Плавно покачивался джип. Ветер дул в лицо.

Несмотря на тревогу, я начала погружаться в дрему.

Инспектор. Что за инспектор?

Строительный инспектор. Сельскохозяйственный инспектор. Дорожный. По загрязнению окружающей среды. По водопроводу. По канализации.

Канализация.

Отстойник.

«Параисо».

Я выпрямилась.

– Что, если это был вообще не инспектор?

Матео бросил взгляд на меня и снова перевел его на дорогу.

– Что, если Молли слышала не одно имя?

– Сеньор Инспектор?

Моему спутнику хватило наносекунды.

– Сеньор Спектер.

– Именно. – Я порадовалась, что Галиано рассказал Матео про Шанталь Спектер.

– Думаешь, они говорили об Андре Спектере?

– Может, нападение было как-то связано с дочерью посла?

– Зачем было расстреливать Карлоса и Молли?

– Возможно, Молли приняли за меня. Мы обе американки, примерно одного роста, с каштановыми волосами.

Господи… Слишком уж правдоподобно это выглядело.

– Может, именно потому они назвали мое имя.

– Галиано подключил тебя к расследованию дела из «Параисо» только через неделю после того, как стреляли в Карлоса и Молли.

– Может, кто-то узнал о его намерениях и решил меня устранить.

– Кто мог об этом знать?

Я снова вспомнила Галиано в нише в ресторане «Гукуматц». По спине пробежал холодок.

– ¡Maldición! – крикнул Матео несколько минут спустя. – Проклятье!

Взгляд его был прикован к зеркалу заднего вида. Я взглянула в зеркало со своей стороны.

В тумане позади нас пульсировал красный свет. Слышался едва различимый, но безошибочно узнаваемый звук сирены.

Матео переводил взгляд с зеркала на лобовое стекло и обратно. Я полностью сосредоточилась на преследующей нас полицейской машине.

Светящееся пятно увеличилось, превратившись в красный вихрь. Сирена стала громче.

Матео свернул в правый ряд.

Полицейский автомобиль устремился к нашему бамперу. Внутренность джипа залило красным. Взвыла сирена. Матео продолжал смотреть прямо перед собой. Я уставилась на ржавое пятно на приборной панели.

Полицейская машина промчалась слева от нас и исчезла в тумане.

Сердце мое продолжало отчаянно биться, пока мы не оказались за воротами штаб-квартиры ФСАГ.

Когда я позвонила Галиано на работу, его не оказалось на месте. Несколько минут спустя детектив перезвонил мне и сказал, что занят до вечера, но ему не терпится узнать, что я выяснила у Молли. Предложил поужинать в «Лас Сьен Пуэртас». Отличная еда. Умеренные цены. Хорошая латиноамериканская музыка. Можно подумать, он сам был там одним из акционеров.

Посвятив последующие три часа Чупан-Я, я вернулась к себе в отель в четверть седьмого, мучительно переживая бессмысленность тех смертей. Казалось, будто старуха с косой будет преследовать меня вечно.

Переодеваясь, я заставила себя думать о другом. О Галиано.

Где его жена и юный Алехандро?

Освежилась дезодорантом, наложила на щеки румяна.

Я что, отвлекаю парня от семьи?

Смешно. Ужин этот будет чисто деловым.

В самом деле?

Просто не нашлось другого времени. Днем мы оба были заняты.

Я достала со дна косметички тушь для ресниц. Смыв в раковину черные хлопья, отвернула аппликатор.

Насколько оправданны эти ужины с Галиано?

Просто дела.

К чему тогда длинные ресницы?

Сунув аппликатор на место, я вернула неиспользованный тюбик в косметичку.

Галиано заехал за мной в семь.

Ресторан располагался в типичном для Первой зоны пассаже. Его колониальное великолепие и гордость давно уступили место отваливающейся краске и уродливым граффити.

Но насчет еды Галиано был прав. Она оказалась великолепна.

