– Не только в Аргентине.

– Конечно. АГСА сотрудничала с правозащитными организациями в Боснии, Восточном Тиморе[31], Сальвадоре, Гватемале, Парагвае, Южной Африке, Зимбабве…

– Кто все это финансирует?

– Членам группы платят из бюджета АГСА. В большинстве этих стран ресурсы правозащитных организаций крайне ограниченны.

Зная цель Матео, я продолжила тему.

– Деньги – хроническая проблема в правозащитной работе. Кроме жалованья работникам, нужно оплачивать расходы на поездки и решение местных вопросов. Та или иная миссия может полностью финансироваться АГСА, или ФСАГ в Гватемале, или какой-либо местной или международной организацией.

– Давайте поговорим о Гватемале.

Вот тебе и весь разговор о деньгах.

– Во время гражданской войны, с шестьдесят второго по девяносто шестой год, погибли или пропали без вести от ста до двухсот тысяч человек. По примерным оценкам, еще миллион лишился крова и имущества.

– По большей части гражданские.

– Да. Комиссия ООН по восстановлению исторической справедливости в Гватемале пришла к выводу, что девяносто процентов всех нарушений прав человека совершали гватемальская армия и союзные ей полувоенные формирования.

– И основной удар пришелся на майя.

Он начинал становиться мне неприятен.

– Большинство жертв – крестьяне-майя, и многие из них не имели к конфликту никакого отношения. Армия прошла по сельской местности, убивая каждого, кто подозревался в поддержке местной герильи[32]. В горных провинциях Эль-Киче и Уэуэтенанго – сотни безымянных могил.

– По сути, выжженная земля.

– Да.

– А потом они притворились невинными.

– Многие годы правительства Гватемалы одно за другим отрицали, что резня вообще была. Нынешнее руководство страны отказалось от подобного фарса, но вряд ли отправит кого-то за решетку. В девяносто шестом было подписано мирное соглашение между правительством Гватемалы и коалицией основных партизанских группировок, формально положившее конец конфликту. В том же году была предоставлена защита от судебного преследования тем, кто обвинялся в нарушении прав человека во время войны.

– Тогда зачем все это? – Нордстерн обвел рукой кабинет.

– Оставшиеся в живых и родственники начинают подавать голос, требуя расследования. Даже не рассчитывая на наказание виновных, они хотят пролить свет на случившееся.

Я подумала о маленькой девочке из Чупан-Я, чувствуя, будто оправдываю преступников, рассказывая об их злодеяниях столь бесстрастно и отвлеченно. Жертвы заслуживали намного более живого повествования.

– Но даже до этого, в начале девяностых, гватемальские группировки, представляющие родственников жертв, начали приглашать иностранные организации, включая аргентинцев, для проведения эксгумаций. Аргентинцы вместе с учеными из США обучали местных, что в итоге привело к деятельности, которую вы имеете счастье наблюдать. За последние десять лет Матео и его команда провели десятки расследований и добились определенной независимости от власти.

– Как в Чупан-Я.

– Да.

– Расскажите про Чупан-Я.

– В августе восемьдесят второго в деревню вошли солдаты и гражданские патрульные…

– Под командованием Алехандро Бастоса, – вмешался Нордстерн.

– Этого я не знаю.

– Продолжайте.

– Похоже, вам известно больше, чем мне.

Он снова пожал плечами.

Черт побери! Я уже была сыта по горло. Резня представлялась парню просто историей. Для меня же это значило намного больше.

Я встала.

– Уже поздно, мистер Нордстерн. Мне нужно работать.

– Чупан-Я или отстойник?

Я молча вышла.

Возникновение младенца – сложный, по-военному точный процесс. Хромосомы формируют командный центр, где отряды генов-рядовых получают приказы от генов-управляющих, которые, в свою очередь, подчиняются другим управляющим генам выше по цепочке.

Сперва эмбрион представляет собой неопределенную массу. Отдается приказ.

Позвоночное!

