Галиано выдохнул через нос.

– Скелет они нам не отдадут.

– Мы можем попасть в морг?

– Нет.

– Почему?

– Диас искренне клялся мне в дружбе и от всей души жалел, что не вправе даже обсуждать этот вопрос.

– И часто такое бывает?

– Окружной прокурор мне ни разу еще не мешал. Правда, с Диасом связываться пока не приходилось.

Я задумалась.

– Как по-вашему, что вообще происходит?

– Либо он жестко придерживается протокола, либо на него кто-то давит.

– Кто?

Галиано не ответил.

– Посольство? – спросила я.

– Чем вы заняты? – В голосе Галиано послышались мрачные нотки.

– Сейчас?

– Нет, на детском балу.

Становилось понятно, почему пути Райана и Галиано разошлись.

Я посмотрела на часы: без двадцати шесть. На лабораторию опустилось спокойствие субботнего вечера.

– Уже поздно что-то начинать. Поеду обратно в отель.

– Я заеду за вами через час.

– Зачем?

– Приглашаю на кальдос.

Я начала было возражать, представив себе сборище в моей комнате.

Черт побери.

– Я буду в синем платье.

– Ладно, – озадаченно ответил он.

– Предпочитаю букетик цветов на запястье.

– Подарок от гражданина со склонностями к садоводству. – Галиано протянул мне два цветка, прикрепленные к синему резиновому браслету.

– Подарок?

– Браслет продается отдельно.

– Брокколи?

– Спаржа.

– Симпатичные.

Мы шли пешком в сторону кафе «Гукуматц». Вокруг гудели и лавировали машины. Прошел дождь, и в воздухе пахло влажным цементом, дизельным топливом, землей и цветами. Порой, когда проходили мимо тележки торговца, доносился кукурузный запах тамалес или чучитос.

Вместе с нами по тротуару шла толпа: парочки направлялись поужинать или выпить, молодые специалисты возвращались с работы, кто-то шел за покупками, кто-то просто решил прогуляться в субботу. Ветерок забрасывал галстуки за плечо, прижимал юбки к ногам и бедрам. Над головой с тихими щелчками поднимались и опускались пальмовые листья.

«Гукуматц» был обставлен в техномайяском стиле: темные деревянные скамейки, пластиковые растения, искусственный пруд с арочным мостом. Все стены украшали росписи, в основном изображавшие короля народа Киче пятнадцатого века, давшего свое имя заведению. Я подумала о том, что бы чувствовал Пернатый Змей при виде подобного обожания, но оставила свои мысли при себе.

Зал был освещен факелами и свечами, и мне показалось, будто я вхожу в гробницу майя. Когда мои глаза вновь обрели способность видеть, попугай выкрикнул приветствие по-испански и по-английски. То же проделал и человек в белой рубашке, черных брюках и фартуке.

– Hola, детектив Галиано. ¿Cómo está?[33]

– Muy bien, сеньор Веласкес.

– Давно не виделись.

Огромные усы Веласкеса опускались, а затем вновь завивались вверх, словно пытаясь дотянуться до ноздрей. Я представила себе императорского тамарина[34].

– Работы невпроворот, сеньор.

Веласкес понимающе кивнул:

– Преступность в наше время – просто кошмар. Везде и повсюду. Для жителей города такой детектив, как вы, – большая честь.

Еще раз грустно кивнув, Веласкес взял меня за руку и поднес ее к губам. Растительность на его лице напоминала стальную проволоку.

– Bienvenido[35], сеньорита. Друг детектива Галиано – всегда друг Веласкеса.

Отпустив мои пальцы, он приподнял брови и театрально подмигнул.

– Por favor[36], мой лучший столик. Идемте. Идемте.

Подведя нас к лучшим местам возле пруда, Веласкес повернулся и широко улыбнулся Галиано. Детектив подбородком указал на вход в ресторан.

– Sí, сеньор. Конечно.

Поспешно проводив нас к нише в дальнем углу, Веласкес вопросительно взглянул на Галиано. Мой спутник кивнул. Мы вошли в пещеру и сели. Великий борец с преступностью еще раз бросил на хозяина мрачный взгляд – и тот удалился.