Пока мы ужинали, я рассказала про поездку в Сололу. Детектив согласился с моими подозрениями, что Молли, возможно, ошиблась насчет меня, и настоял, чтобы я вела себя как можно осторожнее. Посоветовал носить с собой пистолет и даже предложил им снабдить. Я отказалась, заявив, что не владею оружием. О том, что оружие пугает меня больше, чем мысль о нападении неизвестных, говорить не стала.

Галиано согласился с тем, что мотивом для расстрела вполне могло стать желание помешать расследованию событий в Чупан-Я. Если так, то, возможно, новых нападений не случится – раскопки ведь завершены. И все же он посоветовал мне не путешествовать в отдаленные места. Посоветовал? Настоял.

В моей теории насчет Спектера полицейский усомнился.

– Это может объяснять, почему мне не дали полного доступа к костям из «Параисо».

– Почему?

– Кто-то оказывает давление на окружного прокурора.

– Кто?

– Не знаю.

– Зачем?

– Не знаю.

Его скептицизм раздражал. Или, может быть, все дело в том, что у меня не было ответов.

Мои мысли невольно вернулись к эпизоду, когда я споткнулась на склоне. Существует ли такая вещь, как тактильная память? Действительно ли мне обожгло щеку прикосновение к его груди?

Конечно же нет.

Я молча слушала рассказ Галиано о расследовании убийства Клаудии де ла Альды. Детектив говорил по-английски без акцента, но с латиноамериканскими интонациями. Мне нравился его голос, нравилось его преждевременно постаревшее лицо.

Нравилось, как он смотрел на меня. Нравилось, как он выглядел.

Это просто дела, Бреннан. Ты ученый, а не школьница.

Когда принесли счет, я схватила его, достала кредитную карточку и сунула ее в руки официанту. Полисмен не возражал.

В машине Галиано повернулся ко мне, закинув руку за спинку сиденья:

– Что вас гложет? – На его лице пульсировали желто-голубые отблески неоновой рекламы.

– Ничего.

– Ведете себя так, будто только что узнали, что вас пытаются убить.

– Проницательное наблюдение.

Пусть и ошибочный диагноз.

– В интуиции мне не откажешь.

– Что верно, то верно.

– Я читал «Мужчины с Марса, женщины с Венеры»[49].

– Гм?

– «Мосты округа Мэдисон»[50] тоже.

Протянув руку, он большим пальцем обвел уголок моего рта. Я отвернулась.

– И сделал для себя выводы.

– Где сегодня вечером миссис Галиано?

Он в замешательстве посмотрел на меня, а потом рассмеялся:

– Полагаю, со своим мужем.

– Вы развелись?

Кивнув, мужчина приподнял мои волосы и провел пальцем по шее, оставив обжигающий след.

– Как насчет Райана? – спросил он.

– Рабочие отношения.

Верно – мы ведь вместе работали.

Галиано наклонился ближе. Я почувствовала на щеке его влажное теплое дыхание, его губы скользнули мне за ухо. Переместились к горлу.

О господи…

Бартоломе взял мое лицо в ладони и поцеловал в губы.

Запах мужского пота, хлопка, чего-то острого вроде лимона. Время растянулось, словно в замедленной киносъемке.

Галиано поцеловал меня в левое веко, потом в правое.

И тут пронзительно зазвонил его мобильник.

Сорвав телефон с пояса, он нажал кнопку, задержавшись другой рукой в моих волосах.

– Галиано.

Пауза.

– Ay, Dios.

Я затаила дыхание.

– Когда?

Более долгая пауза.

– Посол знает?

Господи, прошу тебя. Только не еще один труп.

– Угу.

Разъединившись, мужчина провел ладонью по моей голове и опустил руку мне на плечо. Несколько мгновений не сводил с меня взгляда – коровьи глаза казались прозрачными в темноте салона авто.

– Шанталь Спектер? – с трудом выговорила я.

Он кивнул.

– Мертва?

– Арестовали вчера вечером в Монреале.

– Она жива? – Я поняла, что сказала глупость, едва успев задать вопрос.

– С ней была Люси Херарди.

– Не может быть!

– Пойманы в музыкальном магазине в торговом центре «Ле Фобур». Воровали компакт-диски.

– Воровали диски? – тупо переспросила я.