Вокруг спинного мозга формируются сегментированные кости, возникают суставчатые конечности с пятью пальцами на каждой. Череп. Настоящая челюсть.

Эмбрион – рыба. Древесная лягушка. Ящерица.

Генералы повышают ставки.

Млекопитающее!

Теплокровное, живородящее, со специализированными зубами.

Эмбрион – утконос. Кенгуру. Снежный барс. Элвис.

Генералы не отступают.

Примат!

Противостоящие большие пальцы. Трехмерное зрение.

Наступление продолжается.

Хомо сапиенс!

Великолепное серое вещество. Хождение на двух ногах.

Человеческий скелет начинает костенеть примерно на седьмой неделе. Между девятой и двенадцатой появляются крошечные зачатки зубов.

Я опознала на фотографиях четыре фрагмента черепа.

Сфеноид, или клиновидная кость, имеет форму бабочки и составляет часть глазниц и основания черепа. Ее большие крылья формируются на восьмой неделе развития плода, малые – семь дней спустя.

Пользуясь увеличительным стеклом и калибровочной сеткой, я измерила ее длину и ширину. С помощью масштабной линейки рассчитала истинный размер. Большое крыло – пять на семь миллиметров. Малое – шесть на пять.

Височная кость также требует некоторой сборки. Плоская ее часть, образующая висок и бок скулы, появляется на восьмой неделе. Размеры – десять на восемнадцать миллиметров.

Барабанное кольцо начинает формироваться примерно на девятой неделе, за последующие три недели вырастает в три костяных фрагмента, которые затем, на шестнадцатой неделе, соединяются в кольцо. Незадолго до того, как дитя покидает утробу, кольцо прирастает к ушному отверстию.

Первым загадочным пятнышком, которое я заметила на снимке таза, было крошечное барабанное кольцо. Несмотря на все еще заметные линии сращивания, три сегмента были прочно соединены. Измерив диаметр, я добавила цифру в свой список. Восемь миллиметров.

Занялась содержимым флаконов.

Миниатюрная половинка челюсти с впадинами, где никогда не будет зубов. Двадцать пять миллиметров.

Ключица. Двадцать один миллиметр.

Просматривая таблицы в книге по эмбриональной остеологии, я проверила каждое измерение. Большое крыло сфеноида. Малое крыло сфеноида. Височная кость. Барабанное кольцо. Челюсть. Ключица.

Судя по Фазекашу и Коса, женщина в отстойнике была на пятом месяце беременности.

Я закрыла глаза. Младенец был от шести до девяти дюймов в длину и весил около восьми унций, когда погибла его мать. Он мог моргать, хватать, делать сосательные движения. У него были ресницы и отпечатки пальцев, он мог слышать и узнавать мамин голос. Если это была девочка, ее крошечные яичники содержали шесть миллионов яйцеклеток.

Я сидела, охваченная грустью, когда меня из дверей позвала Элена:

– Тебе звонят.

Разговаривать ни с кем не хотелось.

– Детектив Галиано. Можешь поговорить в кабинете у Матео.

Поблагодарив Элену, я убрала образцы во флакон и поднялась на второй этаж.

– Пять месяцев, – коротко бросила я.

Объяснения не потребовались.

– Как раз то время, когда она могла бы откровенно поговорить с папашей.

– Своим собственным или счастливым донором спермы?

– Или с тем, кто донором не стал.

– Ревнивый бойфренд? – вырвалось у меня.

– Рассерженный сутенер?

– Сумасшедший незнакомец? Вариантов полно. Для этого и нужны детективы.

– Сегодня утром я кое-что выяснил.

Я ждала.

– Семья Эдуардо – гордые владельцы двух боксеров и кота. В семье Люси Херарди живут кошка и шнауцер. Де ла Альда не любители животных. Так же как и посол со своим семейством.

– А у бойфренда Патрисии Эдуардо?

– Хорек по имени Хулио.

– У Клаудии де ла Альда?

– Аллергия.

– Когда ваши парни закончат с образцами?

– В понедельник.

– Что сказал окружной прокурор?