– Вышло не изящнее обезьяньей задницы, – заметила я.

– Прошу прощения, но такова уж наша братия.

Несколько секунд спустя официантка принесла меню.

– Выпьем? – спросил Галиано.

«Ну да, как же».

– Не могу.

– Вот как?

– Превышу норму.

Полисмен не стал спорить. Себе он заказал неразбавленный мартини «Серый гусь», я попросила минеральной воды «Перье» с лаймом.

Когда принесли напитки, мы открыли меню. После того как мы переместились в подземный мир, без того слабое освещение сменилось почти полным мраком, и я едва могла разобрать написанный от руки текст. Стало интересно, почему Галиано решил перебраться сюда, но я не спросила.

– Если не пробовали кальдос – рекомендую.

– Кальдос – это?..

– Традиционное жаркое майя. Сегодня у них утка, говядина и курица.

– Курица.

Я закрыла меню. Все равно прочесть не могла.

Галиано выбрал говядину.

Официантка принесла тортильи. Взяв одну, мужчина предложил корзинку мне.

– Gracias, – сказала я.

– Когда? – Он откинулся на спинку стула.

Похоже, я что-то пропустила.

– Когда – что? – переспросила я.

– Когда вы завязали?

Я поняла, что он имеет в виду, но никакого желания обсуждать мой роман с алкоголем не было.

– Несколько лет назад.

– Подружились с Биллом Уилсоном?[37]

– Не люблю чужого общества.

– Многие полагаются на «Анонимных алкоголиков».

– Чудесная программа. – Я потянулась к стакану: лед осел на дно, слышалось тихое шипение пузырьков воздуха. – Вы хотели что-то рассказать по делу?

– Да.

Улыбнувшись, он пригубил мартини.

– У вас ведь дочь?

– Да.

Пауза.

– У меня сын. Семнадцать лет.

Я промолчала.

– Его зовут Алехандро, но он предпочитает, чтобы его звали Эл. Умный парень, – продолжал Галиано, не замечая отсутствия реакции с моей стороны. – В будущем году пойдет в колледж. Вероятно, отправлю в Канаду.

– В «Сент-Эф-Икс»? – попыталась я пробить брешь в его неприступной самоуверенности.

– Вот, значит, откуда вы услышали прозвище Бэт, – ухмыльнулся Галиано.

Значит, все-таки заметил – тогда, в управлении.

– Кто?

– Эндрю Райан.

– Ay, Dios! – Мужчина откинул назад голову и расхохотался. – И чем теперь занимается Райан?

– Детектив в полиции Квебека.

– До сих пор говорит по-испански?

– Райан знает испанский?

Галиано кивнул:

– Мы часто обсуждали проходящих мимо представительниц прекрасного пола, и никто не понимал, о чем мы говорим.

– Не сомневаюсь, что вы комментировали их ум.

– Нет, способности к вышиванию.

Я пронзила его взглядом.

– Времена были другие.

Появилась официантка – и мы оба занялись добавлением приправ в жаркое, после чего молча принялись за еду. Взгляд Галиано блуждал по ресторану. Если бы кто-то наблюдал за нами, мог бы принять за пару уставших друг от друга супругов.

– Хорошо ли вы знаете систему гватемальского правосудия? – наконец заговорил Галиано.

– Откуда? Я здесь чужая.

– Но вам же известно, что здесь не Канзас?

Господи! Он вел себя совсем как Райан.

– Мне известно о пытках и убийствах, детектив. Именно поэтому я в Гватемале.

Галиано съел кусочек жаркого и ткнул вилкой в мою сторону.

– Лучше есть, пока горячее.

Я вновь принялась за еду, ожидая продолжения, но он молчал. Напротив наших катакомб пожилая женщина жарила тортильи на комале. Я смотрела, как она подбрасывает тесто, укладывая его на плоскую глиняную сковороду и ставит ее на огонь. Руки ее повторяли одни и те же движения, лицо напоминало деревянную маску.

– Расскажите, как работает система. – Слова прозвучали резче, чем мне хотелось бы, – начала раздражать уклончивость Галиано.