет посла.

– Я просил его об этом, но оптимизма не испытываю.

– Дипломатический барьер?

– То же самое, что проникнуть в ЦРУ.

Галиано немного помолчал.

– Райан пока держит нас в неведении насчет Нордстерна.

– Узнаем больше, когда прочитаем его записки.

– Мы с Эрнандесом конфисковали ноутбук, когда обыскивали его номер в «Тодос Сантос».

– Нашли что-нибудь?

– Сообщим, когда взломаем пароль.

– У Райана это неплохо получается. Послушайте, Галиано, я хотела бы помочь.

– Был бы только рад.

Мужчина глубоко вздохнул.

– Эти смерти не дают мне покоя, Темпе, – продолжил он более хриплым голосом. – Клаудия. Патрисия. Лет девушкам было столько же, сколько моему сыну Алехандро. Не тот возраст, когда стоит умирать.

– Диас побагровеет от ярости, если услышит о компьютерных томограммах.

– Купим ему мороженого. – От меланхолии Галиано не осталось и следа.

– Здесь я свои дела закончила. Пора вновь сосредоточиться на Чупан-Я. Если заодно смогу помочь поймать убийцу Патрисии Эдуардо – умру счастливой женщиной.

– Только не на моей территории.

– Договорились.

– Звучит иронично, вам не кажется? – спросил он.

– Вы о чем?

– О полном имени преступника.

Мне потребовалось мгновение, чтобы сообразить.

– Мигель Анхель[74] Гутьерес, – сказала я.

– От осознания собственной вины вполне может поехать крыша.

Закончив с отчетами о сморщенной голове и расчлененном туловище, я сообщила Ламаншу о своих планах вернуться в Гватемалу. Он посоветовал быть осторожнее и пожелал всего доброго.

Я заканчивала оформлять заказ билета в «Дельта эйрлайнз», когда пришел Райан. Он подождал, пока я попрошу кресло у прохода, а затем вырвал трубку из моей руки: